ЦЕРКОВНЫЕ ДИСКУССИИ: об участии мирян в управлении Церковью
Изначально я не планировал "прямого высказывания" и моя критика обращена не столько на содержание тезиса о. Александра Задорнова: http://www.bogoslov.ru/text/1500086.html , сколько на его обоснованность, которая мне представляется недостаточной. И прежде всего в данном вопросе необходимо полноценное и по возможности свободное от предвзятости исследование дискуссии по этому вопросу, имевшей место в начале XX века и в значительной степени подготовившей Собор. В тексте о. Александра она представлена в крайне усеченном виде.
Далее, я действительно не считаю решающий голос мирян на Соборах чем-то абсолютно необходимым. Тем не менее, форма, в которой на эту тему высказываются некоторые священнослужители, мне представляется недопустимой и провоцирует на то, чтобы эту идею отстаивать. При этом, я не являюсь специалистом в области церковного (и любого другого) права. Скорее я высказываюсь просто в качестве человека, пытающегося понять, кто он и в каком мире он живет. В этом смысле я вижу несколько важных моментов:
1. В нашей Церкви существует определенный разрыв (точнее, разрывы) между епископатом, священством и народом. Хорошо это или плохо - но это факт. Существенен здесь не принцип сословного представительства, а различие исходных позиций, определяющее различие точек зрения, которое, в свою очередь способно порождать и усиливать взаимное недоверие и отчуждение. Снять их можно при условии обсуждения и участия в принятии решений "на равных". Как сделать так, чтобы при этом не нарушался иерархической строй Церкви, ей по существу присущий, - отдельный вопрос, но не нерешаемый.
2. Очень сложная и тонкая тема моральных проблем, которые трясут католическую Церковь, и которые у нас тоже есть (Боголюбово - только один из примеров). Я думаю, что роль организованной, сознательной и обладающей известными полномочиями "церковной общественности" в таких случаях могла бы быть в таких ситуациях весьма позитивной.
3. Если рассуждать исторически (не отрицая, а просто вынося за скобки реальности сакраментального порядка), несомненное преимущество иерархии в делах церковного управления покоилась на ее образовательном преимуществе. В Новое время это преимущество было ею утрачено. Но дело не только в том, что образовательный уровень многих мирян выше чем таковой у духовенства - об этом можно и спорить, дело в том, что духовное образование и образование светское принципиально различны по своим целям, принципам, составу даваемых ими знаний и т.д. Их равноправное взаимодействие в решении важных вопросов, осуществляемое именно внутри Церкви, а не между Церковью и внешним обществом, также могло бы иметь позитивный смысл.
4. С этим связана и специфика самосознания современного образованного человека - я опять-таки воздержался бы здесь от оценок: он таков, каков он есть и переделать его может только история. Он приучен к определенным представлениям об ответственности, праве, достоинстве человека, "личности" и т.д. Эта специфика не случайно была учтена отцами Собора 17 года, она не случайно проявлилась в экклезиологии, основанной на достижениях русской религиозно-философской мысли, и игнорировать ее мне представляется неразумным. А попытка ее задавить - чревата бунтом и маргинализацией Церкви в социально-культурном плане ее бытия. Значит надо найти церковно-приемлемые формы ее реализации.
вот так, в целом.
Далее, я действительно не считаю решающий голос мирян на Соборах чем-то абсолютно необходимым. Тем не менее, форма, в которой на эту тему высказываются некоторые священнослужители, мне представляется недопустимой и провоцирует на то, чтобы эту идею отстаивать. При этом, я не являюсь специалистом в области церковного (и любого другого) права. Скорее я высказываюсь просто в качестве человека, пытающегося понять, кто он и в каком мире он живет. В этом смысле я вижу несколько важных моментов:
1. В нашей Церкви существует определенный разрыв (точнее, разрывы) между епископатом, священством и народом. Хорошо это или плохо - но это факт. Существенен здесь не принцип сословного представительства, а различие исходных позиций, определяющее различие точек зрения, которое, в свою очередь способно порождать и усиливать взаимное недоверие и отчуждение. Снять их можно при условии обсуждения и участия в принятии решений "на равных". Как сделать так, чтобы при этом не нарушался иерархической строй Церкви, ей по существу присущий, - отдельный вопрос, но не нерешаемый.
2. Очень сложная и тонкая тема моральных проблем, которые трясут католическую Церковь, и которые у нас тоже есть (Боголюбово - только один из примеров). Я думаю, что роль организованной, сознательной и обладающей известными полномочиями "церковной общественности" в таких случаях могла бы быть в таких ситуациях весьма позитивной.
3. Если рассуждать исторически (не отрицая, а просто вынося за скобки реальности сакраментального порядка), несомненное преимущество иерархии в делах церковного управления покоилась на ее образовательном преимуществе. В Новое время это преимущество было ею утрачено. Но дело не только в том, что образовательный уровень многих мирян выше чем таковой у духовенства - об этом можно и спорить, дело в том, что духовное образование и образование светское принципиально различны по своим целям, принципам, составу даваемых ими знаний и т.д. Их равноправное взаимодействие в решении важных вопросов, осуществляемое именно внутри Церкви, а не между Церковью и внешним обществом, также могло бы иметь позитивный смысл.
4. С этим связана и специфика самосознания современного образованного человека - я опять-таки воздержался бы здесь от оценок: он таков, каков он есть и переделать его может только история. Он приучен к определенным представлениям об ответственности, праве, достоинстве человека, "личности" и т.д. Эта специфика не случайно была учтена отцами Собора 17 года, она не случайно проявлилась в экклезиологии, основанной на достижениях русской религиозно-философской мысли, и игнорировать ее мне представляется неразумным. А попытка ее задавить - чревата бунтом и маргинализацией Церкви в социально-культурном плане ее бытия. Значит надо найти церковно-приемлемые формы ее реализации.
вот так, в целом.