Mundus alter*
* Другой мир (лат.)
Когда подходишь к Венеции по морю, со стороны Адриатики, город возникает неожиданно - несмотря на то, что ты задолго начинаешь высматривать его на горизонте.
Все равно обманув тебя, он словно возникает из воды, появляется как мираж, как призрак. И, возникший из воды, он, если верить предсказаниям ученых, в нее же и уйдет.
От Венеции словно чего-то ждешь. Ждешь чего-то такого, чего не может дать ни один другой город планеты. Еще только собираясь нанести ей визит, ты словно подмигиваешь: "Ну давай, дорогуша. Удиви меня!"
Она вовсе не уверена, что ей это надо. И все же удивляет ежедневно, всесезонно, без выходных и перерывов на обед, который здесь, в этом городе на воде, просто адски дорог. Иногда кажется, что умереть здесь дешевле, чем поужинать.
И стоя на палубе швартующегося кораблика, ты удивляться готов, потому что знаешь - надо! Смотришь на разворачивающуюся перед тобой панораму набережной, Дворец Дожей, фактурную насыщенную черепицу соседних зданий, делаешь первые кадры и действительно удивляешься, видя оживленный муравейник: не сезон, а сколько народу!
Народу много, факт. Кажется, что куда не сверни, в каком укромном уголке не окажись, всюду будут туристы. На самом же деле турист в Венеции смел только и исключительно в составе тургруппы. Это в любом другом городе турист пользуется навигатором, путеводителем и общественным транспортом. Это в любом другом городе он садится в такси или спускается в метро.
В Венеции же туристы все больше жмутся к площади Сан-Марко как к путеводной звезде. Оттого, видимо, здесь самый дорогой кофе в городе. Это под руководством гида все понятно: здесь направо, здесь налево, прошу вас, Большой канал. Самостоятельно - сам черт ногу сломит в местной нумерации домов. А, может, черт ее и придумал?..
Здесь какой-то свой ритм жизни. Вроде все бегом, галопом, подчиняясь толпе, ведь столько всего надо увидеть. А с другой стороны... Здесь нет никакой спешки, от слова "совсем". Плавно скользящие мимо гондолы, ленивая догоняйка расходящихся волн в многочисленных каналах, протяжное "О-о-й-у!" гондольеров при заходе в поворот черных лаковых символов Венеции...
Здесь узнаешь, что правильно "гОндола", а не "гондОла", что все они черные и исключительно размером 11 на 1,4 метра, и что параметры эти неизменны с XVIII века. Так что черные здесь не только гробовые гондолы - они вообще все черные.
Какая уж тут спешка, когда даже в последний путь отправляешься по воде? Великая вода не терпит суеты. Только спокойствие, рассудительность и уважение. Вот чего требует любая Великая вода.
А здесь - сам Бог велел. Живешь на воде, умираешь на воде, хоронят на воде и лежать здесь будешь хоть и в земле, но тоже на воде. Официальное и единственное кладбище Венеции - остров. Там похоронен Дягилев, там похоронен Бродский, там же завещал похоронить себя один из самых страстных поклонников Венеции Вайль. Жена бывшего рижанина его последнюю волю исполнила...
Фото из Сети.
Тема смерти и медленного умирания в Венеции такой же товар, как и мурановское стекло. Сюда и съезжаются как на богатые похороны - где можно завести приличные знакомства и со вкусом поесть. В этом Вайль безусловно прав. Как известно, все мы потенциальные покойники. Но только Венеции дозволено своей смертью торговать. И, если все остальные города продают то, что уже произошло, то Венеция торгует непосредственно процессом. Оттого кажется, что она вовсе не итальянский город, а иудейский. Впрочем... простим этому городу его слабость, ставшую призванием и целью - торговали здесь всегда и очень умело. Роскошь здесь тоже была всегда - яркая, насыщенная, восточная: через Венецию шла торговля с Азией и Африкой. Экзотические лица тут не в новинку.
Нет, здесь нет суеты. Здесь все как-то размеренно, текуче и... равнодушно. Город красив, индивидуален и равнодушен до оторопи. Сначала смотришь на все, раскрыв рот, забиваешь карту фотоаппарата изображениями того, что видел раньше только на фотографиях... Ахаешь, восхищаешься и невольно сравниваешь эту Венецию с Венецией северной, а когда понимаешь, что Петербург лично для тебя куда более Венеция, чем сам оригинал, успокаиваешься и становишься практически таким же равнодушным как и сам этот насквозь туристический город. Изобилие красот в какой-то момент становится утомительно, от него устаешь внезапно быстро. Да и потом ты многое уже видел. В той же Флоренции , например. Лев Святого Марка давно не внушает трепета - ты с ним знаком еще с Крита .
Неожиданно в одной из темных подворотен Венеции...
"Pax tibi Marce Evangelista meus", - уверенно произносил ты, стоя на самом краешке континентальной Греции, на Пелопоннесе , где кажется, что все, это край света, и показывал туристам полустертое, больше даже угадываемое, чем видимое, изображение льва на мощной стене невероятной красоты морской крепости. Ну да, конечно, - там тоже были венецианцы. А кто ж спорит?
Здесь всего слишком много: туристов, китайских подделок, архитектуры, красоты. Все зашкаливает. Все на грани какого-то сумасшедствия.
Ищешь магнитик, хочешь чего-то аутентичного, а на всех стендах сплошные маски с бубенцами, какие-то коты, веера, вся эта китайско-венецианская шелуха. Но наконец-то находишь: глина, Большой канал и мост Риальто, который ты не увидел из-за ремонта, на обороте - тисненая надпись "Made in Italy". Цена отличается также как и сам магнит - 4 евро. Китайские идут по полтора, а то и кое-где по 90 центов, если оптом.
Даже в несезон здесь неизменная толпа. И вовсе не хочется знать, что за ад здесь творится во время карнавала. В это время сюда съезжаются не только туристы и богатые любители поиграть в старину - сюда стягивается на охоту карманное ворье, но, говорят, серьезных преступлений в Венеции немного: моментально исчезнуть не получится.
Когда-то светское развлечение этот город тоже превратил в товар. Если раньше карнавал был периодом, стиравшим всякие границы между сословиями, то сейчас он эти границы тщательно воздвигает и старательно подчеркивает.
Раньше во времена карнавала было дозволено все, ибо все были в масках. В итоге мужья не узнавали жен, женихи - невест, а дворянин мог назначить стремительное свидание служанке. Венецианцам позволялось ходить в маске более шести месяцев в году. Полгода в маске! За это время не то, что жену не узнаешь, забудешь, как сам выглядишь. В маске же совершались все дела, в том числе и самые повседневные, обыденные: визиты, покупки... Все в масках, очень удобно, особенно работникам ножа и топора с несколько театральным прозвищем "браво": "потому что если среди музыки и пляски человек вдруг падал, стеная и хрипя, вокруг только громче хохотали, наблюдая этого умелого комедианта". Идеальные условия для работы, и риска быть опознанным абсолютно никакого.
Здесь вообще много себе позволяли такого, чего другие себе позволить не могли. Например, большие окна. Большие окна и открытые балконы! Это когда другие возводили вокруг городов крепостные стены и прятались за крошечными окошками в толстых стенах. А здесь не нужны были рвы и стены : воды вокруг и так предостаточно. А где вода - там флот.
Венеция - город самодостаточный, но сами венецианцы оттуда бегут. Среди местных все чаще поднимается ропот: "Венецию надо переименовать в "Венеция-лэнд"!" Да, туристы приносят доход, но их здесь не любят - только терпят. От недвижимости да еще и в плачевном состоянии стараются поскорей отделаться: приводить ее в божеский вид неподъемно дорого - все надо привезти, все надо доставить, обо всем надо договориться. И это "все" там, на большой земле. Поэтому продают квартиры компаниям по недвижимости, которые сначала вкладываются, а потом легко и непринужденно отбивают вложенное за счет аренды. Купить же квартиру в Венеции могут еще только гондольеры - эти ребята неплохо зарабатывают.
И если раньше они еще и подробно обо всем рассказывали и пели серенады, то сейчас не утруждаются и просто бросают отрывистые фразы, обращая внимание только на самые значимые здания.
Например, как эта тюрьма, в которой якобы содержался сам Казанова.
Для своего времени Венеция была весьма передовым городом. Здесь еще в XIV веке появилось управление общественной санитарии и гигиены. Специальное бюро надзирало за тем, чтоб цены на еду не превышали допустимых норм. Многие категории венецианских граждан получали пенсию. В Венеции было больше, чем где-либо, миллионеров, но можно говорить и о реально существовавшем уже в XV веке среднем классе. Пять столетий не менялась конституция.
Удивительно, но факт - за две мировых войны здесь погибли всего что-то около двухсот человек - говорят, утонули, когда отключалось электричество.
Умирающий город старательно играет роль, которую сам для себя создал. Он очень похож на прочие итальянские города. И одновременно - не похож на них ничем, ни единой улочкой. Он прост и понятен. И в то же время - загадочен и странен.
Сюда присылают умирать героев книг и кино. Смерть и облик этого города неразлучны. И, хоть город и предлагает другим поучаствовать в этом грандиозном спектакле, окончательный его образ неуловим, и разгадки Венеции нет ни в книгах, ни в фильмах.
И когда надетая однажды и приросшая навсегда баута окончательно превратиться в посмертную маску, Венеция так и опустится на дно лагуны, унеся с собой и свои загадки, и свою красоту, и все свои четыре сотни мостов.
P.S. При подготовке текста, помимо собственных мыслей и впечатлений, использовалась книга Петра Вайля "Гений места".
Когда подходишь к Венеции по морю, со стороны Адриатики, город возникает неожиданно - несмотря на то, что ты задолго начинаешь высматривать его на горизонте.
Все равно обманув тебя, он словно возникает из воды, появляется как мираж, как призрак. И, возникший из воды, он, если верить предсказаниям ученых, в нее же и уйдет.
От Венеции словно чего-то ждешь. Ждешь чего-то такого, чего не может дать ни один другой город планеты. Еще только собираясь нанести ей визит, ты словно подмигиваешь: "Ну давай, дорогуша. Удиви меня!"
Она вовсе не уверена, что ей это надо. И все же удивляет ежедневно, всесезонно, без выходных и перерывов на обед, который здесь, в этом городе на воде, просто адски дорог. Иногда кажется, что умереть здесь дешевле, чем поужинать.
И стоя на палубе швартующегося кораблика, ты удивляться готов, потому что знаешь - надо! Смотришь на разворачивающуюся перед тобой панораму набережной, Дворец Дожей, фактурную насыщенную черепицу соседних зданий, делаешь первые кадры и действительно удивляешься, видя оживленный муравейник: не сезон, а сколько народу!
Народу много, факт. Кажется, что куда не сверни, в каком укромном уголке не окажись, всюду будут туристы. На самом же деле турист в Венеции смел только и исключительно в составе тургруппы. Это в любом другом городе турист пользуется навигатором, путеводителем и общественным транспортом. Это в любом другом городе он садится в такси или спускается в метро.
В Венеции же туристы все больше жмутся к площади Сан-Марко как к путеводной звезде. Оттого, видимо, здесь самый дорогой кофе в городе. Это под руководством гида все понятно: здесь направо, здесь налево, прошу вас, Большой канал. Самостоятельно - сам черт ногу сломит в местной нумерации домов. А, может, черт ее и придумал?..
Здесь какой-то свой ритм жизни. Вроде все бегом, галопом, подчиняясь толпе, ведь столько всего надо увидеть. А с другой стороны... Здесь нет никакой спешки, от слова "совсем". Плавно скользящие мимо гондолы, ленивая догоняйка расходящихся волн в многочисленных каналах, протяжное "О-о-й-у!" гондольеров при заходе в поворот черных лаковых символов Венеции...
Здесь узнаешь, что правильно "гОндола", а не "гондОла", что все они черные и исключительно размером 11 на 1,4 метра, и что параметры эти неизменны с XVIII века. Так что черные здесь не только гробовые гондолы - они вообще все черные.
Какая уж тут спешка, когда даже в последний путь отправляешься по воде? Великая вода не терпит суеты. Только спокойствие, рассудительность и уважение. Вот чего требует любая Великая вода.
А здесь - сам Бог велел. Живешь на воде, умираешь на воде, хоронят на воде и лежать здесь будешь хоть и в земле, но тоже на воде. Официальное и единственное кладбище Венеции - остров. Там похоронен Дягилев, там похоронен Бродский, там же завещал похоронить себя один из самых страстных поклонников Венеции Вайль. Жена бывшего рижанина его последнюю волю исполнила...
Фото из Сети.
Тема смерти и медленного умирания в Венеции такой же товар, как и мурановское стекло. Сюда и съезжаются как на богатые похороны - где можно завести приличные знакомства и со вкусом поесть. В этом Вайль безусловно прав. Как известно, все мы потенциальные покойники. Но только Венеции дозволено своей смертью торговать. И, если все остальные города продают то, что уже произошло, то Венеция торгует непосредственно процессом. Оттого кажется, что она вовсе не итальянский город, а иудейский. Впрочем... простим этому городу его слабость, ставшую призванием и целью - торговали здесь всегда и очень умело. Роскошь здесь тоже была всегда - яркая, насыщенная, восточная: через Венецию шла торговля с Азией и Африкой. Экзотические лица тут не в новинку.
Нет, здесь нет суеты. Здесь все как-то размеренно, текуче и... равнодушно. Город красив, индивидуален и равнодушен до оторопи. Сначала смотришь на все, раскрыв рот, забиваешь карту фотоаппарата изображениями того, что видел раньше только на фотографиях... Ахаешь, восхищаешься и невольно сравниваешь эту Венецию с Венецией северной, а когда понимаешь, что Петербург лично для тебя куда более Венеция, чем сам оригинал, успокаиваешься и становишься практически таким же равнодушным как и сам этот насквозь туристический город. Изобилие красот в какой-то момент становится утомительно, от него устаешь внезапно быстро. Да и потом ты многое уже видел. В той же Флоренции , например. Лев Святого Марка давно не внушает трепета - ты с ним знаком еще с Крита .
Неожиданно в одной из темных подворотен Венеции...
"Pax tibi Marce Evangelista meus", - уверенно произносил ты, стоя на самом краешке континентальной Греции, на Пелопоннесе , где кажется, что все, это край света, и показывал туристам полустертое, больше даже угадываемое, чем видимое, изображение льва на мощной стене невероятной красоты морской крепости. Ну да, конечно, - там тоже были венецианцы. А кто ж спорит?
Здесь всего слишком много: туристов, китайских подделок, архитектуры, красоты. Все зашкаливает. Все на грани какого-то сумасшедствия.
Ищешь магнитик, хочешь чего-то аутентичного, а на всех стендах сплошные маски с бубенцами, какие-то коты, веера, вся эта китайско-венецианская шелуха. Но наконец-то находишь: глина, Большой канал и мост Риальто, который ты не увидел из-за ремонта, на обороте - тисненая надпись "Made in Italy". Цена отличается также как и сам магнит - 4 евро. Китайские идут по полтора, а то и кое-где по 90 центов, если оптом.
Даже в несезон здесь неизменная толпа. И вовсе не хочется знать, что за ад здесь творится во время карнавала. В это время сюда съезжаются не только туристы и богатые любители поиграть в старину - сюда стягивается на охоту карманное ворье, но, говорят, серьезных преступлений в Венеции немного: моментально исчезнуть не получится.
Когда-то светское развлечение этот город тоже превратил в товар. Если раньше карнавал был периодом, стиравшим всякие границы между сословиями, то сейчас он эти границы тщательно воздвигает и старательно подчеркивает.
Раньше во времена карнавала было дозволено все, ибо все были в масках. В итоге мужья не узнавали жен, женихи - невест, а дворянин мог назначить стремительное свидание служанке. Венецианцам позволялось ходить в маске более шести месяцев в году. Полгода в маске! За это время не то, что жену не узнаешь, забудешь, как сам выглядишь. В маске же совершались все дела, в том числе и самые повседневные, обыденные: визиты, покупки... Все в масках, очень удобно, особенно работникам ножа и топора с несколько театральным прозвищем "браво": "потому что если среди музыки и пляски человек вдруг падал, стеная и хрипя, вокруг только громче хохотали, наблюдая этого умелого комедианта". Идеальные условия для работы, и риска быть опознанным абсолютно никакого.
Здесь вообще много себе позволяли такого, чего другие себе позволить не могли. Например, большие окна. Большие окна и открытые балконы! Это когда другие возводили вокруг городов крепостные стены и прятались за крошечными окошками в толстых стенах. А здесь не нужны были рвы и стены : воды вокруг и так предостаточно. А где вода - там флот.
Венеция - город самодостаточный, но сами венецианцы оттуда бегут. Среди местных все чаще поднимается ропот: "Венецию надо переименовать в "Венеция-лэнд"!" Да, туристы приносят доход, но их здесь не любят - только терпят. От недвижимости да еще и в плачевном состоянии стараются поскорей отделаться: приводить ее в божеский вид неподъемно дорого - все надо привезти, все надо доставить, обо всем надо договориться. И это "все" там, на большой земле. Поэтому продают квартиры компаниям по недвижимости, которые сначала вкладываются, а потом легко и непринужденно отбивают вложенное за счет аренды. Купить же квартиру в Венеции могут еще только гондольеры - эти ребята неплохо зарабатывают.
И если раньше они еще и подробно обо всем рассказывали и пели серенады, то сейчас не утруждаются и просто бросают отрывистые фразы, обращая внимание только на самые значимые здания.
Например, как эта тюрьма, в которой якобы содержался сам Казанова.
Для своего времени Венеция была весьма передовым городом. Здесь еще в XIV веке появилось управление общественной санитарии и гигиены. Специальное бюро надзирало за тем, чтоб цены на еду не превышали допустимых норм. Многие категории венецианских граждан получали пенсию. В Венеции было больше, чем где-либо, миллионеров, но можно говорить и о реально существовавшем уже в XV веке среднем классе. Пять столетий не менялась конституция.
Удивительно, но факт - за две мировых войны здесь погибли всего что-то около двухсот человек - говорят, утонули, когда отключалось электричество.
Умирающий город старательно играет роль, которую сам для себя создал. Он очень похож на прочие итальянские города. И одновременно - не похож на них ничем, ни единой улочкой. Он прост и понятен. И в то же время - загадочен и странен.
Сюда присылают умирать героев книг и кино. Смерть и облик этого города неразлучны. И, хоть город и предлагает другим поучаствовать в этом грандиозном спектакле, окончательный его образ неуловим, и разгадки Венеции нет ни в книгах, ни в фильмах.
И когда надетая однажды и приросшая навсегда баута окончательно превратиться в посмертную маску, Венеция так и опустится на дно лагуны, унеся с собой и свои загадки, и свою красоту, и все свои четыре сотни мостов.
P.S. При подготовке текста, помимо собственных мыслей и впечатлений, использовалась книга Петра Вайля "Гений места".