Я зарёкся навеки писать о войне
Я зарёкся навеки писать о войне:
Ведь убийство и кровь - это всё не по мне.
Не достойно рассказов, легенд и поэм,
Всё здесь грязь, нелюбовь, кто прошёл это - нем.
И надолго остались жестокость и страх
В постаревших, почти омертвевших глазах.
Те, кто выжил - молчит, а счастливчик - убит.
Один - ночью в кошмарах, в земле - другой - спит.
Эту рану в душе силы нет залечить,
Лишь добро и любовь её могут смягчить.
Но опустится ночь - просыпается зверь:
Сон подводит опять список новых потерь.
И приклад входит с хрустом в чужое лицо,
Снова выстрелы, кровь - судный день налицо.
Запах трупов, напалма, «вертушки» и «шмель» -
Всюду кровь и безбрежное море потерь.
Ничего никогда тут уже не забыть:
С грузом этих кошмаров приходится жить.
И, как в «Чёрном Тюльпане», лечу я домой -
Даже сам не пойму - мёртвый … или живой.
Ведь убийство и кровь - это всё не по мне.
Не достойно рассказов, легенд и поэм,
Всё здесь грязь, нелюбовь, кто прошёл это - нем.
И надолго остались жестокость и страх
В постаревших, почти омертвевших глазах.
Те, кто выжил - молчит, а счастливчик - убит.
Один - ночью в кошмарах, в земле - другой - спит.
Эту рану в душе силы нет залечить,
Лишь добро и любовь её могут смягчить.
Но опустится ночь - просыпается зверь:
Сон подводит опять список новых потерь.
И приклад входит с хрустом в чужое лицо,
Снова выстрелы, кровь - судный день налицо.
Запах трупов, напалма, «вертушки» и «шмель» -
Всюду кровь и безбрежное море потерь.
Ничего никогда тут уже не забыть:
С грузом этих кошмаров приходится жить.
И, как в «Чёрном Тюльпане», лечу я домой -
Даже сам не пойму - мёртвый … или живой.