22 июля...
22 июля 1456 года под Белградом было остановлено османское наступление на Западную Европу - причём, примерно на семь десятилетий!..
…Наряду с очевидным историческим значением, есть в этой битве нечто мистическое (или, наоборот - не побоимся этого слова - курьёзное!..) Впрочем - по порядку.
…Константинополь пал всего три года назад - и Мехмед II продолжил свой победоносный (как он предполагал) путь на Запад. Белград в ту пору был передовым форпостом Венгерского королевства. (Помимо собственно Венгрии в него входили обширные территории нынешних Румынии, Сербии, Словакии, Хорватии - и, впридачу, Закарпатье).
Белградская крепость когда-то была малозначительным византийским замком - но за несколько десятилетий его превратят, практически, в образец инженерного искусства. К Дунаю примыкал нижний город с портом; за ним располагались двойные стены верхнего города; последней линией обороны был внутренний замок с донжоном (точнее, последней линией становилась именно эта узкая трёхэтажная башня).
…Тем не менее, здешний гарнизон не превышал семи тысяч - а у Мехмеда было двести кораблей, триста пушек, и сто шестьдесят тысяч солдат. (Правда, некоторые исследователи считают это число раза в два завышенным… ну, неважно - в любом случае, перевес был огромен - к тому же султан вёл испытанное в боях и окрылённое победами войско…)
…Однако на помощь уже спешили регент Венгерского королевства Янош Хуньяди и монах-францисканец (и будущий святой) Иоанн Капистран!..
…Хуньяди (его старший сын тогда командовал белградским гарнизоном - а младший станет венгерским королём) был опытным генералом, и в течение последних десяти лет не раз то бил турок - то сам был ими бит. Собрать ему удалось, по разным сведениям, от пятнадцати до тридцати тысяч человек - правда, в основном, плохо вооружённых крестьян - имелись, правда, профессионалы-наёмники и дворянская конница.
…Итальянец Капистран уже некоторое время служил папским легатом в Германии - и успел прославиться как проповедник (хотя делал это на латыни!) - а заодно в качестве беспощадного сжигателя всяких еретиков. Узнав о падении Константинополя, он начнёт собирать войско для крестового похода… однако, германских баронов пылкие проповеди как-то не впечатлят (возможно, они слабо знали латынь) - потому качество Капистранова войска было ещё сомнительней, чем у венгерского регента. (По-видимому, его основу составляли "косинеры" - а это грозное слово означает всего лишь крестьян с косами). Зато их собралось (опять же, по разным оценкам) от тридцати до шестидесяти тысяч!..
…Тем временем, Мехмед подступил к городу… у него расклад был иной: тяжёлая анатолийская пехота, сипахи (бронированная кавалерия, - катафрактарии, словом) - и (куда ж без них!) янычары. Пушки и корабли мы уже упомянули… Кстати, с кораблями сразу «всё пошло не так» - Хуньяди начнёт с того, что набросится на них со своей флотилией - три галеры потопит, два с половиной десятка захватит - остальные в беспорядке ретируются. (Иной раз, кажется, что на протяжении столетий турецкий флот существовал, в основном, для того, чтобы его кто-нибудь топил…) Так или иначе - блокада была прорвана; в город удалось перебросить значительные подкрепления.
…А вот турецкие пушки били без перерыва - и за неделю проделали в стенах несколько брешей. Мехмед командует начать штурм - после захода солнца. Янычары врываются в город, подступают к крепости… и тут с внешних стен начинают сыпаться просмолённые брёвна!.. Основная масса османского воинства оказалась отрезана стеной огня - венгры и сербы контратакуют и подчистую вырубают прорвавшихся янычар… остальные отступают…
(Увековеченный момент этой битвы - подвиг серба Титуса Дуговича… увидев, что турки умудрились установить на одном из бастионов свой флаг, он срывает его - и, вместе с трофеем, бросается со стены! Потомкам героя будет даровано потомственное дворянство…)
…Итак, заутро 22-го сражение затихнет - и вот тут начнутся странности… Для начала, осмелевшие защитники крепости по одному начинают выбираться наружу. (С простым и естественным намерением - помародерствовать (пограбить)!.. Поле было усеяно турецкими трупами - а, как говорят, наиболее ценные трофеи, вроде золота, недоверчивые янычары носили при себе даже в бою. Вот поэтому дикие венгры и не менее дикие "косинеры" и решили пошарить по карманам убитых неверных, пока султан спит...).
…Неясно, насколько это правда - но факт остаётся фактом: мало-помалу «нейтральная полоса» оказалась заполнена таким количеством осаждённых, что Мехмед, продрав глаза, решил - это наступление!.. Проклиная врага рода человеческого, Султан посылает катафрактариев… сражение возобновляется… Обоим венгерским командующим остаётся только поддаться стихии: Капистран со своими вечно пьяными "косинерами" обрушивается на османский фланг - Хуньяди выводит войска из города. Раздосадованный Мехмед бросается в атаку во главе своих янычар - и получает стрелу в бедро…
…То ли ранение султана так впечатлило османскую армию, то ли на неё нашло какое-то внезапное помутнение - но турки дружно кинутся наутёк, бросив лагерь, пушки - и вообще, всё, что можно было бросить!.. К вечеру Хуньяди прикажет, на всякий случай, отойти под защиту стен - но утром окажется, что никакого врага в пределах видимости нет... (Султан, придя в себя после ранения, хотел было, с горя, отравиться или, говаривают, удавиться - но позадумался, а затем, махнув на всё своею дланью, велел отступать во Царьград…)
…Наряду с очевидным историческим значением, есть в этой битве нечто мистическое (или, наоборот - не побоимся этого слова - курьёзное!..) Впрочем - по порядку.
…Константинополь пал всего три года назад - и Мехмед II продолжил свой победоносный (как он предполагал) путь на Запад. Белград в ту пору был передовым форпостом Венгерского королевства. (Помимо собственно Венгрии в него входили обширные территории нынешних Румынии, Сербии, Словакии, Хорватии - и, впридачу, Закарпатье).
Белградская крепость когда-то была малозначительным византийским замком - но за несколько десятилетий его превратят, практически, в образец инженерного искусства. К Дунаю примыкал нижний город с портом; за ним располагались двойные стены верхнего города; последней линией обороны был внутренний замок с донжоном (точнее, последней линией становилась именно эта узкая трёхэтажная башня).
…Тем не менее, здешний гарнизон не превышал семи тысяч - а у Мехмеда было двести кораблей, триста пушек, и сто шестьдесят тысяч солдат. (Правда, некоторые исследователи считают это число раза в два завышенным… ну, неважно - в любом случае, перевес был огромен - к тому же султан вёл испытанное в боях и окрылённое победами войско…)
…Однако на помощь уже спешили регент Венгерского королевства Янош Хуньяди и монах-францисканец (и будущий святой) Иоанн Капистран!..
…Хуньяди (его старший сын тогда командовал белградским гарнизоном - а младший станет венгерским королём) был опытным генералом, и в течение последних десяти лет не раз то бил турок - то сам был ими бит. Собрать ему удалось, по разным сведениям, от пятнадцати до тридцати тысяч человек - правда, в основном, плохо вооружённых крестьян - имелись, правда, профессионалы-наёмники и дворянская конница.
…Итальянец Капистран уже некоторое время служил папским легатом в Германии - и успел прославиться как проповедник (хотя делал это на латыни!) - а заодно в качестве беспощадного сжигателя всяких еретиков. Узнав о падении Константинополя, он начнёт собирать войско для крестового похода… однако, германских баронов пылкие проповеди как-то не впечатлят (возможно, они слабо знали латынь) - потому качество Капистранова войска было ещё сомнительней, чем у венгерского регента. (По-видимому, его основу составляли "косинеры" - а это грозное слово означает всего лишь крестьян с косами). Зато их собралось (опять же, по разным оценкам) от тридцати до шестидесяти тысяч!..
…Тем временем, Мехмед подступил к городу… у него расклад был иной: тяжёлая анатолийская пехота, сипахи (бронированная кавалерия, - катафрактарии, словом) - и (куда ж без них!) янычары. Пушки и корабли мы уже упомянули… Кстати, с кораблями сразу «всё пошло не так» - Хуньяди начнёт с того, что набросится на них со своей флотилией - три галеры потопит, два с половиной десятка захватит - остальные в беспорядке ретируются. (Иной раз, кажется, что на протяжении столетий турецкий флот существовал, в основном, для того, чтобы его кто-нибудь топил…) Так или иначе - блокада была прорвана; в город удалось перебросить значительные подкрепления.
…А вот турецкие пушки били без перерыва - и за неделю проделали в стенах несколько брешей. Мехмед командует начать штурм - после захода солнца. Янычары врываются в город, подступают к крепости… и тут с внешних стен начинают сыпаться просмолённые брёвна!.. Основная масса османского воинства оказалась отрезана стеной огня - венгры и сербы контратакуют и подчистую вырубают прорвавшихся янычар… остальные отступают…
(Увековеченный момент этой битвы - подвиг серба Титуса Дуговича… увидев, что турки умудрились установить на одном из бастионов свой флаг, он срывает его - и, вместе с трофеем, бросается со стены! Потомкам героя будет даровано потомственное дворянство…)
…Итак, заутро 22-го сражение затихнет - и вот тут начнутся странности… Для начала, осмелевшие защитники крепости по одному начинают выбираться наружу. (С простым и естественным намерением - помародерствовать (пограбить)!.. Поле было усеяно турецкими трупами - а, как говорят, наиболее ценные трофеи, вроде золота, недоверчивые янычары носили при себе даже в бою. Вот поэтому дикие венгры и не менее дикие "косинеры" и решили пошарить по карманам убитых неверных, пока султан спит...).
…Неясно, насколько это правда - но факт остаётся фактом: мало-помалу «нейтральная полоса» оказалась заполнена таким количеством осаждённых, что Мехмед, продрав глаза, решил - это наступление!.. Проклиная врага рода человеческого, Султан посылает катафрактариев… сражение возобновляется… Обоим венгерским командующим остаётся только поддаться стихии: Капистран со своими вечно пьяными "косинерами" обрушивается на османский фланг - Хуньяди выводит войска из города. Раздосадованный Мехмед бросается в атаку во главе своих янычар - и получает стрелу в бедро…
…То ли ранение султана так впечатлило османскую армию, то ли на неё нашло какое-то внезапное помутнение - но турки дружно кинутся наутёк, бросив лагерь, пушки - и вообще, всё, что можно было бросить!.. К вечеру Хуньяди прикажет, на всякий случай, отойти под защиту стен - но утром окажется, что никакого врага в пределах видимости нет... (Султан, придя в себя после ранения, хотел было, с горя, отравиться или, говаривают, удавиться - но позадумался, а затем, махнув на всё своею дланью, велел отступать во Царьград…)