Малер о русских
Встретился новый текст Аркадия Малера о «русском вопросе», примечательный по концентрации типичных ошибок и нетипичных «хитрых» ходов.
Автор полагает, что нации создаются не людьми, не железом и кровью, а что их приносит с неба аист. И что национальное самосознание - это чуть ли не первородный грех, способный разрушить «органическое», «бессознательное» единство нации. Более того: «у нации нет и не может быть никакого сознания... нация - это безличное и коллективное явление, и ему присуще только бессознательное». Налицо смешение нации (политико-государственного «проектного» образования) и этнического единства (действительно "органическое", данное историей).
Еще интереснее с национальными языками: они даруются свыше (русский, например, - в результате покаяния). Такая вот «библейско-кораническая» концепция происхождения языков. А я то раньше думал, что языки создаются и отшлифовываются национальной элитой в ходе разнообразных «языковых игр».
Стоит напомнить, видимо, что литературный («взрослый») русский язык был создан в течение XVIII- начала XIX века, и отнюдь не усилиями «фофудьи». В его формировании и закреплении основную роль сыграли три творческие силы:
--- европейски образованные и знакомые с иностранными языками русские интеллектуалы;
--- работавшие (и осевшие) в России образованные европейцы (в основном немцы, французы, североевропейцы);
--- Русское государство (в том числе - лично самодержцы, как Петр I, реформировавший алфавит, и Екатерина II, впервые создавшая на русской почве динамичную литературно-журналистскую среду).
Нация у Автора решительно сводится к языковой общности:
«Однако, мы должны признать, что "русский" - это лишь констатация факта, это человек, думающий на русском языке, и не более».
Здесь мы находим не только стандартное смешение этноса и нации, но и еще путаницу этих двух с языковой общностью. Смехотворность этой идеи становится очевидной, если в следующем пассаже Малера заменить «русский» на «английский»:
«Нация - это, прежде всего, лингвистическая общность, а следовательно, английская нация - это общность людей, думающих на английском языке. Автор этих строк абсолютно убежден, что если человек думает на английском языке, то у него есть достаточное основание считать себя англичанином, если же он не думает на английском языке, то у него нет этого основания. Поэтому так важно различать язык и наречие, язык и диалект - если есть язык, то есть нация, если есть только наречие, то в строгом смысле слова никакой нации еще нет, а есть лишь ответвление первой нации».
Отсюда следует, что диалектные различия не помешают Автору вписать большую часть жителей США (а также значительную часть граждан Индии и других стран Содружества) в стройные ряды «английской нации». Между тем, американская нация отделилась от британской в самый момент войны за независимость, когда языковых различий не было вообще. Разница на тот момент состояла только в одном: несовместимые проекты будущего.
Указанное смешение понятий позволяет Автору проявлять удивительную ловкость, орудуя «дискурсом». Вот типичный образчик:
«Однако, мы должны признать, что "русский" - это лишь констатация факта, это человек, думающий на русском языке, и не более. В противном случае, если русский - это знак качества, то невозможно понятие "плохой русский" или "русский предатель", что абсурдно. Русские люди, не принимающие Христианство в X-XI веках, работающие на степных или западных оккупантов в XII-XIV веках, не жалеющие объединяться в единое государство в XV-XVI веках, допустившие антицерковные реформы в XVIII веке и антиправославную революцию в XX веке - это тоже русские люди, только плохие русские люди. Как и любой другой человек, русский имеет возможность быть плохим, но хотелось бы только помнить, что быть плохим нехорошо. Иначе мы уже говорим не о нации, а о чем-то совсем постороннем».
Блестяще! Но стоит лишь разделить понятия «этноса», «политической нации» и «языковой общности», как все становится на свои места. Например, «русский региональный сепаратист», оставаясь русским этнически, действительно выпадает из нации. Но «русским» его делает не язык, а этническая принадлежность. А вот татарского сепаратиста (русскоязычного) мы «русским предателем» не назовем, хотя татары органично включены в политическую нацию России. Новгородцы, сопротивлявшиеся Москве в XV веке, действительно были за пределами создававшейся «нации Московской Руси», оставаясь при этом русскими. Вплоть до потери самостоятельности, они не составляли с москвичами одной нации. И это не «плохие» русские, а нормальные русские - но с другим проектом, которые не вписывался в рамки московской (будущей российской) нации.
Здесь, конечно, есть тонкий нюанс. «Русский предатель» будет «русским», только являясь этнически русским. Если предатель русских имеет другую этническую принадлежность, то мы его назовем как-нибудь по-другому. Предавая русских, обманывая русских, издеваясь над русскими, такой человек не может претендовать на русское имя даже в качестве «русского предателя».
Еще один характерный фрагмент:
«Русская философия - философия по преимуществу политическая, и вопрос "кто такие русские?" или "что есть Россия?" будет у нас скоро равнозначен вопросу "что есть истина?". Между тем, без ответа на этот вопрос никакое дальнейшее рассуждение о проблемах русского национализма просто невозможно».
Снова попытка проблематизировать русских, смешав этнос (реальный) и нацию (не существующую). Русские как этнос не могут быть предметом сомнения и вопрошания, они просто есть. Русские как нация (нации?) - это вопрос общественной и политической активности, «пробужденности» данного этноса. Т.е. суть проблемы на сегодня не в том, что «не ясны границы русских» («метисы», «включенные в нацию этносы-союзники» - это особая тема), а в том, что «этнос пока еще спит, не проснулся».
Словом, создается впечатление, что размышления Малера о русских - это не попытка национального самопознания, а одна из разновидностей затемняющего дискурса «Русской Идеи». Об этом дискурсе лучше всего, с присущей ему искрометной иронией, высказался Дмитрий Галковский:
«Что же касается "русской идеи"...
Давайте я Вам скажу про "великую датскую идею". Великая датская идея состоит в том, чтобы отпиливать копыта у дохлых коров, делать из них хлёбово и это хлёбово пить из оловянной миски. Почему? А потому. Все рассуждения о "русской идее" имеют к России и русским точно такое же отношение, как описанная "датская идея" к датчанам. "Пишите книжки".
Доводить датчан не получится. Страна небольшая, но с понятиями. Флот есть, армия есть. Положение международное. Пристаньте к датчанину. Сидит он за компьютером, вы к нему с пустой миской: скрёб-скрёб, у тебя идея. Он лекцию о физике - ему с седьмого ряда миску показывают. Приходит в ресторан: перед носом плюх помои с трупным запахом - вы же, датчане, любите. У вас ИДЕЯ.
Да если у русских были хотя бы силы Дании, какой-нибудь "Остров Крым", показали бы они "русскую идею". Опустили почки человеку на первую группу. Он бы год кровью пИсал, потом умер. Одному человеку, другому. Третий выбросил бы оловянную миску к чёртовой матери, забыл свою расистскую дурь.
А так конечно. Русскую идею ещё и ИЩУТ. Типа, ты посиди пока, привязанный к стулу, а я ПОДБЕРУ ТЕБЕ, что ты любишь. Хошь "всемирную отзывчивость", хошь "слезинку ребёнка", хошь "соборность". А можно и "коммунизм" напялить. Русские они всё стерпят. Тоже идея. А что взять - датчане. Они такие - "психические". ИДЕЙНЫЕ».
Автор полагает, что нации создаются не людьми, не железом и кровью, а что их приносит с неба аист. И что национальное самосознание - это чуть ли не первородный грех, способный разрушить «органическое», «бессознательное» единство нации. Более того: «у нации нет и не может быть никакого сознания... нация - это безличное и коллективное явление, и ему присуще только бессознательное». Налицо смешение нации (политико-государственного «проектного» образования) и этнического единства (действительно "органическое", данное историей).
Еще интереснее с национальными языками: они даруются свыше (русский, например, - в результате покаяния). Такая вот «библейско-кораническая» концепция происхождения языков. А я то раньше думал, что языки создаются и отшлифовываются национальной элитой в ходе разнообразных «языковых игр».
Стоит напомнить, видимо, что литературный («взрослый») русский язык был создан в течение XVIII- начала XIX века, и отнюдь не усилиями «фофудьи». В его формировании и закреплении основную роль сыграли три творческие силы:
--- европейски образованные и знакомые с иностранными языками русские интеллектуалы;
--- работавшие (и осевшие) в России образованные европейцы (в основном немцы, французы, североевропейцы);
--- Русское государство (в том числе - лично самодержцы, как Петр I, реформировавший алфавит, и Екатерина II, впервые создавшая на русской почве динамичную литературно-журналистскую среду).
Нация у Автора решительно сводится к языковой общности:
«Однако, мы должны признать, что "русский" - это лишь констатация факта, это человек, думающий на русском языке, и не более».
Здесь мы находим не только стандартное смешение этноса и нации, но и еще путаницу этих двух с языковой общностью. Смехотворность этой идеи становится очевидной, если в следующем пассаже Малера заменить «русский» на «английский»:
«Нация - это, прежде всего, лингвистическая общность, а следовательно, английская нация - это общность людей, думающих на английском языке. Автор этих строк абсолютно убежден, что если человек думает на английском языке, то у него есть достаточное основание считать себя англичанином, если же он не думает на английском языке, то у него нет этого основания. Поэтому так важно различать язык и наречие, язык и диалект - если есть язык, то есть нация, если есть только наречие, то в строгом смысле слова никакой нации еще нет, а есть лишь ответвление первой нации».
Отсюда следует, что диалектные различия не помешают Автору вписать большую часть жителей США (а также значительную часть граждан Индии и других стран Содружества) в стройные ряды «английской нации». Между тем, американская нация отделилась от британской в самый момент войны за независимость, когда языковых различий не было вообще. Разница на тот момент состояла только в одном: несовместимые проекты будущего.
Указанное смешение понятий позволяет Автору проявлять удивительную ловкость, орудуя «дискурсом». Вот типичный образчик:
«Однако, мы должны признать, что "русский" - это лишь констатация факта, это человек, думающий на русском языке, и не более. В противном случае, если русский - это знак качества, то невозможно понятие "плохой русский" или "русский предатель", что абсурдно. Русские люди, не принимающие Христианство в X-XI веках, работающие на степных или западных оккупантов в XII-XIV веках, не жалеющие объединяться в единое государство в XV-XVI веках, допустившие антицерковные реформы в XVIII веке и антиправославную революцию в XX веке - это тоже русские люди, только плохие русские люди. Как и любой другой человек, русский имеет возможность быть плохим, но хотелось бы только помнить, что быть плохим нехорошо. Иначе мы уже говорим не о нации, а о чем-то совсем постороннем».
Блестяще! Но стоит лишь разделить понятия «этноса», «политической нации» и «языковой общности», как все становится на свои места. Например, «русский региональный сепаратист», оставаясь русским этнически, действительно выпадает из нации. Но «русским» его делает не язык, а этническая принадлежность. А вот татарского сепаратиста (русскоязычного) мы «русским предателем» не назовем, хотя татары органично включены в политическую нацию России. Новгородцы, сопротивлявшиеся Москве в XV веке, действительно были за пределами создававшейся «нации Московской Руси», оставаясь при этом русскими. Вплоть до потери самостоятельности, они не составляли с москвичами одной нации. И это не «плохие» русские, а нормальные русские - но с другим проектом, которые не вписывался в рамки московской (будущей российской) нации.
Здесь, конечно, есть тонкий нюанс. «Русский предатель» будет «русским», только являясь этнически русским. Если предатель русских имеет другую этническую принадлежность, то мы его назовем как-нибудь по-другому. Предавая русских, обманывая русских, издеваясь над русскими, такой человек не может претендовать на русское имя даже в качестве «русского предателя».
Еще один характерный фрагмент:
«Русская философия - философия по преимуществу политическая, и вопрос "кто такие русские?" или "что есть Россия?" будет у нас скоро равнозначен вопросу "что есть истина?". Между тем, без ответа на этот вопрос никакое дальнейшее рассуждение о проблемах русского национализма просто невозможно».
Снова попытка проблематизировать русских, смешав этнос (реальный) и нацию (не существующую). Русские как этнос не могут быть предметом сомнения и вопрошания, они просто есть. Русские как нация (нации?) - это вопрос общественной и политической активности, «пробужденности» данного этноса. Т.е. суть проблемы на сегодня не в том, что «не ясны границы русских» («метисы», «включенные в нацию этносы-союзники» - это особая тема), а в том, что «этнос пока еще спит, не проснулся».
Словом, создается впечатление, что размышления Малера о русских - это не попытка национального самопознания, а одна из разновидностей затемняющего дискурса «Русской Идеи». Об этом дискурсе лучше всего, с присущей ему искрометной иронией, высказался Дмитрий Галковский:
«Что же касается "русской идеи"...
Давайте я Вам скажу про "великую датскую идею". Великая датская идея состоит в том, чтобы отпиливать копыта у дохлых коров, делать из них хлёбово и это хлёбово пить из оловянной миски. Почему? А потому. Все рассуждения о "русской идее" имеют к России и русским точно такое же отношение, как описанная "датская идея" к датчанам. "Пишите книжки".
Доводить датчан не получится. Страна небольшая, но с понятиями. Флот есть, армия есть. Положение международное. Пристаньте к датчанину. Сидит он за компьютером, вы к нему с пустой миской: скрёб-скрёб, у тебя идея. Он лекцию о физике - ему с седьмого ряда миску показывают. Приходит в ресторан: перед носом плюх помои с трупным запахом - вы же, датчане, любите. У вас ИДЕЯ.
Да если у русских были хотя бы силы Дании, какой-нибудь "Остров Крым", показали бы они "русскую идею". Опустили почки человеку на первую группу. Он бы год кровью пИсал, потом умер. Одному человеку, другому. Третий выбросил бы оловянную миску к чёртовой матери, забыл свою расистскую дурь.
А так конечно. Русскую идею ещё и ИЩУТ. Типа, ты посиди пока, привязанный к стулу, а я ПОДБЕРУ ТЕБЕ, что ты любишь. Хошь "всемирную отзывчивость", хошь "слезинку ребёнка", хошь "соборность". А можно и "коммунизм" напялить. Русские они всё стерпят. Тоже идея. А что взять - датчане. Они такие - "психические". ИДЕЙНЫЕ».