((Провинциальные сумерки))
В родных краях трава выше, деревья гуще и помойки шире.
Кажется, сама Природа уверовала в грядущий конец света и устроила гадкий пир. Все поляны завалены бутылками и объедками, всюду прогорклый запах гниющих отходов.
Но это на первый взгляд. Природа обманчива и хитра. Подставив одни поляны под удар, другие - таинственно укрыла. Половина дорог в окрестностях заросла, да так, что и не подумаешь, что когда-то тут бывали люди.
В соседний коровник завезли новых бодрых коров, пронумерованных как в морге бирками. Все дружно пасутся на лугу, и только номер 250 мечтательно трётся о ракиты у речки и любознательно заглядывает в камыши.
Дома во Льгове раньше были револлюционно-красными, благородно-бардовыми, с белыми карнизами и лепниной. Теперь красный не в моде. Всё перекрасили в тускло-зеленый, город стал ещё больше походить на болото...
По вечерам в городе пусто и мрачно. Фонари (а их можно по пальцам сосчитать) зажигают лишь на два часа. Зато почти всю ночь, аки бриллиант на чёрном бархате, сияет Храм Божий. Московский Кремль рядом померкнет, есть чем гордиться! Будут ночью убивать где-нибудь в тёмном переулке, знай, единственное, на что можно рассчитывать, это на православное чудо! Дабы сияние храмины не затенялось, вокруг вырубили старинный каштановый парк:((
Широкий пешеходный мост местные громко именуют Арбатом. На нём несколько разбитых лавок, урны, в которые никто не попадает, бетонные чаши клумб. По мосту туда-обратно бродит золотая молодёжь города. В клумбах валяются гулящие девахи. Свежий речной воздух наполнен матом и пьяным гоготом, булькают пивные балоны, щёлкают семечки, дребезжат похабные рингтоны, в темноте - за мостом - кто-то дурно орёт песни.
В древнем Горсаду наоборот - тишина, темнота полная. Качаются разбитые качели. Величественно возвышается во мраке статуя советской дамы с книгой в руке, символизирующей Просвещение. За оградой расположился бродячий зоопарк. Единственное, что нарушает здесь ночной покой это грустный стон льва и отвечающий ему собачий вой.
Сквозь крону исполинских тополей горят пучеглазые звёзды. Тут тебе в компанию и Андромеда и Кассиопея, и Орион к горизонту руку тянет, будто для приветствия.
Такие вот у меня каникулы.
Кажется, сама Природа уверовала в грядущий конец света и устроила гадкий пир. Все поляны завалены бутылками и объедками, всюду прогорклый запах гниющих отходов.
Но это на первый взгляд. Природа обманчива и хитра. Подставив одни поляны под удар, другие - таинственно укрыла. Половина дорог в окрестностях заросла, да так, что и не подумаешь, что когда-то тут бывали люди.
В соседний коровник завезли новых бодрых коров, пронумерованных как в морге бирками. Все дружно пасутся на лугу, и только номер 250 мечтательно трётся о ракиты у речки и любознательно заглядывает в камыши.
Дома во Льгове раньше были револлюционно-красными, благородно-бардовыми, с белыми карнизами и лепниной. Теперь красный не в моде. Всё перекрасили в тускло-зеленый, город стал ещё больше походить на болото...
По вечерам в городе пусто и мрачно. Фонари (а их можно по пальцам сосчитать) зажигают лишь на два часа. Зато почти всю ночь, аки бриллиант на чёрном бархате, сияет Храм Божий. Московский Кремль рядом померкнет, есть чем гордиться! Будут ночью убивать где-нибудь в тёмном переулке, знай, единственное, на что можно рассчитывать, это на православное чудо! Дабы сияние храмины не затенялось, вокруг вырубили старинный каштановый парк:((
Широкий пешеходный мост местные громко именуют Арбатом. На нём несколько разбитых лавок, урны, в которые никто не попадает, бетонные чаши клумб. По мосту туда-обратно бродит золотая молодёжь города. В клумбах валяются гулящие девахи. Свежий речной воздух наполнен матом и пьяным гоготом, булькают пивные балоны, щёлкают семечки, дребезжат похабные рингтоны, в темноте - за мостом - кто-то дурно орёт песни.
В древнем Горсаду наоборот - тишина, темнота полная. Качаются разбитые качели. Величественно возвышается во мраке статуя советской дамы с книгой в руке, символизирующей Просвещение. За оградой расположился бродячий зоопарк. Единственное, что нарушает здесь ночной покой это грустный стон льва и отвечающий ему собачий вой.
Сквозь крону исполинских тополей горят пучеглазые звёзды. Тут тебе в компанию и Андромеда и Кассиопея, и Орион к горизонту руку тянет, будто для приветствия.
Такие вот у меня каникулы.