Апология толпы
Сергей Морозов опубликовал свою лекцию «Нация и масса». Не буду лишний раз повторять, насколько уважительно я отношусь к Морозову и его творчеству. Сразу перехожу к критике, или, точнее, рассуждениям на вольную тему.
Мне кажется неправильным, что автор использует здесь термин «нация», без приставок и уточнений, которые давали бы понять, что это особая, специфическая разновидность «нации» (например так: «М-нация»). Все-таки «нация» - это уже устоявшийся термин, с историей. А то, что автор определяет как «нацию», есть нечто особенное. Правда, если Морозов даст своему концепту особое имя, то потеряется весь пафос данной лекции, где «нация» противопоставляется «массе».
Проблема в том, что европейский национализм - это феномен, одновременный «восстанию масс». Всякий феномен нужно судить по его кульминации. Эпоха расцвета и максимального усиления наций - это XIX век и первая половина XX века. Уже поэтому противопоставлять «нацию» - «массе» довольно проблематично. Государственный национализм, собственно, это и есть способ управления большими массами. При этом «масса» - это не какая-то особая «субстанция», а аспект, в котором предстает нация, если составляющие ее индивиды рассматриваются вне своего участия в разделении труда.
Представление о массе как о некоем бесформенном множестве безликих, взаимозаменяемых и никчемным «зомби» (чем страдает Морозов) - это следствие предельного обобщения. На самом деле каждый человек массы - «при деле». Он где-то работает, у него есть семья, он обладает конкретными социально-демографическими, профессиональными и потребительскими характеристиками, отличающими его от большинства других участников «массы». Как «масса» он выступает в тех редких случаях, когда включается в предельно обезличенные отношения типа «один человек - один голос». Например, в политике. И если в этом своем качестве он почему-то становится глупее, чем сам по себе вне массы, то только потому, что на его запутывание элитами тратятся весьма серьезные ресурсы.
Большая часть «обличительной» литературы в адрес «масс», «массового общества» - это рессентимент на почве «быдлофобии». Феномен «массофобии», как и феномен «краудофобии» изначально является реакцией некоторой части элит на потерю возможности управлять обществом старыми методами («хлестать быдло нагайкой»). Вы говорите мне, что «толпа всегда глупа, агрессивна, лишена творческого начала» и т.п.? А я вам говорю: это потому что вы не даете свои толпам взрослеть, набираться опыта. Дайте любому «майдану» или «народному сходу» поразвиваться 300 лет - и он превратится в прекрасный державный афинский демос. Всегда нужно помнить об этом: демократии древности были по сути своей «толпократиями». И никто иной, как Аристотель в «Политике» защищал плодотворность такого порядка вещей при демократии, полемизируя с «экспертократами» типа Платона. Да, в Афинах решения принимались и обсуждались - буквально - толпой на митинге. И это работало. И ошибок эта толпа-демос совершала не больше, чем современные политики-«эксперты». Потому что у этих толп за спиной было несколько поколений «политического толпления». У людей из поколения в поколение вырабатывалось умение мыслить здраво и принимать осмысленные решения в формате толпы.
Приближающееся вот-вот царствие прямой сетевой демократии будет возрождением этого феномена. Лозунги к следующему первомаю: Толпа может быть умной! (См. Рейнгольд «Умная толпа»). Да здравствует толпа! Вся власть толпе! Даешь толпократию! Толпа - ум, честь и совесть нашей эпохи! Толпофобов - в биореактор!
Мне кажется неправильным, что автор использует здесь термин «нация», без приставок и уточнений, которые давали бы понять, что это особая, специфическая разновидность «нации» (например так: «М-нация»). Все-таки «нация» - это уже устоявшийся термин, с историей. А то, что автор определяет как «нацию», есть нечто особенное. Правда, если Морозов даст своему концепту особое имя, то потеряется весь пафос данной лекции, где «нация» противопоставляется «массе».
Проблема в том, что европейский национализм - это феномен, одновременный «восстанию масс». Всякий феномен нужно судить по его кульминации. Эпоха расцвета и максимального усиления наций - это XIX век и первая половина XX века. Уже поэтому противопоставлять «нацию» - «массе» довольно проблематично. Государственный национализм, собственно, это и есть способ управления большими массами. При этом «масса» - это не какая-то особая «субстанция», а аспект, в котором предстает нация, если составляющие ее индивиды рассматриваются вне своего участия в разделении труда.
Представление о массе как о некоем бесформенном множестве безликих, взаимозаменяемых и никчемным «зомби» (чем страдает Морозов) - это следствие предельного обобщения. На самом деле каждый человек массы - «при деле». Он где-то работает, у него есть семья, он обладает конкретными социально-демографическими, профессиональными и потребительскими характеристиками, отличающими его от большинства других участников «массы». Как «масса» он выступает в тех редких случаях, когда включается в предельно обезличенные отношения типа «один человек - один голос». Например, в политике. И если в этом своем качестве он почему-то становится глупее, чем сам по себе вне массы, то только потому, что на его запутывание элитами тратятся весьма серьезные ресурсы.
Большая часть «обличительной» литературы в адрес «масс», «массового общества» - это рессентимент на почве «быдлофобии». Феномен «массофобии», как и феномен «краудофобии» изначально является реакцией некоторой части элит на потерю возможности управлять обществом старыми методами («хлестать быдло нагайкой»). Вы говорите мне, что «толпа всегда глупа, агрессивна, лишена творческого начала» и т.п.? А я вам говорю: это потому что вы не даете свои толпам взрослеть, набираться опыта. Дайте любому «майдану» или «народному сходу» поразвиваться 300 лет - и он превратится в прекрасный державный афинский демос. Всегда нужно помнить об этом: демократии древности были по сути своей «толпократиями». И никто иной, как Аристотель в «Политике» защищал плодотворность такого порядка вещей при демократии, полемизируя с «экспертократами» типа Платона. Да, в Афинах решения принимались и обсуждались - буквально - толпой на митинге. И это работало. И ошибок эта толпа-демос совершала не больше, чем современные политики-«эксперты». Потому что у этих толп за спиной было несколько поколений «политического толпления». У людей из поколения в поколение вырабатывалось умение мыслить здраво и принимать осмысленные решения в формате толпы.
Приближающееся вот-вот царствие прямой сетевой демократии будет возрождением этого феномена. Лозунги к следующему первомаю: Толпа может быть умной! (См. Рейнгольд «Умная толпа»). Да здравствует толпа! Вся власть толпе! Даешь толпократию! Толпа - ум, честь и совесть нашей эпохи! Толпофобов - в биореактор!