Письма войны - часть 1
Штемпель на открытке - Киев, УССР 11 сентября 1941 года
Click to view22 июня ровно в четыре часа - это про моих дедушку с бабушкой, и маму с тетей. 22 июня в пол пятого они проснулись в комнате на четвертом этаже на Льва Толстого, 20 (кто знает Киев это угол Саксаганского, в 400 метрах от вокзала) от жуткого грохота. Это была бомба, взорвавшаяся на Киевском вокзале. Дед в 41ом работал гражданским специалистом по строительству аэродромов в отделе аэродромной службы КВО. Поэтому в 6 утра когда бабушка увидела что к булочной на углу Саксаганского выстроился хвост, и разбудив всех, сказала что похоже началась война, он оделся и сразу пошел на нее - восстанавливать аэродромы. В конце июля его формально призвали на военную службу.
От бабушки осталась пачка писем, которые она всегда называла "фронтовыми". Дед конечно на фронте никогда не был, он был в Киевском окружении, ему повезло, он вышел оттуда, в 42ом он строил прифронтовые аэродромы на ЮЗФ, потом отвечал за маскировку аэродромов Закавказского фронта, а с января 44ого восстанавливал аэропорты под Киевом. Его два раза контузило при налетах и он много раз попадал в передряги в воздухе, но это конечно не в истребительной авиации воевать. Но война есть война. В письмах нет ничего такого особенного, в основном это письма отца, который видел своих детей один раз за три года. Но на самом деле читая их внимательно, между строк многое видно.
9 мая деду будет 105 лет.
Я сделаю 4 поста перед 9ым Мая - по четырем адресам, куда дед слал письма эвакуированной семье - Пенза, Куйбышев, Чарджоу и Самарканд. Письма бабушки деду не сохранились. Не знаю что с ними случилось, наверно пропали еще в войну.
Дед, Сергей Сергеевич, бабушка, Катерина Васильевна, слева мама Ольга, справа ее двойняшка Томара. Самарканд, конец 1942 года. На обороте надпись - "Хорошие дни, но мало".
Письмо 1. Район Киева 19 июля 1941 года
Дорогие мои!
Обращаюсь к вам, думаю может у вас все мои, тетя Вера и тетя Бася (она же Варвара Евгеньевна). Если Варвары Евгеньевны нет то сообщаю что она вместе с Верой Александровной Кобзаренко выехала из Киева с эшелоном 10 июля в 2 часа 50 минут. План был у них таков - если поезд будет проходить вблизи Воронежа - отправиться в Воронеж.
Прошу сообщить мне где мои жена и дети, где тетя Бася и тетя Вера.
Чувствую я себя хорошо и физически и морально. Живу в хорошем лесу, в палатке. Что плохо - это комары - сильно грызут.
В Киеве жизнь по рассказам наших идет нормально, только немного пустовато в городе.
Прошу писать мне по адресу Киев, ул Толстого дом 20 кв 6, Елене Ивановне Дучинской для Яворского Сергея Сергеевича.
Если наши у вас целую их всех крепко.
ПС Письма отправил в Актюбинск, Куйбышев и Челябинск.
17 июля на 26ой день войны немцы были уже под Белой Церковью в 80 километрах от Киева
Пояснение к этому письму - мама с бабушкой и сестрой Томарой выехали в эвакуацию предыдущим эшелоном, 9 июля. Тетя Вера Кобзаренко и тетя Бася ехали на следующий день. Оба эшелона разбомбили недалеко от Киева на другом берегу Днепра. Тетя Вера и тетя Бася в конечном итоге добрались обратно до города и провели в Киеве всю войну и голодали вместе в конце оккупации. Дед еще не знает о том что они вернулись в Киев. Он посылает письма разным адресатам пытаясь разыскать семью.
Вспоминает мама: Никто сначала не эвакуировался, все думали что война скоро закончится. Папа почти не бывал дома. Потом стали вывозить семьи каких то партийных чиновников. Последнюю неделю перед тем как мы уехали из Киева, бомбили все время, мы каждую ночь оставались в убежище. Потом пришел дядя Юра (дедушкин брат), у него была бронь, он работал в авиапроме и сказал что он на завтра нашел бабушке место в поезде. И вот, я никогда этого не забуду, на следущий день мама одела нас во все чистое, и сама оделась, смешно сейчас об этом говорить, в зеленое пальто, красная шляпка у ней была такая и огромный букет в петлице, и мама взяла с собой маленький чемоданчик и мы пошли на вокзал. Наверно она думала, что эта эвакуация ненадолго. На вокзале был сумасшедший дом, людей грузили в столыпины как сельдей в бочки. Мы сели в вагон, я и теперь удивляюсь сколько туда народу влезло. А за мостом через Днепр поезд начали бомбить немцы. Мы с сестрой сидели на полу рядом с какой то девушкой прижавшись к ее платью, и когда взорвалось рядом с нами ее убило, я помню как кровь хлестала из ее виска. Поезд остановился и все стали прыгать. Мне кажется это было совсем рядом с Киевом, на левом берегу, но там тогда не было города, одни поля. И вот нас сбросили с вагона вниз, там было поле пшеницы не собранной и оно горело, а над ним летали самолеты, я помню эту картинку как фотографию - горит поле пшеницы и летают самолеты. Мы с сестрой испугались и побежали, а потом мамы рядом с нами не оказалось. В конце концов нас всех собрали, там было много детей без родителей, у многих родителей убило, посадили в отдельный вагон и повезли. И где то под Пензой у нас с сестрой случилась скарлатина, и нас ссадили с вагона и положили в больницу, а потом там же в больнице у нас была корь. В конечном итоге мама нашла нас в Пензе в больнице и осталась там, а дядя Юра был сначала в Актюбинске а потом перебрался в Куйбышев.
Письмо 2. Сумы 1 августа 1941 года
Дорогая Катя !
Пишу сейчас под ужасом впечатлений от твоей последней открытки, которую ты писала из Кистендея. Что с вами бедные мои? Где вы? Пишу и не знаю получите ли вы мое письмо. Эту открытку я получил от тети Ани. Случайно прилетел в Сумы, вернее не случайно, а сделали там вынужденную посадку. Вчера когда улетал в командировку из штаба мне Володя Кобзаренко сказал что у Елены Ивановны есть письмо от тебя из Уфы - послал за ним в Киев но его еще не видал. Сегодня буду у себя и его наверное получу. Может быть по нему будет ясность с Томарочкой. В Сумах я переночевал и сейчас вылетаем на место базирования.
Сейчас с почтой будет лучше. У нас есть почта которая будет нас обслуживать где бы мы не стояли. Пишите мне по адресу Действующая армия Филиал 28 полевой почты, Штаб ВВС. Кроме того дублируйте все письма Елене Ивановне. В Киеве я иногда бываю и бывают сослуживцы.
Как сложилась жизнь, кто бы мог подумать что все так получится.
Обо мне не беспокойтесь, чувствую себя хорошо если только не тяжелые мысли и волнения за вас, мои дорогие. Живу я в палатке в хорошем сосновом лесу. Питаюсь хорошо. Рядом со мной стоит подразделение где служит Володя Кобзаренко. Правда он проводит большую часть времени в Киеве в лаборатории. Сима уехала с академией в Харьков. Елена Ивановна и все ее чувствуют себя тоже ничего. Пальма наша поливается. Полина в Киеве, а Костя в Лубнах. Юлия Ивановна похудела. Кира здорова. Сергей Николаевич работает там же, но их институт скоро куда то уезжает. Он думает никуда не уезжать.
Просят все Сумчане целовать тебя и моих крошек а так же Юру.
Детки слушайте маму. Олечка, Томарочка, помните что вам уже 8 лет и вы взрослые девочки. Целую и поздравляю вас с днем вашего рождения. Дорогую Катюшеньку целую и поздравляю. Хочу вас видеть моих дорогих! Юра поддерживай их!
Из Ленинграда в Сумы приехала Надя с сыном. Сейчас они у Котика. Алла и Юрик на уборке хлеба.
Пиши детка, не печалься, скоро увидимся.
Целую вас всех крепко.
Ваш папа Сергей.
1 августа немцы вышли к Днепру в 40 километрах южнее Киева и на некоторых направлениях были в 30 километрах от города. Это была попытка штурма города с ходу. Она провалилась и в начале сентября Вермахт обошел Киевский укреп район с флангов и окружил город.
Кистендей это станция в Саратовской области в 100 километрах от Пензы. Предполагаю что там бабушка узнала что дети в Пензе и написала наконец деду в Киев.
Люди упоминаемые в письме - это родственники (Володя Кобзаренко, сын Веры Ивановны, химик, работал над составами зажигательных смесей, в 43ем был смертельно ранен при авиа налете) и соседи по улице Толстого 20 - это был дом куда сселили в 20ые годы с конфискованных квартир технико-инжинерную интеллигенцию. Юлия Ивановна Богоявленская жила в той же квартире, что моя семья, в соседней комнате. Сергей Николаевич, ее муж, был профессором и коммунистом. Остался в Киеве, она его прятала всю войну. Пальма - это было что то невообразимо большое, занимающее большой кусок воспоминаний мамы. Она росла еще на третьем этаже Пассажа где у прадеда была 8-комнатная квартира. Так как перетащить все из 8 комнат в одну куда, уплотнили семью было нельзя, то перенесли пальму, одну картину, один шкаф книг и столовое серебро. После войны осталось немного книг и картина.
В этом письме конечно самое интересное, это то, насколько случайные решения в войну спасали или убивали людей. Надя с сыном, приехав из Ленинграда в Сумы к родственникам в конце июля 41ого благополучно пережила оккупацию и вернулась в Ленинград после войны. 8 сентября началась блокада Ленинграда.
Письмо 3. Район Киева 8 сентября 1941 года
Дорогая Катюша!
Письма я твои буквально все получил. Вчера получил еще три письма. Одно письмо старое от 19 августа и два письма от 22 августа и 26 августа. Я тебе написал письмо два дня тому назад вместе с текстом для детей. Перевел тебе еще 600 руб. Послал Юре письмо. С этим письмом посылаю справку об иждивении. Конечно если Юра сможет взять тебя к себе то тебе будет с ним легче. Только не живи возле порта или завода, а лучше подальше от них.
Если же Юра не сможет взять то немедленно отправляйся к Жене - пока еще тепло. Что пишет Женя? Как у них с продуктами и промтоварами (есть ли детские пальтишки и обувь).
Страшно меня мучает что до сих пор нет приказа и я тебе не могу выслать аттестат на получение денег. По этому аттестату ты сможешь ежемесячно получать деньги в военкомате. При переезде ты берешь в военкомате где была прикреплена другой аттестат с указанием того военкомата куда едешь и по приезде получаешь уже деньги по новому жительству!
Сейчас я в командировки не езжу и потому тебе регулярно пишу. Нахожу свободную минуту и пишу письмо. Буду ездить в командировки писать буду не так часто но постараюсь каждые 5-7 дней опускать письмо. Скучаю я по вам мои дорогие. Чувствую себя физически хорошо.
Катя всегда мои мысли о Вас и о тебе моя страдалица.
Держи себя в руках крепко - ведь сейчас ты воспитываешь детей и это ты должна всегда помнить. При переездах пользуйтесь бесплатными билетами через военкомат или через военного коменданта станции. Это предусмотрено законом. Вообще Юра в Куйбышеве дальше от фронта чем вы сейчас.
ОЛЯ И ТАМАРА ПИШИТЕ ПАПЕ ПИСЬМА. СЛУШАЙТЕ МАМУ. ХОРОШО СЕБЯ ВЕДИТЕ. ЦЕЛУЮ ВАС КРЕПКО. ПАПА.
Обо мне не волнуйтесь, я чувствую себя хорошо и все будет хорошо. Береги свое здоровье. Веди нормальную жизнь. Поцелуй крепко малышей. Открытки идут меньше времени чем письма так как их легче цензуре проверять.
Целую еще раз крепко, твой всегда
Сергей.
8 сентября 1941ого немцы продолжали наступление к северу от Киева, выйдя на рубеж по Десне на всей длине от Киева до Конотопа. К 9му сентябрю они вышли к Нежину и перерезали Московскую железную дорогу. Это было последнее письмо от деда до конца октября, когда ему удалось выйти из окружения.
Женя - это бабушкина младшая сестра, жившая в Иркутске.
Интересно когда дед пишет про воспитание детей, он знает насколько все плохо положение вокруг Киева? Судя по тому что он работал при штабе и упоминании того что командировки прекратились, то знает.
Письмо 4. Куда: Пенза Вокзальная 60, кв 3
Киев 10 сентября 1941 года
Здравствуйте милые, хорошие, Катерина Васильевна, Олюнька и Тамарочка. Пишу уже вам дорогие четвертый раз и мне очень жаль что получаете моих посланий о чем я узнала вчера из письма Вашего Елене Ивановне. Очень рада и приятно что девчушка уже дома, а еще было бы лучше если бы вы были с нами мы соскучились и так жалко, что уехали вы. Ну ничего, тем радостнее будет приезд и встреча. Все проходит, пройдет и эта лихая година, и мы опять заживем вместе в недалеком будущем. Очевидно в жизни всего надо испробовать. Конечно вам тоскливо без своих, но если надумаете переехать к Юре, то там среди близких более незаметно пролетит время. Берегите девочек от простуды, которую легче подхватить после перенесенных двух таких серьезных болезней, поэтому у них и ячменцы и кашель. Я когда разумом поразмыслю то довольна что Кирусечку мою увез Шурик, но вообще такая тоска у меня по ней что не могу видеть детей ее возраста. По целым дням и ночью когда просыпаюсь все мысли о ней, маленькой, такой чудной девочке. За все время имела только две телеграммы коротких очень и ни одного письма. Очевидно я несчастливая, поэтому и вы моих писем не получили. Больше не напишу пока не узнаю, что вы их не получаете.
Целую крепко
Ю И Богоявленская
10 сентября Командующий Юго-Западным фронтом М. П. Кирпонос, увидев реальную угрозу окружения своих войск, доложил в Москву о том, что 40-я и 21-я армии не в состоянии ликвидировать танковую группу противника, прорвавшуюся к Ромнам и попросил разрешения на немедленную переброску войск из Киевского укрепрайона на пути движения 2-й танковой группы и общий отход войск фронта на рубеж реки Псел. В ответ начальник Генерального штаба Шапошников брать войска из КиУР запретил и дал указание вывести из состава 26-й армии две дивизии и использовать их для ликвидации противника. Отвод войск на восток Ставка Верховного Главнокомандования считала преждевременным.
12 сентября 2ая танковая группа захватила Лубны и перерезала последнюю железную дорогу из Киева. 16 сентября когда Киев был уже полностью окружен Ставка разрешила отступление войск из Киевского укрепрайона. В ночь на 19 сентября последние регулярные части КА оставили Киев. Командующий фронтом Кипронос погиб 20 сентября пытаясь выйти из окружения.
Я думаю, что 11сентября был последний день, когда письма отправленные из Киева доходили до адресатов. Телеграммы, конечно шли еще 2-3 дня. Открытка проштемпелевана в Киеве, УССР, 11 сентября 1941 года. Была получена в Пензе 16 сентября.
Юлия Богоявленская дожила до освобождения Киева и увидела свою внучку снова в 45ом году. Ее сын был женат на еврейке...повезло что эвакуировался.
Письмо 5. Уфа, почтамт до востребования, Ражева С.И.
24 сентября 1941 года
Дорогая Катюша,
Получила твое письмо. На твою первую открытку ответила, сейчас пишу вторую. Ты спрашиваешь, приписывают ли в Уфе. Уже больше месяца никого не приписывают, квартир, вернее комнат, углов, совершенно нет. Если и находят то платят по 150-200 руб за угол в комнате и то на окраине. Что касается снабжения, то теперь везде одинаково. Керосина и дров у нас тоже очень трудно достать. Я занимаю пол комнаты, отгороженные фанерой. Жду с нетерпением приезда сына. Писали из Киева что выезжают и до сих пор нет. Страшно волнуюсь, караулю на вокзале. Ночами не сплю, совсем больная. Работу не могу найти. Мне бы тоже очень хотелось с тобой жить вместе, очень уж тяжело в одиночестве. Волнуюсь очень и за Вову, пишет он редко. Мне сказали что он все время разъезжает по самым опасным районам. Хотелось бы на минутку повидаться было бы легче. Крепко целую девочек и тебя. Нужно терпеть нам дорогая Катюша. Пишите чаще.
Сима.
Из Сводки Совинформбюро от 21 сентября: В течение 21 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте. После многодневных, ожесточённых боёв наши войска оставили город Киев.
24 сентября оставшиеся в Киеве диверсанты НКВД привели в действие мины установленные в Детском мире на углу Крещатика и Прорезной. От этого взрыва сдетонировали одна за другой мины заложенные под другими зданиями Крещатика, полностью разрушив улицу.
27 сентября комендант Киева Курт Эберхард начал операцию по уничтожению евреев в Бабьем Яру.
Серафима Ивановна была дедушкиной дальней родственницей. Она тоже жила на Толстого 20. Муж ее Володя пережил войну, получив несколько тяжелых ранений, развелся и стал жить с медсестрой, которая его выходила. Сын в конечном итоге доехал с большими приключениями, он эвакуировался из Киева в первые дни сентября.
Вообще бабушка оставила почти только письма от деда, а письма от родственников (которых было не мало), в основном выкинула. Думаю это письмо осталось потому что в эти сентябрьские дни она в Пензе и Сима в Уфе, уже зная что Киев занят немцами, не находили себе места, волнуясь о родных.