В поисках венского знаменателя
В Вене пройдет очередной раунд переговоров по выводу Сирии из состояния гражданской войны. Разговор будет сложным, и не всегда конструктивным
В переговорах принимают участие представители России, США, Саудовской Аравии и Турции, а также т.н. «группа сопровождения» в лице стран, имеющих интересы в Сирии. Россия была заинтересована в том, чтобы в эту группу помимо арабских стран (Египта и Ирака), а также постоянных членов Совбеза включили страну, имеющую серьезнейшее влияние на сирийские процессы - Иран. Да, теоретически Кремль мог бы представлять иранские интересы так же, как он сейчас представляет сирийские, или же роль представителя Тегерана взял бы на себя Багдад, однако это не самый лучший1 вариант. Москве нужно вовлечь Иран в переговорный процесс хотя бы для того, чтобы Тегеран взял на себя ряд обязательств и снял тем самым с плеч России часть официальной, публичной ответственности за исход сирийского конфликта. И, по всей видимости, эта задача была успешно реализована. Судя по предварительным данным министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф примет участие в переговорах по Сирии - впервые за все время сирийской гражданской войны.
Основная цель встречи - содействие запуску политического процесса в Сирии через межсирийский диалог. Госсекретарь США Джон Керри признал, что переговоры в Вене будут крайне непростыми, однако шансы на успех у них есть. Основной причиной для оптимизма является согласованная как минимум на рамочном уровне позиция между Россией и США. И Москва, и Вашингтон согласны с тем, что а) Асад должен оставаться у власти до окончания гражданской войны и б) сирийский конфликт должен решаться не только военным, но и политическим путем. Осталось только определить модальность и детали претворения этих решений в жизнь, а также согласовать их с остальными участниками процесса. По сути эффективное решение сирийского вопроса и вывод страны из гражданской войны должны проходит таким образом, чтобы удовлетворить все региональные государства, так или иначе вовлеченные в эту гражданскую войну.
Некоторых удовлетворить будет очень просто. Иран, Ирак и даже Иордания (учитывая ту угрозу, которую для хашимитской династии, правящей страной с миллионами недовольных палестинских беженцев, представляет ИГ и другие оперирующие в Сирии террористические группировки) в принципе согласны на российские предложения. Их устроит и постепенная трансформация режима, и дальнейшая федерализация Сирии по ливанскому образцу. С Турцией ситуация несколько сложнее - как минимум потому, что агрессивная позиция Анкары является для нее важнейшим внутриполитическим инструментом. В ближайшее время в стране пройдут парламентские выборы, по итогам которых будет ясно сохранит ли ПСР власть над страной или же ей придется договариваться о создании парламентской коалиции с враждебными силами. И при этом вся предвыборная стратегия Эрдогана построена на позиционировании его и его партии как сильной власти, способной вернуть Турции порядок (который, если быть честным, Эрдоган и разрушил), а также уважение в мире и регионе (которые опять же Эрдоган и потерял). Именно этим объясняется жесточайшая позиция Анкары в отношении Асада, курдов, а также резкая критика российской операции. Таким образом, Турция фактически исключается из переговорного процесса, и какой-то конструктивности от нее можно ожидать лишь после выборов. В конце концов, Анкара тоже заинтересована в стабилизации ситуации в Сирии и недопущении создания там сирийского Курдистана.
Наиболее сложной и контпродуктивной является позиция Саудовской Аравии. Как и Соединенные Штаты, Эр-Рияд поставил в Сирии не на ту лошадь, и российское вмешательство окончательно перечеркнуло саудовские планы по смене режима в этой стране. Однако в отличие от США, ЕС и даже Турции КСА попросту не может модифицировать свой подход. Вся региональная политика Королевства Двух Святынь рассматривается через призму саудовско-иранского противостояния, игры с нулевой суммой. И смена подхода к сирийскому вопросу, согласие на сохранение Леванта под властью Ирана будет рассматриваться как очередное поражение Саудовской Аравии. Более того, это согласие поставит под вопрос лидерство КСА среди стран Залива.
Именно поэтому королевство и взяло курс на дестабилизацию ситуации в Сирии, и максимум, чего от нее можно добиться - это дестабилизировать ситуацию в определенных рамках. Например, не поставлять сирийским боевикам ПЗРК, способные сбивать российские самолеты. Договориться Кремль попытается по-хорошему, но если не получится, то придется договариваться по плохому1. В частности, давать понять, что если от саудовского оружия в Сирии начнут падать российские самолеты, то в Йемене повстанцы-хуситы получат куда большие возможности для сопротивления саудовской агрессии. Возможно, об этом и говорил Владимир Путин с королем Салманом по телефону в преддверие Венской встречи.
Неконструктивная позиция Саудовской Аравии выключает из реального переговорного процесса еще одного участника - Каир. Когда-то лидер Ближнего Востока, Египет мог бы внести весомый вклад в дело урегулирование сирийского конфликта. Более того, исламисты и террористы в Сирии представляют угрозу для президента Ас-Сиси, который активно зачищает от них египетскую территорию и не хочет иметь их рассадник недалеко от своих границ. Однако проблема в том, что нынешний египетский режим очень сильно зависит от Саудовской Аравии, и прежде всего от саудовских денег. Поэтому приехавший в Москву бывший министр иностранных дел Египта Амр Муса четко дал понять, что Каир не пойдет ни на какие шаги, которые вызовут осложнение в отношениях с Эр-Риядом.
Геворг Мирзаян