Новогодние каникулы в Стамбуле - день второй (1 января)
Стамбульское утро начинается с мелодичных напевов муэдзинов, призывающих мусульман с минаретов к молитве. Густые причудливо переплетающиеся песнопения буквально накрывают город, завоевывая квартал за кварталом, и достают на пару минут из сна подобно шкрябанью лопаты московского дворника об асфальт, даря предвкушение свободного дня, когда не нужно никуда торопиться.
Торопиться нужно было только на завтрак. Наскоро умывшись и натянув джинсы, мы поднялись в ресторан на верхний этаж, где вчера ночью оставили плотные змейки подвыпивших болгар, которые ближе к финалу оказались в явном большинстве и пустились в безудержный национальный пляс. За несколько часов нашего отсутствия зал изменился до неузнаваемости: все было залито ярким солнечным светом. Теплые лучи проникали даже через плотную ткань задернутой шторы и слепили глаза до слез. В этот момент у меня в голове промелькнула мысль о том, что, может быть, уже ради этого момента стоило отказаться от уютных семейных новогодних каникул или «обычной дружеской пьянки, только с елкой».
После завтрака мы начали свое знакомство со Стамбулом, вооружившись кратким путеводителем и картой, которая, к слову, нам почти не пригодилась: старый Стамбул, несмотря на достаточно внушительные размеры, оказался очень домашним, камерным, обозримым и не требующим особых навыков городского ориентирования. Побывав однажды в каком-либо месте, мы без труда могли снова найти туда дорогу.
В первую очередь, мы пешком отправились в исторический район Султанахмет, расположенный в Европейской части города на мысе между бухтой Золотой Рог, Босфорским проливом и Мраморным морем. Панорама, которая открылась перед нами в небольшом, облюбованном котами сквере, ошеломила меня. Ничего подобного прежде мне видеть не доводилось. «Голубая мечеть» нереалистично вырисовывалась гигантской горой, словно декорация для масштабной киноверсии восточной сказки. Казалось, еще немного и она затмит яркое солнце, контрастно высвечивающее несимметричные контуры мечети.
Приблизившись, мы увидели прямо напротив «Голубой мечети» красавицу-византийку Айю-Софию. Айя-София почти на 1000 лет старше своего соседа, который по задумке основателя султана Ахмета должен был превзойти по размерам и великолепию некогда христианскую соседку. Есть у них и много общего: величественность, загадочность, какая-то нерациональность. Айя-София по-женски теплая, Султанахмет по-мужски сдержанный. Вот уж где восприятие идет вразрез с грамматикой: Айю-Софию язык не поворачивается назвать Софийским собором («собор» ведь в русском языке мужского рода), а Султанахмет - «Голубой мечетью» («мечеть» - она моя).
Первый раз в жизни я побывала в мечети. Внутри интерьер был украшен множеством голубых керамических изразцов, пол устелен коврами. Неизвестно от удивления или тревоги (сделать по незнанию что-нибудь не так?), но глаза на фотографии у нас получились расширенными.
Айя-София, напротив, внушала покой и умиротворение. В ее стенах невольно чувствуешь себя маленькой песчинкой, как это случается, если сталкиваешься с древними памятниками истории, где чувствуется энергетика происходивших здесь событий и жизней людей, бывших им свидетелями.
В то время как мы вышли на набережную Босфора, снова запели муэдзины. Смеркалось. На обратном пути мы еще раз полюбовались уже знакомыми картинами старого Стамбула, которые больше не были похожи на декорации.
Торопиться нужно было только на завтрак. Наскоро умывшись и натянув джинсы, мы поднялись в ресторан на верхний этаж, где вчера ночью оставили плотные змейки подвыпивших болгар, которые ближе к финалу оказались в явном большинстве и пустились в безудержный национальный пляс. За несколько часов нашего отсутствия зал изменился до неузнаваемости: все было залито ярким солнечным светом. Теплые лучи проникали даже через плотную ткань задернутой шторы и слепили глаза до слез. В этот момент у меня в голове промелькнула мысль о том, что, может быть, уже ради этого момента стоило отказаться от уютных семейных новогодних каникул или «обычной дружеской пьянки, только с елкой».
После завтрака мы начали свое знакомство со Стамбулом, вооружившись кратким путеводителем и картой, которая, к слову, нам почти не пригодилась: старый Стамбул, несмотря на достаточно внушительные размеры, оказался очень домашним, камерным, обозримым и не требующим особых навыков городского ориентирования. Побывав однажды в каком-либо месте, мы без труда могли снова найти туда дорогу.
В первую очередь, мы пешком отправились в исторический район Султанахмет, расположенный в Европейской части города на мысе между бухтой Золотой Рог, Босфорским проливом и Мраморным морем. Панорама, которая открылась перед нами в небольшом, облюбованном котами сквере, ошеломила меня. Ничего подобного прежде мне видеть не доводилось. «Голубая мечеть» нереалистично вырисовывалась гигантской горой, словно декорация для масштабной киноверсии восточной сказки. Казалось, еще немного и она затмит яркое солнце, контрастно высвечивающее несимметричные контуры мечети.
Приблизившись, мы увидели прямо напротив «Голубой мечети» красавицу-византийку Айю-Софию. Айя-София почти на 1000 лет старше своего соседа, который по задумке основателя султана Ахмета должен был превзойти по размерам и великолепию некогда христианскую соседку. Есть у них и много общего: величественность, загадочность, какая-то нерациональность. Айя-София по-женски теплая, Султанахмет по-мужски сдержанный. Вот уж где восприятие идет вразрез с грамматикой: Айю-Софию язык не поворачивается назвать Софийским собором («собор» ведь в русском языке мужского рода), а Султанахмет - «Голубой мечетью» («мечеть» - она моя).
Первый раз в жизни я побывала в мечети. Внутри интерьер был украшен множеством голубых керамических изразцов, пол устелен коврами. Неизвестно от удивления или тревоги (сделать по незнанию что-нибудь не так?), но глаза на фотографии у нас получились расширенными.
Айя-София, напротив, внушала покой и умиротворение. В ее стенах невольно чувствуешь себя маленькой песчинкой, как это случается, если сталкиваешься с древними памятниками истории, где чувствуется энергетика происходивших здесь событий и жизней людей, бывших им свидетелями.
В то время как мы вышли на набережную Босфора, снова запели муэдзины. Смеркалось. На обратном пути мы еще раз полюбовались уже знакомыми картинами старого Стамбула, которые больше не были похожи на декорации.