КОНФЕРЕНЦИЯ ПО МОРФОГЕНЕЗУ, ноябрь 2017 (итоги)
Закончилась наша конференция по морфогенезу и его историческому развитию. Последнее словосочетание, собственно, и есть "эволюция морфогенеза", однако 90% докладов (генетиков и эмбриологов) были именно о регуляции индивидуального морфогенеза (что И.И.Шмальгаузен называл "организм как целое в индивидуальном развитии"), а не об эволюции морфогенеза (что ШМ называл "организм как целое в историческом развитии"). Самое большая проблема в том,что многие генетики и даже молодые эмбриологи не видят того, что это разные вопросы (это видят сравнительные морфологии и палеонтологи, конечно же это видели и опытные эмбриологи, как покойный Белоусов), т.е. автоматом мыслят филогению как продолжение онтогении (старая ошибка, о которой писали Шмальгаузен, Гулд, Шишкин и другие). То есть эволюционное новшество видится им как разовое приобретение индивидуального эмбриогенеза (не важно, есть ли это новшество, причинно, рекомбинация "простых" генов, мутация Hox-гена или даже более системная гетерохрония клеточного порядка).
Вопрос о том, каким образом благополучные единичные и "сконструированные" случайным изменением молекулярных процессов "экспонаты кунст-камеры" переходят в миллионное тиражирование (в сознании многих буквально в следующем поколении, и по экспоненте), попросту не фокусируется перед глазами. Где-то в подкорке срабатывает упреждающе-страхующий слабый сигнал, - "есть какая-то штука, называемая отбором", кто-то когда-то, - то ли Аристотель, то ли царь Соломон, то ли какой-то там Дарвин, её выдумал), и "она всё объясняет", - да это любая бабушка на лавочке у подъезда знает, - что вы к нам пристаете с пустыми вопросами, - у нас тут фактор BGT-2XYTXB-2 привлекает РНК-полимеразу, - а мы думали, что это может делать только RGM-5XYFVN-8 - это же меняет наше понимание вселенной самым коренным образом!
Ещё большая проблема в понимании того, что Шмальгаузен называл "целое в развитии". Слова (термины), увы, со временем выцветают и становятся лексическими клише, своего рода "успокоительной пилюлей", когда знакомый звук попросту производит "дофаминовое" воздействие на подкорку (как тот же "отбор", - сразу ощущение, что "мы всё это хорошо знаем", хотя и не помним точно, где такое Чили и что такое хунта, и почему и как вся та история связана с карнавалом). Смысловое содержание слова давно выветрилось (конфетки внутри давно уже нет), но вид знакомого фантика всё ещё вызывает обильное слюноотделение. Собственно, как раньше были "физики" и "лирики", так сейчас есть "генетики" и "эпигенетики". И по существу это два разных модуса мышления (Л.П.Татаринов, 2007, возводил их грекам, считая Аристотеля первым влиятельным эпигенетиком), и те лексические оболочки (фразеология), которые обслуживают оба модуса, взаимно почти не пересекаются в их смысловом наполнении, - почему формируются два сообщества глухонемых в отношении друг друга (с разной степенью раздражения).
Конечно же проблема восходит к более глубокому пониманию\не пониманию соотношения целого и части. Один модус мышления (явления и процессы реальности представляют собой в основном тот тип взаимодействия, когда свойства целого предопределяют свойства частей, а не сводятся к их линейному суммированию; например, - решетка кристалла; структура атома; изоморфизм физических и психо-физических гештальтов) был четко определен основателями гештальтеории (Вертгеймер, Кёлер и Кафка), и по большому счету он, видимо, заложен в структуру немецкого языка (а через это и мышления), который три столетия системно шлифовался, - в его структуре и нюансах значения слов, - под потребности рационального познания природы. Во всяком случае многие морфологи, эмбриологи и даже кое-какие генетики, мыслившие подобным образом (т.е. это было органическим проявлением их "образа мира" и их восприятия фактов) были носителями немецкой языковой культуры (в широком смысле слова). [Небезынтересно здесь вспомнить замечание В.В.Налимова, что "немцы" дали миру больше топ-лингвистов (психо, этно и т.д. в том числе), чем весь остальной мир (изучение жизни языка и устойчивости его как системы смыслов, воспроизводимой во времени и пространстве во множестве форм и на стохастике носителей, - не сводима к формальной логике); тогда как, скажем, французы, дали наибольшее число топ-математиков (французский язык, по Налимову, в наибольшей степени удержал силлогистический компонент латыни)].
Второй модус восприятия целого сразу же дробит его на бесчисленное число частей и элементов, а если вся практическая работа сводится буквально к перцептивной и мыслительной жизни внутри этого "хаоса" молекулярных процессов, который сознание пытается удержать во всем их многообразии и временной динамике, то к мысли о "целом", предопределяющем свойства этих элементов, оно уже вернуться не в состоянии. Эту проблему коллег прекрасно видел "великий генетик" Р.Гольдшмидт, который сетовал о том, что они (коллеги) вряд ли смогут понять и принять его модель "системы развития" (эмбриогенеза), визуализированную Уоддингтоном, поскольку никогда не смогут избавиться от представления о гене, как дискретной частице, корпускуле. Поскольку со времен Гольдшмидта молекулярная биология в своей описательной части (разнообразия молекулярных процессов и явлений в их "многоэтажном" взаимодействии) ушла далеко вперед (стала молекулярной эпигенетикой), а "целого" так и не видит, то хаос в головах носителей этого модуса мышления (как изоморфная рефлексия хаоса молекулярных явлений, - в таковом их восприятии) не перестает впечатлять.
В общем, казалось бы это "их проблемы", и если в решении ряда частных вопросов "жизни клетки" и удовлетворению от многих и многих "междусобойчиков" это им помогает то, как говорится, "мир вам" и "мы очень рады за вас" (правда, решению проблем здоровья человека пока это всё помогает критически мало, см. книги Несса Кэри и Jablonka&Lamb, - но кого это волнует, раз финансирование не перестает радовать), если бы не одна штука. Своего внутриклеточного пространства для свободного движения мысли оказывается почему-то мало и хочется (ну хочется!) обозреть из своей колбочки хаоса молекулярных процессов всё остальное мироустройство.
Хочется писать книжки о развитии жизни на земле, видя в каждом новом макротаксоне разовый удачный прыжок hох-гена с вершины Эвереста в бочку (один метр диаметром) без воды или даже с кипящей смолой. Робкие замечания о том, что "Конёк-горбунок" это все-таки сказка, и "естественный отбор" - это не волшебная палочка феи, - не разлитый в мировом пространстве дух-преобразователь, а конкретное научное понятие, несущее вполне рациональный смысл (проявление кооперации нескольких "внешних" и "внутренних" причин, при их опредленных параметрах, которое, - проявление, - создает, по результату, эффект подобный мотивированному субъекту отбора, но ..... в первых поколениях всегда "черпает воду решетом", то есть обладает крайне низким КПД действия для того чтобы перевести "благоприятное новшество" в стабильное осуществление), вызывает жуткое раздражение (особенно у тех молекулярщиков, кто очень хочет писать книжки о макроэволюции и развитии жизни на земле), вплоть до того, что рассуждать о результирующем статусе стохастики молекулярных процессов никто из не-генетиков права не имеет, поскольку это дозволено только посвященным, прошедшим инициацию в череде культовых обрядов, о которых непосвященные даже и не слышали...
Да все бы ничего (ну чем бы дитя не тешилось, -- каждый играет в свои игрушки), если бы и со стороны таких недалеких молекулярщиков, привыкших видеть целое эмбриогенеза только как некую сумму хаотических процессов подсистемного уровня, было бы хотя бы интуитивное понимание того, что есть и по другому устроенные мозги, которые становятся доминантой на других "этажах" науки о природе устойчивости биологической организации и системности над-организменных процессов, но куда там (!), - всегда находятся персонажи (из той категории людей), кто "знать ничего не хочет" и хочет чтобы все поголовно, в том числе и на междисциплинарных конференциях, мыслили только так, как они, и только в русле их модуса мышления.
Когда таковые попадают в организаторы процесса (тех же конференций, семинаров), то их неуемность при в общем-то досадно слабой общей биологической (и шире) эрудиции становится критически назойливой и попросту мешает нормальному (равновесному) развитию процесса познания. А поскольку эти люди одновременно (есть такая корреляция) страдают немалой мотивацией в плане карьерного роста ("статусное мышление"), то их неуемность нередко - и даже невольно для них самих, может быть и так, - приобретает некий идеологический привкус, что в истории науки (в том числе в нашей стране), опять же нередко приводило к крайне негативным социальным последствиям и потому должно вызывать противодействие уже в самом начале пути. Потому что потом будет поздно. Это основной "человеческий" вывод, который я вынес из этой конференции.