(no subject)
В Горках знал его любой:
Старики его боялись.
Дети попросту, гурьбой,
Чуть завидя, разбегались.
Был он злобен. Выходил
На охоту ежедневно.
И вообще, Ильич любил
Поохотиться душевно.
Далеко ходить, однако,
Вождь великий не желал:
Не в лесу, не на болоте,
А в соседском огороде
Он соседских кур стрелял
И граблями доставал.
И прославился Ульянов
Не за правильность идей,
А за то, что на охоту
Выходил он на людей.
Было жарко. Печник вышел
На крылечко посидеть,
На весеннем теплом солнце
Свою лысину погреть.
Смотрит - а по полю Ленин,
Как комбайн по межи,
По лугу по заливному,
Громко топая, бежит.
И печник тут возмутился:
Сделал мину на ебле
(Своей мордой он гордился,
Самой страшной на селе,
Борода клоками вьется,
Глазки смотрят из-под век,
А как на хрен улыбнется -
Дьявол, а не человек.)
Ну так вот, скроил он рожу,
И как грозно закричит:
"Это кто по огороду,
Громко топая, бежит?"
Ленин тут остановился,
По-хозяйски руки в бок:
"Это кто там залупился?
Расстрелять тебя, дружок?"
Печник сразу стушевался,
Расхотелося кричать.
"Просто как же это можно,
Чтоб на грядки наступать?
Я, простите, обознался,
Не хотел вас обижать..."
Ленин громко рассмеялся
И воскликнул: "Расстрелять!"
Ленин так развеселился,
Начал прыгать и скакать
Кувыркался и бесился,
Восклицая: "Рассрелять!"
И у печника от пыли
Зачесались вдруг глаза.
Руки выпачканы были -
Значит, вытереть нельзя.
Как-то сразу весь согнулся,
Сразу сгорбился печник,
И, со всхлипами сначала,
Тихо зарыдал старик.
Ярко засверкала пленкой
Гладь на зеркале реки.
В это утро очень звонко
Закричали петухи.
Чу, тяжелыми шагами
Кто-то ходит во дворе.
Входят пятеро военных,
Пистолеты в кобуре.
"Вы печник Степан Трофимыч?
Собирайтесь. Вам пора.
Мы должны вас потревожить -
Извините, что с утра."
За спиной висят винтовки,
На штыках от солнца блик...
"Только бабку не будите",
Тихо прошептал старик.
Они вышли за деревню
И вошли в весенний лес.
Да, природа не давала
Уж давно таких чудес:
Дивных красок, чудных звуков
В этот день лилася смесь.
"Извините. Подождите.
Мы пришли. Останьтесь здесь."
Между двух высоких сосен
Он остался меж сухих.
Первый выстрел грянул гулко,
Грянул - а потом затих.
Солнце весело играет
На раскрытой кобуре,
И старик свой крест роняет,
Оползая по коре.
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел,
Снова выстрел, пять подряд,
И Ильич спешит на выстрел
Из-за спин своих солдат.
Постоял Ильич немного,
Улыбнулся, кепку снял.
"Хорошо ругаться мог бы",
Ленин мертвому сказал.
После глянул на деревню -
Везде тяга хороша.
"И работать тоже мог бы."
И пошел он не спеша.
А в деревне выла бабка -
Не пришел старик домой.
Чем веселый да горластый,
Лучше бы он был немой.
Да, старик уж не вернется -
Как же бабке рассказать?
Только клен в окошко бьется -
Не жена, не дочь, не мать.
Запотел уж божий образ
В уголочке от мольбы.
Она знает - не вернется,
Слезы капают с губы.
Не вернется, не вернется,
Не вернется никогда,
И змеею черной вьется
Путь, ведущий в никуда.
Старики его боялись.
Дети попросту, гурьбой,
Чуть завидя, разбегались.
Был он злобен. Выходил
На охоту ежедневно.
И вообще, Ильич любил
Поохотиться душевно.
Далеко ходить, однако,
Вождь великий не желал:
Не в лесу, не на болоте,
А в соседском огороде
Он соседских кур стрелял
И граблями доставал.
И прославился Ульянов
Не за правильность идей,
А за то, что на охоту
Выходил он на людей.
Было жарко. Печник вышел
На крылечко посидеть,
На весеннем теплом солнце
Свою лысину погреть.
Смотрит - а по полю Ленин,
Как комбайн по межи,
По лугу по заливному,
Громко топая, бежит.
И печник тут возмутился:
Сделал мину на ебле
(Своей мордой он гордился,
Самой страшной на селе,
Борода клоками вьется,
Глазки смотрят из-под век,
А как на хрен улыбнется -
Дьявол, а не человек.)
Ну так вот, скроил он рожу,
И как грозно закричит:
"Это кто по огороду,
Громко топая, бежит?"
Ленин тут остановился,
По-хозяйски руки в бок:
"Это кто там залупился?
Расстрелять тебя, дружок?"
Печник сразу стушевался,
Расхотелося кричать.
"Просто как же это можно,
Чтоб на грядки наступать?
Я, простите, обознался,
Не хотел вас обижать..."
Ленин громко рассмеялся
И воскликнул: "Расстрелять!"
Ленин так развеселился,
Начал прыгать и скакать
Кувыркался и бесился,
Восклицая: "Рассрелять!"
И у печника от пыли
Зачесались вдруг глаза.
Руки выпачканы были -
Значит, вытереть нельзя.
Как-то сразу весь согнулся,
Сразу сгорбился печник,
И, со всхлипами сначала,
Тихо зарыдал старик.
Ярко засверкала пленкой
Гладь на зеркале реки.
В это утро очень звонко
Закричали петухи.
Чу, тяжелыми шагами
Кто-то ходит во дворе.
Входят пятеро военных,
Пистолеты в кобуре.
"Вы печник Степан Трофимыч?
Собирайтесь. Вам пора.
Мы должны вас потревожить -
Извините, что с утра."
За спиной висят винтовки,
На штыках от солнца блик...
"Только бабку не будите",
Тихо прошептал старик.
Они вышли за деревню
И вошли в весенний лес.
Да, природа не давала
Уж давно таких чудес:
Дивных красок, чудных звуков
В этот день лилася смесь.
"Извините. Подождите.
Мы пришли. Останьтесь здесь."
Между двух высоких сосен
Он остался меж сухих.
Первый выстрел грянул гулко,
Грянул - а потом затих.
Солнце весело играет
На раскрытой кобуре,
И старик свой крест роняет,
Оползая по коре.
Выстрел, выстрел, выстрел, выстрел,
Снова выстрел, пять подряд,
И Ильич спешит на выстрел
Из-за спин своих солдат.
Постоял Ильич немного,
Улыбнулся, кепку снял.
"Хорошо ругаться мог бы",
Ленин мертвому сказал.
После глянул на деревню -
Везде тяга хороша.
"И работать тоже мог бы."
И пошел он не спеша.
А в деревне выла бабка -
Не пришел старик домой.
Чем веселый да горластый,
Лучше бы он был немой.
Да, старик уж не вернется -
Как же бабке рассказать?
Только клен в окошко бьется -
Не жена, не дочь, не мать.
Запотел уж божий образ
В уголочке от мольбы.
Она знает - не вернется,
Слезы капают с губы.
Не вернется, не вернется,
Не вернется никогда,
И змеею черной вьется
Путь, ведущий в никуда.