Прогулка
Я не люблю пустой город. Когда он пуст, возникает ощущение заброшенности. А вчера был именно такой день. Праздник, Лиго, самая длинный день и самая короткая ночь. Все уехали за город. Пиво, шашлык, костры и поиски цветка папоротника. Всем давно, конечно же известно, что он не цветет, этот папоротник, но традиция требует.
Мне не повезло изначально. Сначала день рабочий, потом... потом компании для меня не обнаружилось. Не суть. Не сложилось. Значит, вчера я должна была остаться в городе. Сложно сказать, для чего. Может быть просто для того, чтобы погулять по непривычно пустым, каким-то нереальным улицам.
Вечер - наконец-то теплый, ласковый - сам приглашал на прогулку. Он же и составил мне компанию. Вечер был единственным спутником, ибо даже фотоаппарата не оказалось под рукой. Об этом, конечно же, пришлось пожалеть...
Люди почти нет на улицах. Изредка, в непривычном темпе, с большими промежутками во времени, прошуршит по брусчатке возле порта автомобиль. Водитель то ли скорей торопится за город, то ли он тоже сегодня остался в городе, и мы с ним в одной лодке.
А настроение... Настроение, как в эпизоде одного детектива.
Иду мимо темного мрачного здания налоговой инспекции. Тихо, вдоль обочин не припарковано ни одной машины. Парковки вообще странно пусты. Большие города редко, когда наблюдают такую картину.
Сонно дремлет в теплых лучах вечернего солнца отремонтированный и обновленный ЗАГС нашего района. Этот ЗАГС один из самых красивых в городе. Я делала здесь пару свадеб. Зал небольшой, уютный. И цветочная оранжерея с экзотическими растениями. Почти парник Ботанического сада. Больше в Риге такого нет.
В парке, сразу за ЗАГСОм видны признаки жизни. Несколько человек сидят на скамейках, мамочки с колясками, проехали велосипедисты. Какой-то мужичок расположился на берегу пруда, в котором ивы купают длинные гибкие ветви, и ловит рыбу. Вспомнилось, как раньше мы с приятельницей приходили сюда гулять, вести глубокомысленные беседы "за жизнь" и кормить уток. Утки здесь не из пугливых, подходят близко. У приятельницы, хватая хлеб, они аж подпрыгивали, ловя кусочки белой мякоти на лету. Мы со смехом называли это "Аттракцион "Света и дрессированные уточки".
С этой приятельницей мы уже давно не общаемся. Нет и аттракциона, и уютных, наивных разговоров. А парк, называемый неофициально Петровским, остался. Никуда не делись отсюда симпатичные утки и наглые чайки. На месте вычищенный в начале весны бассейн, в котором когда-то били фонтаны. Теперь здесь мирно дрейфует небольшой плотик с крышей, привязанный к чему-то на дне крепкой ниткой. На нем сидит кряква и прихорашивается. А вокруг плавают три утенка - точная копия мамочки. Они уже достаточно взрослые, чтобы проявлять самостоятельность, но еще досточно малы для того, чтобы окончательно расстаться с матерью, которая немногим больше самих птенцов. Вода в бассейне еще достаточно прозрачна, и сквозь ее шелковистое, неровное полотно видны лежащие на дне бассейна тяжелые каменные мусорные тумбы. Возникает мгновенная и единственная ассоциация - Тарковский, "Сталкер". Вода стелится, ласкает, обвалакивает совершенно какие-то чуждые, странные предметы, которым здесь не место. Тарковский умел завораживать при помощи простых образов и действий. Умел и умеет это до сих пор лучше всех.
На месте, где когда-то росло посаженное Петром Первым дерево, ныне стоит каменная глыба с неясной, почти не читающейся, распознаваемой практически интуитивно надписью. Смысл ее сводится к тому, что Петр собственными руками посадил здесь древо в тысяча семьсот каком-то году. В каком именно - сказать сложно, две последние цифры не разобрать. Из корней того, петровского, дерева ныне поднимается к небу его крепкий на вид отпрыск. Кто знает - может, и это деревце простоит здесь не один десяток лет...
Дальше - "тихий" центр, царство Югендстиля. На пяточке 20 на 20 метров встречается сразу два огромных, когда-то жилых дома в пять этажей, выставленных на продажу. Улица, мощенная булыжником, пуста. У обочин, на местах платной парковки, стоят несколько сиротливых авто. Здесь настолько тихо, что мои шаги, шаги единственного прохожего на этой улице, гулко отражаются от высоких стен зданий, которые никому не нужны. Эти дома, конечно же, знали и более славные годы. Много лет назад они были молоды и крепки, они знали, что в них будут жить люди. Не знали они только, что эти люди не будут за ними ухаживать. Не знали, что когда придет старость, случайные прохожие будут заглядывать в их разбитые окна с болезненным любопытством. Не знали, что на уцелевшие стекла неизвестно откуда взявшийся хозяин расклеит плакаты с надписью: "Продается". Не знали, что их похоронят за зеленой строительной сеткой, а на их крыше, вперемешку с архитектурными завитками, будут расти деревья. Огромные гипсовые дамы, похожие на ростры кораблей, когда-то встречавшие жильцов у двух подъездов дома, давно посерели от горя и ненужности. Подъезды заброшены и заколочены досками. Больше встречать некого. Этот корабль потерпел крушение, а в его огромных пробоинах снуют рыбки.
Улица с умершими домами заканчивается. Начинается район посольств. Но сегодня тихо и пусто даже здесь. На светофоре останавливается БМВ перекрашенный в безумный розовый цвет. Жаль, далеко, не разглядеть, кто за рулем, но, видимо, блондинка. Дикая жестокая фантазия! Так изуродовать машину. В общем, "Love in plastic, it's fantastic".
Становится прохладней, солнце закатывается за порт и постепенно погружается в реку. Медленно иду в обратном направлении. Навстречу движутся папа и дочка, девочка лет 5-6. У папы завернутый подол футболки буквально набит сосновыми шишками. Папа окидывает меня подозрительным взглядом, я отвечают ему тем же самым с еще более ярко выраженной подозрительностью, к которой примешивается искреннее изумление - где в центре города он взял так много шишек?! И, главное, зачем они ему в таком количестве. Ну не самовар же греть, ей-Богу...
На первом же перекресточке сварачиваю направо и иду, раглядывая здания. Ах, право, как же хороша здесь архитектура! Югенд, все Югенд. Вроде достаточно строг, и достаточно лаконичен. Не классицизм, конечно, зато не столько прям и исчерпывающ. Нашлось здесь место и лирам, и музам, и легкомысленным Купидонам. Как часто мы проходим мимо в суете делового, вечно спешащего города, и не замечаем всего этого. Всей этой простой, неприхотливой красоты. Не замечаем, потому что смотрим вперед и под ноги, а ведь стоит только поднять голову и сразу же видишь то, чего не замечал в родном городе долгие годы. Плохо, что мы привыкли смотреть вверх только на экскурсиях, по указке гида: "А теперь посмотрите налево".
Вечернюю сонливость улицы нарушает патруль полиции. Здоровенный мент с рацией движется вдоль здания, что-то произнося в динамик. Трафарированный автомобиль вровень с ним задним ходом катится паралелльно тротуару . Человек, который вызвал сюда карательные органы, мечется тут же. На нем диссонансный прикид: рубашка, брюки и кроссовки. Что-то ищут, но понять, что именно, не представляется возможным. Не зависну же я на пустынной улице, глазея во всю и неприлично прислушиваясь.
Прохожу мимо и замечаю магазин вин, приятно радующий своим названием: "In vino veritas". Видимо, положение обязывает - практически напротив филиал Академической библиотеки.
Мысли в голове неспешные, отстраненные, мягкие... О том, что в Питере сейчас Белые ночи... О человеке, которого я вдруг вспомнила, хотя он мне никто... О завтрашнем дне... О том, что приготовить на ужин... О времени, которое у меня будет завтра и которое я потрачу так, как посчитаю нужным... О музыке Таривердиева...
Настроение улучшилось. И появилась эта запись.
Мне не повезло изначально. Сначала день рабочий, потом... потом компании для меня не обнаружилось. Не суть. Не сложилось. Значит, вчера я должна была остаться в городе. Сложно сказать, для чего. Может быть просто для того, чтобы погулять по непривычно пустым, каким-то нереальным улицам.
Вечер - наконец-то теплый, ласковый - сам приглашал на прогулку. Он же и составил мне компанию. Вечер был единственным спутником, ибо даже фотоаппарата не оказалось под рукой. Об этом, конечно же, пришлось пожалеть...
Люди почти нет на улицах. Изредка, в непривычном темпе, с большими промежутками во времени, прошуршит по брусчатке возле порта автомобиль. Водитель то ли скорей торопится за город, то ли он тоже сегодня остался в городе, и мы с ним в одной лодке.
А настроение... Настроение, как в эпизоде одного детектива.
Иду мимо темного мрачного здания налоговой инспекции. Тихо, вдоль обочин не припарковано ни одной машины. Парковки вообще странно пусты. Большие города редко, когда наблюдают такую картину.
Сонно дремлет в теплых лучах вечернего солнца отремонтированный и обновленный ЗАГС нашего района. Этот ЗАГС один из самых красивых в городе. Я делала здесь пару свадеб. Зал небольшой, уютный. И цветочная оранжерея с экзотическими растениями. Почти парник Ботанического сада. Больше в Риге такого нет.
В парке, сразу за ЗАГСОм видны признаки жизни. Несколько человек сидят на скамейках, мамочки с колясками, проехали велосипедисты. Какой-то мужичок расположился на берегу пруда, в котором ивы купают длинные гибкие ветви, и ловит рыбу. Вспомнилось, как раньше мы с приятельницей приходили сюда гулять, вести глубокомысленные беседы "за жизнь" и кормить уток. Утки здесь не из пугливых, подходят близко. У приятельницы, хватая хлеб, они аж подпрыгивали, ловя кусочки белой мякоти на лету. Мы со смехом называли это "Аттракцион "Света и дрессированные уточки".
С этой приятельницей мы уже давно не общаемся. Нет и аттракциона, и уютных, наивных разговоров. А парк, называемый неофициально Петровским, остался. Никуда не делись отсюда симпатичные утки и наглые чайки. На месте вычищенный в начале весны бассейн, в котором когда-то били фонтаны. Теперь здесь мирно дрейфует небольшой плотик с крышей, привязанный к чему-то на дне крепкой ниткой. На нем сидит кряква и прихорашивается. А вокруг плавают три утенка - точная копия мамочки. Они уже достаточно взрослые, чтобы проявлять самостоятельность, но еще досточно малы для того, чтобы окончательно расстаться с матерью, которая немногим больше самих птенцов. Вода в бассейне еще достаточно прозрачна, и сквозь ее шелковистое, неровное полотно видны лежащие на дне бассейна тяжелые каменные мусорные тумбы. Возникает мгновенная и единственная ассоциация - Тарковский, "Сталкер". Вода стелится, ласкает, обвалакивает совершенно какие-то чуждые, странные предметы, которым здесь не место. Тарковский умел завораживать при помощи простых образов и действий. Умел и умеет это до сих пор лучше всех.
На месте, где когда-то росло посаженное Петром Первым дерево, ныне стоит каменная глыба с неясной, почти не читающейся, распознаваемой практически интуитивно надписью. Смысл ее сводится к тому, что Петр собственными руками посадил здесь древо в тысяча семьсот каком-то году. В каком именно - сказать сложно, две последние цифры не разобрать. Из корней того, петровского, дерева ныне поднимается к небу его крепкий на вид отпрыск. Кто знает - может, и это деревце простоит здесь не один десяток лет...
Дальше - "тихий" центр, царство Югендстиля. На пяточке 20 на 20 метров встречается сразу два огромных, когда-то жилых дома в пять этажей, выставленных на продажу. Улица, мощенная булыжником, пуста. У обочин, на местах платной парковки, стоят несколько сиротливых авто. Здесь настолько тихо, что мои шаги, шаги единственного прохожего на этой улице, гулко отражаются от высоких стен зданий, которые никому не нужны. Эти дома, конечно же, знали и более славные годы. Много лет назад они были молоды и крепки, они знали, что в них будут жить люди. Не знали они только, что эти люди не будут за ними ухаживать. Не знали, что когда придет старость, случайные прохожие будут заглядывать в их разбитые окна с болезненным любопытством. Не знали, что на уцелевшие стекла неизвестно откуда взявшийся хозяин расклеит плакаты с надписью: "Продается". Не знали, что их похоронят за зеленой строительной сеткой, а на их крыше, вперемешку с архитектурными завитками, будут расти деревья. Огромные гипсовые дамы, похожие на ростры кораблей, когда-то встречавшие жильцов у двух подъездов дома, давно посерели от горя и ненужности. Подъезды заброшены и заколочены досками. Больше встречать некого. Этот корабль потерпел крушение, а в его огромных пробоинах снуют рыбки.
Улица с умершими домами заканчивается. Начинается район посольств. Но сегодня тихо и пусто даже здесь. На светофоре останавливается БМВ перекрашенный в безумный розовый цвет. Жаль, далеко, не разглядеть, кто за рулем, но, видимо, блондинка. Дикая жестокая фантазия! Так изуродовать машину. В общем, "Love in plastic, it's fantastic".
Становится прохладней, солнце закатывается за порт и постепенно погружается в реку. Медленно иду в обратном направлении. Навстречу движутся папа и дочка, девочка лет 5-6. У папы завернутый подол футболки буквально набит сосновыми шишками. Папа окидывает меня подозрительным взглядом, я отвечают ему тем же самым с еще более ярко выраженной подозрительностью, к которой примешивается искреннее изумление - где в центре города он взял так много шишек?! И, главное, зачем они ему в таком количестве. Ну не самовар же греть, ей-Богу...
На первом же перекресточке сварачиваю направо и иду, раглядывая здания. Ах, право, как же хороша здесь архитектура! Югенд, все Югенд. Вроде достаточно строг, и достаточно лаконичен. Не классицизм, конечно, зато не столько прям и исчерпывающ. Нашлось здесь место и лирам, и музам, и легкомысленным Купидонам. Как часто мы проходим мимо в суете делового, вечно спешащего города, и не замечаем всего этого. Всей этой простой, неприхотливой красоты. Не замечаем, потому что смотрим вперед и под ноги, а ведь стоит только поднять голову и сразу же видишь то, чего не замечал в родном городе долгие годы. Плохо, что мы привыкли смотреть вверх только на экскурсиях, по указке гида: "А теперь посмотрите налево".
Вечернюю сонливость улицы нарушает патруль полиции. Здоровенный мент с рацией движется вдоль здания, что-то произнося в динамик. Трафарированный автомобиль вровень с ним задним ходом катится паралелльно тротуару . Человек, который вызвал сюда карательные органы, мечется тут же. На нем диссонансный прикид: рубашка, брюки и кроссовки. Что-то ищут, но понять, что именно, не представляется возможным. Не зависну же я на пустынной улице, глазея во всю и неприлично прислушиваясь.
Прохожу мимо и замечаю магазин вин, приятно радующий своим названием: "In vino veritas". Видимо, положение обязывает - практически напротив филиал Академической библиотеки.
Мысли в голове неспешные, отстраненные, мягкие... О том, что в Питере сейчас Белые ночи... О человеке, которого я вдруг вспомнила, хотя он мне никто... О завтрашнем дне... О том, что приготовить на ужин... О времени, которое у меня будет завтра и которое я потрачу так, как посчитаю нужным... О музыке Таривердиева...
Настроение улучшилось. И появилась эта запись.