Воть
Оригинал взят у 
troika_ptah в Верещагинъ Г. Е. Вотяки Сосновскаго края. 1886 [извлечения]
Верещагинъ Г. Е. Вотяки Сосновскаго края. - СПб.: Типографія Министерства Внутреннихъ Дѣлъ, 1886. - IV, 219 с.; ил. (Записки Имераторскаго Русскаго Общества по Отдѣленію Этнографіи. Томъ XIV, выпускъ 2). [извлечения]
Скачать книгу в библиотеке bookva.org
-стр. 83-
Неотпѣтый покойникъ. Покойникъ, если не будетъ отпѣтъ, въ землѣ не гніетъ и духь его блуждаетъ по землѣ, не находя покоя. По временамъ духъ его входитъ въ тѣло и горюетъ тамъ.
Касательно такого повѣрья мы слышали слѣдующій разсказъ:
Богачъ построилъ огромный домъ, да жить въ немъ стало вовсе нельзя: около полуночи бывало идетъ въ домъ колодникъ, гремя кандалами и наводитъ на хозяевъ необычайный страхъ. Никакіе запоры, никакіе замки не спасаютъ отъ такого привидѣнія, все при появленіи его разлетается въ пухъ в прахъ. Хозяинъ бросилъ домъ и заколотилъ всѣ двери и окна. Однажды по какому-то случаю хозяинъ означеннаго дома зашелъ въ кабакъ и тамъ у стойки увидѣлъ пьяницу, просящаго вина въ долгъ ради Христа: съ похмѣлья онъ дрожалъ какъ отъ лихорадки. Богачъ, ради шутки, говорилъ пьяницѣ: «выживи изъ моего дома нечистую силу - и я тебѣ дамъ денегъ».
- Выживу, только опохмѣли меня сейчасъ-же - говоритъ пьяница.
Богачъ опохмѣлилъ пьяницу и разсказалъ ему сущность дѣла о заброшенномъ домѣ.
Пьяница говоритъ:
- Возьми для меня штофъ водки и довольно: я съ тебя больше просить не буду.
- Когда же пойдешь ты выживать?
- Завтра.
- Днемъ?
- Нѣтъ; уйду туда къ ночи и буду ждать нечистую силу. Къ сумеркамъ ты принеси туда листъ бумаги, свѣчу, водки со стаканомъ и уйди, а я, оставшись, буду тамь дѣлать свое дѣло.
Сказано - рѣшено.
-стр. 84-
Богачъ вечеромъ слѣдующаго дня отперъ домъ, принесъ туда все, чего требовалъ пьяница и вышелъ; а пьяница, оставшись одинъ, какъ пришла ночь, зажегъ свѣчу и сѣлъ къ столу писать имена людей.
Сидитъ онъ - пишетъ имена и выпиваетъ, а вина принесъ богачъ цѣлую четверть; не хочешь да пей, только не запивайся; впрочемъ, пьяницу учить было ненужно: онъ зналъ, какъ надо пить вино и хоть его называли пьяницей, но до безчуствія не напивался. Вотъ около полуночи, когда, вѣроятно, пьяница записалъ на бумагу имя колодника, въ сѣняхъ застучали и забрякали кандалы... входитъ въ избу колодникъ... жутко пьяницѣ!... хотя и шумитъ у него въ головѣ, морозъ всетаки пробѣгаетъ по кожѣ. Колодникъ подошелъ къ пьяницѣ, взглянулъ черезъ лѣвое плечо и сказалъ: «отпой же меня!» и съ этими словами вернулся назадъ. Пьяница взялъ свѣчу и пошелъ за колодникомъ. Колодникъ, дошедши до рундука, исчезъ. У пьяницы въ головѣ мелькнула мысль, что подъ рундукомъ что нибудь есть. Вернулся на свое мѣсто и началъ распивать. Повеселѣло у него на сердцѣ и онъ запѣлъ; видѣній больше не было. Уснулъ пьяница на полу и проспалъ чуть не до обѣда.
Богачъ, между тѣмъ, ждалъ пьяницу и думалъ, что онъ уже не живъ; но вотъ является къ нему пьяница и говоритъ.
- Скажи: слава Богу!
- Слава Богу! ну что?
- Ничего кромѣ хорошаго нѣтъ.
Тутъ онъ разсказалъ подробно о явленіи колодника, о словахъ его и исчезновеніи на рундукѣ и заключилъ, что вся суть привидѣнія находится подъ рундукомъ.
Богачъ пригласилъ мастера, разобрали рундукъ и тамъ нашли камень; подъ камнемъ нора, идущая въ землю отвѣсно. Наняли землекопа и стали копать, пока не докопались до колодника въ кандалахъ. На трупѣ его не было и признаковъ разложенія: щеки горѣли румянцемъ, словомъ онъ былъ спящій. По распоряженію ли начальства или по просьбѣ богача, трупъ этотъ священникъ отпѣлъ и совершилось чудо: трупъ колодника превратился въ прахъ. Послѣ этого никакихъ видѣній болѣе не было; богачъ опять перешелъ на житье въ домъ, а пьяницу наградилъ шедро.
<...>
-стр. 91-
Колдунъ или колдунья. Кто занимался колдовствомъ, по смерти духъ его по временамъ входитъ въ тѣло и выходитъ изъ него. На такомъ повѣрьи основанъ слѣдующій разсказъ, слышанный нами отъ крестьянина дер. Титова, Шарканскаго прихода, Петра Никонова: вотяка отдали въ солдаты и жена его-колдунья безъ него умерла. По окончаніи срока службы мужъ ея вернулся на родину, не зная о смерти жены. Жили они до службы вдвоемъ съ женой; когда же жена умерла, родственники заперли домъ ихъ на замокъ и ключъ отъ замка взяли себѣ. Мужъ подошель къ дверямъ и двери отперла ему жена его (уже умершая); она настряпала ему разныхъ пирожковъ и шанекъ и потчуетъ его; онъ ѣстъ, прося жену тоже ѣсть съ нимъ; она отказывается отъ ѣды подъ разными предлогами. Накормила она мужа и взяла изъ шкафа какую-то мазь; помазала ею грудь и вылетѣла въ трубу. Мужъ вышелъ на улицу и тамъ видитъ жену: она идетъ по улицѣ; онъ за ней. Прошли улицу и жена обернулась въ собаку; изъ собаки - въ кошку а изъ кошки - въ сѣрую мышь. Идетъ онъ за мышью... Мышь дошла до кладбища и зашла въ нору, идущую въ могилу; чрезъ нѣсколько времени она вышла оттуда съ косточкой, погрызла кость и пошла обратно; обернулась въ кошку, изъ кошки - въ собаку, а въ деревнѣ - въ человѣка - его жену; идетъ мужъ ея позади, а жена не замѣчаетъ его. Зашла жена въ взбу и онъ за ней. Тамъ другъ друга обманули, кто какъ могъ; мужъ сказалъ: былъ въ сосѣдяхъ, а жена отвѣтила: гуляла за околицей. Жена опять ему стряпаетъ - изводитъ муку и бросаетъ даромъ, а сама не ѣстъ. Кончила муку в посылаетъ мужа къ мельнику съ чашкой за мукой. Мужъ получилъ мукву и вѣтромъ разнесло ее; она въ другой разъ посылаетъ съ руганью; мужъ идетъ и опять приходитъ безъ муки. При возвращеніи отъ мельника мужъ встрѣчается съ лѣшимъ. «На тебѣ сундукъ; тамъ
-стр. 92-
всякаго добра найдешь», - говоритъ лѣшій, указывая на сундукъ; лѣшій отдалъ сундукъ мужу колдуньи и отправилъ его домой. Жена удивилась и говоритъ мужу: есть ли мука? - Есть, отвѣчаетъ мѵжъ. - Есть ли чай? - Есть; всего теперь у меня много. - Закипѣла колдунья завистью и злобой и оборотила мужа въ воробья. Воробей присталъ къ другимъ воробьямъ и всѣ они улетѣли къ Нюлэсъ-Мурту. Воробьи сѣли на домъ Нюлэсъ-Мурта, только одинъ не сѣлъ. Нюлэсъ-Муртъ поймалъ его и сдѣлалъ человѣкомъ, мужемъ колдуньи. Вернулся человѣкъ домой, а жена опять сдѣлала собакой. Собаку поймалъ прикащикъ и не зналъ ей цѣны. Всякій торгуетъ эту собаку, но прикащикъ не продаетъ. Однажды собака поймала вора и стала кричать по человѣчьи. Хозяинъ выбѣжалъ и вора поймали. Услышалъ о собакѣ царь и посылаетъ торговать придворнаго. Прикащикъ все-таки не согласился продать; Нюлэсъ-Муртъ сдѣлалъ изъ собаки человѣка и человѣкъ въ могилу своей жены-колдуньи вколотилъ осиновый колъ. Съ тѣхъ поръ колдунья не стала выходить изъ своей могилы.
<...>
-стр. 202-
Черезъ нѣсколько времени послѣ принятія христіанской вѣры, между инородцами возникли религіозныя смуты, которыя окончились тѣмъ, что большая часть инородцевъ приняла названіе вылепырысевъ (выле - во вновь, пырысь - входящій, отсюда слово: вступающій въ новую вѣру). Основателями такой секты и главными
-стр. 203-
дѣятелями въ ней были ворожцы - тунаси и жрецы. <...>
У вылепырысевъ ворожцы были свои; они пользовалвсь большимъ авторитетомъ какъ прорицатели, и въ тоже время нѣкоторые изъ нихъ слыли за вегиновъ или вѣдунъ-муртовъ т. е. колдуновъ, насылающихъ болѣзни на людей и скотъ, но обыкновенно они не были любимы; угощаемы же были только ради страха. Если умиралъ колдунъ, его отвозили въ усыпальницу немедленно и погребеніе поручалось однимъ церковнымъ сторожамъ-могильщикамъ. Съ погребеніемъ колдуна прекращался всякій страхъ порчи и болѣзни, которыя при жизни колдуна приписывались бы ему. Колдуны раздѣлялись на нѣсколько категорій, между которыми были болѣе страшные: 1) насылающіе болѣзни по вѣтру 2) портящіе посредствомъ притворныхъ ласокъ и трепаній по спинѣ и 3) наговаривающіе на напитки. Ласки слывущаго за колдуна боялись хуже ножа и, въ случаѣ болѣзни, обращались къ колдуну же. Если при жизни колдунъ былъ страшенъ, то духъ его блуждалъ по землѣ
-стр. 204-
и по смерти, наводя страхъ на живыхъ. На могилу такихъ вколачивали осиновый колъ въ глазъ вершиной, который, по повѣрью, полагаетъ конецъ блужданьямъ духа мертвеца. Вся одежда, оставшаяся послѣ смерти колдуна невымытою, бросалась въ лѣсъ. Впрочемъ, не только колдуна, но и прочихъ, не слывшихъ при жизни колдунами, черная т. е. нечистая одежда бросалась и бросается въ лѣсъ или ближайшій логъ. Мѣста эти нынѣ называются куяськонами. По умершимъ справлялись тризны въ кругу семьи и кости съѣденныхъ животныхъ бросались всѣмъ селеньемъ въ одно мѣсто и назывались Лыкуянъ. Въ настоящее время Куяськаны и Лыкуяны существуютъ еще въ прежнемъ видѣ. Въ первыхъ увидите остатки одежды, бураки, чашки, ложки, лубяжки и проч., а въ послѣднихъ - кости. Куяськоны есть и при нѣкоторыхъ ключахъ и рѣчкахъ, пользующихся извѣстностью присутствія при нихъ Кутыся - поражателя коростой. Здѣсь, если не успѣли еще растащить собаки и хищныя птицы, увидите яйца, крупу въ тряпкахъ и проч., которыя были брошены въ жертву Кутысю съ просьбой объ избавленіи отъ коросты.
troika_ptah в Верещагинъ Г. Е. Вотяки Сосновскаго края. 1886 [извлечения]
Верещагинъ Г. Е. Вотяки Сосновскаго края. - СПб.: Типографія Министерства Внутреннихъ Дѣлъ, 1886. - IV, 219 с.; ил. (Записки Имераторскаго Русскаго Общества по Отдѣленію Этнографіи. Томъ XIV, выпускъ 2). [извлечения]
Скачать книгу в библиотеке bookva.org
-стр. 83-
Неотпѣтый покойникъ. Покойникъ, если не будетъ отпѣтъ, въ землѣ не гніетъ и духь его блуждаетъ по землѣ, не находя покоя. По временамъ духъ его входитъ въ тѣло и горюетъ тамъ.
Касательно такого повѣрья мы слышали слѣдующій разсказъ:
Богачъ построилъ огромный домъ, да жить въ немъ стало вовсе нельзя: около полуночи бывало идетъ въ домъ колодникъ, гремя кандалами и наводитъ на хозяевъ необычайный страхъ. Никакіе запоры, никакіе замки не спасаютъ отъ такого привидѣнія, все при появленіи его разлетается въ пухъ в прахъ. Хозяинъ бросилъ домъ и заколотилъ всѣ двери и окна. Однажды по какому-то случаю хозяинъ означеннаго дома зашелъ въ кабакъ и тамъ у стойки увидѣлъ пьяницу, просящаго вина въ долгъ ради Христа: съ похмѣлья онъ дрожалъ какъ отъ лихорадки. Богачъ, ради шутки, говорилъ пьяницѣ: «выживи изъ моего дома нечистую силу - и я тебѣ дамъ денегъ».
- Выживу, только опохмѣли меня сейчасъ-же - говоритъ пьяница.
Богачъ опохмѣлилъ пьяницу и разсказалъ ему сущность дѣла о заброшенномъ домѣ.
Пьяница говоритъ:
- Возьми для меня штофъ водки и довольно: я съ тебя больше просить не буду.
- Когда же пойдешь ты выживать?
- Завтра.
- Днемъ?
- Нѣтъ; уйду туда къ ночи и буду ждать нечистую силу. Къ сумеркамъ ты принеси туда листъ бумаги, свѣчу, водки со стаканомъ и уйди, а я, оставшись, буду тамь дѣлать свое дѣло.
Сказано - рѣшено.
-стр. 84-
Богачъ вечеромъ слѣдующаго дня отперъ домъ, принесъ туда все, чего требовалъ пьяница и вышелъ; а пьяница, оставшись одинъ, какъ пришла ночь, зажегъ свѣчу и сѣлъ къ столу писать имена людей.
Сидитъ онъ - пишетъ имена и выпиваетъ, а вина принесъ богачъ цѣлую четверть; не хочешь да пей, только не запивайся; впрочемъ, пьяницу учить было ненужно: онъ зналъ, какъ надо пить вино и хоть его называли пьяницей, но до безчуствія не напивался. Вотъ около полуночи, когда, вѣроятно, пьяница записалъ на бумагу имя колодника, въ сѣняхъ застучали и забрякали кандалы... входитъ въ избу колодникъ... жутко пьяницѣ!... хотя и шумитъ у него въ головѣ, морозъ всетаки пробѣгаетъ по кожѣ. Колодникъ подошелъ къ пьяницѣ, взглянулъ черезъ лѣвое плечо и сказалъ: «отпой же меня!» и съ этими словами вернулся назадъ. Пьяница взялъ свѣчу и пошелъ за колодникомъ. Колодникъ, дошедши до рундука, исчезъ. У пьяницы въ головѣ мелькнула мысль, что подъ рундукомъ что нибудь есть. Вернулся на свое мѣсто и началъ распивать. Повеселѣло у него на сердцѣ и онъ запѣлъ; видѣній больше не было. Уснулъ пьяница на полу и проспалъ чуть не до обѣда.
Богачъ, между тѣмъ, ждалъ пьяницу и думалъ, что онъ уже не живъ; но вотъ является къ нему пьяница и говоритъ.
- Скажи: слава Богу!
- Слава Богу! ну что?
- Ничего кромѣ хорошаго нѣтъ.
Тутъ онъ разсказалъ подробно о явленіи колодника, о словахъ его и исчезновеніи на рундукѣ и заключилъ, что вся суть привидѣнія находится подъ рундукомъ.
Богачъ пригласилъ мастера, разобрали рундукъ и тамъ нашли камень; подъ камнемъ нора, идущая въ землю отвѣсно. Наняли землекопа и стали копать, пока не докопались до колодника въ кандалахъ. На трупѣ его не было и признаковъ разложенія: щеки горѣли румянцемъ, словомъ онъ былъ спящій. По распоряженію ли начальства или по просьбѣ богача, трупъ этотъ священникъ отпѣлъ и совершилось чудо: трупъ колодника превратился въ прахъ. Послѣ этого никакихъ видѣній болѣе не было; богачъ опять перешелъ на житье въ домъ, а пьяницу наградилъ шедро.
<...>
-стр. 91-
Колдунъ или колдунья. Кто занимался колдовствомъ, по смерти духъ его по временамъ входитъ въ тѣло и выходитъ изъ него. На такомъ повѣрьи основанъ слѣдующій разсказъ, слышанный нами отъ крестьянина дер. Титова, Шарканскаго прихода, Петра Никонова: вотяка отдали въ солдаты и жена его-колдунья безъ него умерла. По окончаніи срока службы мужъ ея вернулся на родину, не зная о смерти жены. Жили они до службы вдвоемъ съ женой; когда же жена умерла, родственники заперли домъ ихъ на замокъ и ключъ отъ замка взяли себѣ. Мужъ подошель къ дверямъ и двери отперла ему жена его (уже умершая); она настряпала ему разныхъ пирожковъ и шанекъ и потчуетъ его; онъ ѣстъ, прося жену тоже ѣсть съ нимъ; она отказывается отъ ѣды подъ разными предлогами. Накормила она мужа и взяла изъ шкафа какую-то мазь; помазала ею грудь и вылетѣла въ трубу. Мужъ вышелъ на улицу и тамъ видитъ жену: она идетъ по улицѣ; онъ за ней. Прошли улицу и жена обернулась въ собаку; изъ собаки - въ кошку а изъ кошки - въ сѣрую мышь. Идетъ онъ за мышью... Мышь дошла до кладбища и зашла въ нору, идущую въ могилу; чрезъ нѣсколько времени она вышла оттуда съ косточкой, погрызла кость и пошла обратно; обернулась въ кошку, изъ кошки - въ собаку, а въ деревнѣ - въ человѣка - его жену; идетъ мужъ ея позади, а жена не замѣчаетъ его. Зашла жена въ взбу и онъ за ней. Тамъ другъ друга обманули, кто какъ могъ; мужъ сказалъ: былъ въ сосѣдяхъ, а жена отвѣтила: гуляла за околицей. Жена опять ему стряпаетъ - изводитъ муку и бросаетъ даромъ, а сама не ѣстъ. Кончила муку в посылаетъ мужа къ мельнику съ чашкой за мукой. Мужъ получилъ мукву и вѣтромъ разнесло ее; она въ другой разъ посылаетъ съ руганью; мужъ идетъ и опять приходитъ безъ муки. При возвращеніи отъ мельника мужъ встрѣчается съ лѣшимъ. «На тебѣ сундукъ; тамъ
-стр. 92-
всякаго добра найдешь», - говоритъ лѣшій, указывая на сундукъ; лѣшій отдалъ сундукъ мужу колдуньи и отправилъ его домой. Жена удивилась и говоритъ мужу: есть ли мука? - Есть, отвѣчаетъ мѵжъ. - Есть ли чай? - Есть; всего теперь у меня много. - Закипѣла колдунья завистью и злобой и оборотила мужа въ воробья. Воробей присталъ къ другимъ воробьямъ и всѣ они улетѣли къ Нюлэсъ-Мурту. Воробьи сѣли на домъ Нюлэсъ-Мурта, только одинъ не сѣлъ. Нюлэсъ-Муртъ поймалъ его и сдѣлалъ человѣкомъ, мужемъ колдуньи. Вернулся человѣкъ домой, а жена опять сдѣлала собакой. Собаку поймалъ прикащикъ и не зналъ ей цѣны. Всякій торгуетъ эту собаку, но прикащикъ не продаетъ. Однажды собака поймала вора и стала кричать по человѣчьи. Хозяинъ выбѣжалъ и вора поймали. Услышалъ о собакѣ царь и посылаетъ торговать придворнаго. Прикащикъ все-таки не согласился продать; Нюлэсъ-Муртъ сдѣлалъ изъ собаки человѣка и человѣкъ въ могилу своей жены-колдуньи вколотилъ осиновый колъ. Съ тѣхъ поръ колдунья не стала выходить изъ своей могилы.
<...>
-стр. 202-
Черезъ нѣсколько времени послѣ принятія христіанской вѣры, между инородцами возникли религіозныя смуты, которыя окончились тѣмъ, что большая часть инородцевъ приняла названіе вылепырысевъ (выле - во вновь, пырысь - входящій, отсюда слово: вступающій въ новую вѣру). Основателями такой секты и главными
-стр. 203-
дѣятелями въ ней были ворожцы - тунаси и жрецы. <...>
У вылепырысевъ ворожцы были свои; они пользовалвсь большимъ авторитетомъ какъ прорицатели, и въ тоже время нѣкоторые изъ нихъ слыли за вегиновъ или вѣдунъ-муртовъ т. е. колдуновъ, насылающихъ болѣзни на людей и скотъ, но обыкновенно они не были любимы; угощаемы же были только ради страха. Если умиралъ колдунъ, его отвозили въ усыпальницу немедленно и погребеніе поручалось однимъ церковнымъ сторожамъ-могильщикамъ. Съ погребеніемъ колдуна прекращался всякій страхъ порчи и болѣзни, которыя при жизни колдуна приписывались бы ему. Колдуны раздѣлялись на нѣсколько категорій, между которыми были болѣе страшные: 1) насылающіе болѣзни по вѣтру 2) портящіе посредствомъ притворныхъ ласокъ и трепаній по спинѣ и 3) наговаривающіе на напитки. Ласки слывущаго за колдуна боялись хуже ножа и, въ случаѣ болѣзни, обращались къ колдуну же. Если при жизни колдунъ былъ страшенъ, то духъ его блуждалъ по землѣ
-стр. 204-
и по смерти, наводя страхъ на живыхъ. На могилу такихъ вколачивали осиновый колъ въ глазъ вершиной, который, по повѣрью, полагаетъ конецъ блужданьямъ духа мертвеца. Вся одежда, оставшаяся послѣ смерти колдуна невымытою, бросалась въ лѣсъ. Впрочемъ, не только колдуна, но и прочихъ, не слывшихъ при жизни колдунами, черная т. е. нечистая одежда бросалась и бросается въ лѣсъ или ближайшій логъ. Мѣста эти нынѣ называются куяськонами. По умершимъ справлялись тризны въ кругу семьи и кости съѣденныхъ животныхъ бросались всѣмъ селеньемъ въ одно мѣсто и назывались Лыкуянъ. Въ настоящее время Куяськаны и Лыкуяны существуютъ еще въ прежнемъ видѣ. Въ первыхъ увидите остатки одежды, бураки, чашки, ложки, лубяжки и проч., а въ послѣднихъ - кости. Куяськоны есть и при нѣкоторыхъ ключахъ и рѣчкахъ, пользующихся извѣстностью присутствія при нихъ Кутыся - поражателя коростой. Здѣсь, если не успѣли еще растащить собаки и хищныя птицы, увидите яйца, крупу въ тряпкахъ и проч., которыя были брошены въ жертву Кутысю съ просьбой объ избавленіи отъ коросты.