Заканчиваются наши петербургские каникулы
Через два дня мы уезжаем. Сашка сегодня приедет за машиной и уедет на ней послезавтра, а мы с хрюндельком катапультируемся в понедельник на сапсане. Весь этот месяц мне было не слишком легко с мамой, похожей на тень отца Гамлета, с хрюнделем, который не хотел игрушек, книжек и прочих душеспасительных занятий, а только все таскать, разбрасывать и громить, потому что поле для пакостей здесь у него обширнейшее, да и просто с самой собой.
Но это было крутое время. И Зинук, Зинук был просто моим домашним ангелом, улыбакой, неунывакой, настоящим другом и хранителем жизненного порядка среди всего этого уныния и хаоса. Черт, мы посмотрели Пиратов Карибского моря втроем, Зинка, я и мама, вечерами, кусками за неделю, но все равно это было счастье.
И еще я как-то дофига всего поняла про себя, про маму, раскопала и разглядела под лупой полтонны каких-то старых заморочек, и у меня теперь ощущение, что пару чемоданов душевного хлама, которые были привычно носимы мной везде с собой, теперь можно с легким сердцем забыть на платформе и уехать.
Я мало отдыхала и 98% моего отдыха оказались просто передвижением на автомобиле по всем моим самым сладким, самым пряничным улочкам, таким чистым, таким зимним, таким уютным. И я в кои-то веки уезжаю без ощущения, что я опять ничего не успела увидеть и почувствовать вообще.
Я сделала кучу всяких давно висевших дел, всякой нудной бюрократии, разобралась с отчетностью по агентству, подала документы на компенсацию за папин гараж, который снесли под новое строительство.
Я увидела всех родственников и подружек, дважды выпила вина со своим откочевавшим на время из Перу дядькой-золотоискателем (нехило, да? но ржака в том, что это правда). Все это я проделала с хрюнделем, потому что маме с ним оставаться тяжело и я старалась ее не грузить. Три раза свозила Федюка к прабабушке с прадедушкой, они стали совсем, конечно, былиночками, особенно дедушка.
Федюк наобщался с бабусичем, навозился с Мульком, наигрался со всякими недоступными ему дома штуками-дрюками от фена до музыкальной шкатулки.
Словом, все хорошо и мне немного грустно уезжать и расставаться со всеми, но так и должно быть, потому что все когда-нибудь заканчивается. Но мы с хрюндельком соскучились по Сашке и по дому, по нашей тихой жизни, и я возвращаюсь с легким сердцем. Только очень жаль маму, но я совсем не знаю сейчас, что я могу для нее сделать.
Но это было крутое время. И Зинук, Зинук был просто моим домашним ангелом, улыбакой, неунывакой, настоящим другом и хранителем жизненного порядка среди всего этого уныния и хаоса. Черт, мы посмотрели Пиратов Карибского моря втроем, Зинка, я и мама, вечерами, кусками за неделю, но все равно это было счастье.
И еще я как-то дофига всего поняла про себя, про маму, раскопала и разглядела под лупой полтонны каких-то старых заморочек, и у меня теперь ощущение, что пару чемоданов душевного хлама, которые были привычно носимы мной везде с собой, теперь можно с легким сердцем забыть на платформе и уехать.
Я мало отдыхала и 98% моего отдыха оказались просто передвижением на автомобиле по всем моим самым сладким, самым пряничным улочкам, таким чистым, таким зимним, таким уютным. И я в кои-то веки уезжаю без ощущения, что я опять ничего не успела увидеть и почувствовать вообще.
Я сделала кучу всяких давно висевших дел, всякой нудной бюрократии, разобралась с отчетностью по агентству, подала документы на компенсацию за папин гараж, который снесли под новое строительство.
Я увидела всех родственников и подружек, дважды выпила вина со своим откочевавшим на время из Перу дядькой-золотоискателем (нехило, да? но ржака в том, что это правда). Все это я проделала с хрюнделем, потому что маме с ним оставаться тяжело и я старалась ее не грузить. Три раза свозила Федюка к прабабушке с прадедушкой, они стали совсем, конечно, былиночками, особенно дедушка.
Федюк наобщался с бабусичем, навозился с Мульком, наигрался со всякими недоступными ему дома штуками-дрюками от фена до музыкальной шкатулки.
Словом, все хорошо и мне немного грустно уезжать и расставаться со всеми, но так и должно быть, потому что все когда-нибудь заканчивается. Но мы с хрюндельком соскучились по Сашке и по дому, по нашей тихой жизни, и я возвращаюсь с легким сердцем. Только очень жаль маму, но я совсем не знаю сейчас, что я могу для нее сделать.