О этот Юг, о эта Ницца, о, как их блеск меня тревожит...
Хорватия очень "чайлдфрендли". Это мы заметили еще тогда, когда с мужем поехали туда с десятимесячной Анисой, которую я кормила грудью везде, включая ратушную площадь Сплита. Прикрывшись платком, не волнуйтесь поборники нравственности.
После России это было контрастом. В любом кафе или музее нам были рады, помогали вытащить дитя из слинга, приносили всякие вкусные бонусы "от заведения" (Мартину, кстати, тоже притаскивали миску с водой незамедлительно), умилялись детенышу искренне и повсеместно.
Хорваты явно любят не только сам процесс, к которому тоже относятся с полной балканской самоотдачей, но и детей.
И сейчас тоже. Мало кто пройдет по улице мимо пятилетней Аниски, не погладив ее по голове. В магазинах обязательно дадут ребенку конфет бесплатно или подарят морскую звезду, побеседуют о жизни, приговаривая нежно "Мала, мала, лепа, принцесса..." Мужчины всех возрастов радуются ребенку не менее сентиментально, чем женщины.
Жили мы в селе, от которого до ближайшего греческо-венецианского городка было не так-то близко. Пешком я бы дошла, но с дитем по жаре - трудновато. Автобусы ходят редко. Так что, у нас с Аниской процветал хорватский хитчхайкинг, он же автостоп. Хорватские мужчины подбирали нас на дороге незамедлительно, и мы вскоре отказались от привязки к расписанию автобусов.
Помочь женщине с ребенком для хорватов - радость и норма.
Только вот одно. Смотрела я на этих улыбчивых мужчин и "считала года". Знала: те, кому сейчас от тридцати до сорока-пятидесяти, скорее всего, участвовали в сербско-хорватской войне. А о том, что это было такое, я в свое время узнала из кучи пересмотренной хроники, где доблестные усташи уничтожали сербские села. Убивая женщин, детей. Не просто, а с особой жестокостью.
Как и во время второй мировой, когда Гитлер был радостно принят хорватами за то, что впервые за всю историю дал Хорватии статус самостоятельности ( и современный флаг Хорватии, "шаховница" - из этих времен). Все эти младенцы, вырезанные из животов беременных женщин, отрезанные головы и все остальное, о котором не хочу даже...не могу.
Но теперь смотришь на такого, сегодняшнего, тридцати-сорокалетнего, адриатической породы мужчину, и думаешь, а он? Не то, чтоб навязчиво думаешь, а так просто, привычно. Это никак не влияет на общение и отношение, и мою сердечность и благодарность. Но все же, все же...
Чудная курортная Далмация с этими псевдоитальянскими песнями, ослепляющим солнцем и блеском волн, те места, где, казалось бы, нет никакой экзистенции и повода для нее. Зачем там это: идешь, срываешь смоквы с фигового дерева. Все, что вкусно - растет на суше или плавает в море само.
Тексты песен на уровне: "Иду аллеей вдоль Куры, надо мной платана сень..."
А по телевизору (который мы посматривали, уложив Аниску спать) еще в 2005 году показывали кадры хроники войны и объявляли: если кто-то узнал тех, кто воевал против нас, сообщайте в редакцию по телефону... Найдем, мол.
На ратушной площади крупного, по местным меркам, города Сплита, висит огромный портрет Анте Готовина, военного преступника, тогда разыскиваемого международным трибуналом ООН за геноцид сербского народа.
Представляете, что надо было натворить в реалиях балканской войны, в которой было возможно почти все, чтобы признали именно преступником? На городских стенах чудных прибрежных хорватских городов надписи: Анте Готовина - наш герой!
На прекрасном, большом, острове Брач, где мы жили пять лет назад, с его оливковыми рощами, миртами, лаврами и кипарисами, во время сербско-хорватской войны располагался аэродром "союзников", американцев, успешно помогавших хорватам в их независимости. Назовем это так.
В новостях рассказывается об очередном пожилом сербе, который попытался вернуться в свой дом на территории Хорватии. Зарезан. Сейчас. Посреди курортного рая.
Сербов там больше нет и быть не может. Убиты, исчезли, ушли, кто мог. Одна моя приятельница из Хорватии, живущая в России, скрывает, что она сербка по национальности, иначе ее тут хорваты не возьмут на работу. Ей повезло, у нее нейтральная фамилия, она может быть и сербской, и хорватской.
Море блестит лазурью, лимоны и абрикосы можно срывать, идя по улице, преизбыточная адриатическая природа позволяет услаждать тело всеми известными способами, турбизнес процветает, теплым оливковым маслом блестят улыбки гостеприимных и, как правило, многодетных, хорватов. Все очень красиво. И везде очень любят детей.
После России это было контрастом. В любом кафе или музее нам были рады, помогали вытащить дитя из слинга, приносили всякие вкусные бонусы "от заведения" (Мартину, кстати, тоже притаскивали миску с водой незамедлительно), умилялись детенышу искренне и повсеместно.
Хорваты явно любят не только сам процесс, к которому тоже относятся с полной балканской самоотдачей, но и детей.
И сейчас тоже. Мало кто пройдет по улице мимо пятилетней Аниски, не погладив ее по голове. В магазинах обязательно дадут ребенку конфет бесплатно или подарят морскую звезду, побеседуют о жизни, приговаривая нежно "Мала, мала, лепа, принцесса..." Мужчины всех возрастов радуются ребенку не менее сентиментально, чем женщины.
Жили мы в селе, от которого до ближайшего греческо-венецианского городка было не так-то близко. Пешком я бы дошла, но с дитем по жаре - трудновато. Автобусы ходят редко. Так что, у нас с Аниской процветал хорватский хитчхайкинг, он же автостоп. Хорватские мужчины подбирали нас на дороге незамедлительно, и мы вскоре отказались от привязки к расписанию автобусов.
Помочь женщине с ребенком для хорватов - радость и норма.
Только вот одно. Смотрела я на этих улыбчивых мужчин и "считала года". Знала: те, кому сейчас от тридцати до сорока-пятидесяти, скорее всего, участвовали в сербско-хорватской войне. А о том, что это было такое, я в свое время узнала из кучи пересмотренной хроники, где доблестные усташи уничтожали сербские села. Убивая женщин, детей. Не просто, а с особой жестокостью.
Как и во время второй мировой, когда Гитлер был радостно принят хорватами за то, что впервые за всю историю дал Хорватии статус самостоятельности ( и современный флаг Хорватии, "шаховница" - из этих времен). Все эти младенцы, вырезанные из животов беременных женщин, отрезанные головы и все остальное, о котором не хочу даже...не могу.
Но теперь смотришь на такого, сегодняшнего, тридцати-сорокалетнего, адриатической породы мужчину, и думаешь, а он? Не то, чтоб навязчиво думаешь, а так просто, привычно. Это никак не влияет на общение и отношение, и мою сердечность и благодарность. Но все же, все же...
Чудная курортная Далмация с этими псевдоитальянскими песнями, ослепляющим солнцем и блеском волн, те места, где, казалось бы, нет никакой экзистенции и повода для нее. Зачем там это: идешь, срываешь смоквы с фигового дерева. Все, что вкусно - растет на суше или плавает в море само.
Тексты песен на уровне: "Иду аллеей вдоль Куры, надо мной платана сень..."
А по телевизору (который мы посматривали, уложив Аниску спать) еще в 2005 году показывали кадры хроники войны и объявляли: если кто-то узнал тех, кто воевал против нас, сообщайте в редакцию по телефону... Найдем, мол.
На ратушной площади крупного, по местным меркам, города Сплита, висит огромный портрет Анте Готовина, военного преступника, тогда разыскиваемого международным трибуналом ООН за геноцид сербского народа.
Представляете, что надо было натворить в реалиях балканской войны, в которой было возможно почти все, чтобы признали именно преступником? На городских стенах чудных прибрежных хорватских городов надписи: Анте Готовина - наш герой!
На прекрасном, большом, острове Брач, где мы жили пять лет назад, с его оливковыми рощами, миртами, лаврами и кипарисами, во время сербско-хорватской войны располагался аэродром "союзников", американцев, успешно помогавших хорватам в их независимости. Назовем это так.
В новостях рассказывается об очередном пожилом сербе, который попытался вернуться в свой дом на территории Хорватии. Зарезан. Сейчас. Посреди курортного рая.
Сербов там больше нет и быть не может. Убиты, исчезли, ушли, кто мог. Одна моя приятельница из Хорватии, живущая в России, скрывает, что она сербка по национальности, иначе ее тут хорваты не возьмут на работу. Ей повезло, у нее нейтральная фамилия, она может быть и сербской, и хорватской.
Море блестит лазурью, лимоны и абрикосы можно срывать, идя по улице, преизбыточная адриатическая природа позволяет услаждать тело всеми известными способами, турбизнес процветает, теплым оливковым маслом блестят улыбки гостеприимных и, как правило, многодетных, хорватов. Все очень красиво. И везде очень любят детей.