Советская мораль
Очень верно о советской общественной морали воспитываемой коммунистической идеологией.
Михаил Владимиров:
Родившись в 1961 г., я закончил школу при еще живом и горячо любимом ЛИБе, и по этому я считаю себя полностью продуктом 70-летней советской общеобразовательной школы.
Чему нас учили:
История всего человечества - это история борьбы народных масс с угнетателями ради установления материальной справедливости. «Грабь награбленное» - лозунг, под которым в советской школе преподавалась как история России так процесс созидания великого Советского Союза.
Разин убил купцов, получил (украл) товар - молодец.
Пугачев сжег крепость, забрал (украл) государственную казну - молодец.
Народовольцы взорвали царя (украли его жизнь) - молодцы.
Революционные массы экспроприировали (украли) дворцы, усадьбы, заводы... - молодцы.
Матросня изымала (крала) у буржуев все подряд - молодцы.
Рабочие экспроприировали (крали) излишки зерна у крестьян - молодцы.
Ленин отнял (украл) землю у помещиков - молодец.
Крестьяне получили ворованную землю - молодцы.
Колхозы у крестьян отобрали (украли) землю - молодцы.
Большевики у Церкви экспроприировали (украли) имущество и здания - молодцы.
Можно и дальше продолжать этот список из учебника истории, но воровству учили не только в школе.
Воровство проповедовалось в музеях, когда экскурсовод в Эрмитаже с гордостью рассказывал, что эта картина экспроприирована (сворована) у такого-то. Хорошо помню, что когда мы с мамой вышли после экскурсии из Ярославского художественного музея, она на ухо сказала мне: «Ты понимаешь, что все, что мы видели, ворованное, а хозяева убиты?».
Норма воровства проповедовалась через искусство, когда великие советские композиторы брали (воровали) чужие мелодии и выдавали за свои.
В 1970-х годах унести домой то, что тебе нужно с работы (украсть) было общепринятой нормой. Одна наша знакомая, доктор экономических наук, жившая в коммунальной квартире, говорила, что над ней смеются все соседи: «Из всей советской экономики ты домой только бумагу с карандашами припереть-то можешь!».
Тащили всё: две доски, десяток гвоздей, занавески, лампочки, спирт из НИИ, продукты из общепита. У одного знакомого врача дома стоял рентгеновский аппарат, который он украл из больницы. Я не говорю о рабочем времени, которое кралось у государства ежедневно через чаепития, разгадывания кроссвордов, посещения магазинов и парикмахерских. Мы поступали в вузы по блату, воруя места у других...
Я не знаю, стоит ли продолжать дальше, но привитие на подсознательном уровне нормальности воровства происходило повсеместно и ежечасно.
Да, я не был исключением. В 18 лет я считал, что если я не прихватил (украл) на колхозном поле кочан капусты, случайно проходя мимо, то день прожит зря. Будучи художником, я делал подрамники из ворованных досок, натягивал на них сворованный в театре холст, грунтовал его желатином, сворованным нашей соседкой из столовой, и писал украденными из типографии красками. Вы думаете, что кто-то из моих знакомых не знал об этом? Знали все, это не нужно было скрывать, более того, мелкое воровство у государства было доблестью. Я ни разу не испытал чувства стыда в те годы.
Воспитание отношения к воровству, как к норме жизни имело двусторонний развращающий эффект. С одной стороны, большинство было готово украсть то, что им может пригодиться; с другой стороны, каждый был готов к тому, что то, что ему принадлежит, может быть экспроприировано (украдено) в любой момент.
К 90-м годам в Советском Союзе было воспитано уже третье поколение людей на идеале воровства. Трагедия 90-х, на мой взгляд, определяется именно этим. Тот, кто мог украсть, крал. Тот, кто терял, этому не удивлялся и не пытался сопротивляться. 90-е стали как бы экзаменом на усвоение воровских уроков, преподанных за время советской власти. И мое поколение экзамен сдало на пятерку. Кто мог, приватизировал (крал). Кто терял, молчал.
Мое поколение НЕ УЧИЛИ творить и созидать, его учили грабить, воровать и молчать.
Сегодня мы продолжаем ходить в музеи и смотреть на ворованные коллекции. Мы продолжаем жить в домах, отобранных у их владельцев. Мы продолжаем ходить по земле, которая принадлежала другим. В интеллектуальных спорах мы обсуждаем, как лучше переделить награбленное. Мы продолжаем говорить нашим детям, что это хорошо и учим их жить в соответствии с привычными нам нормами...
P.S.
Те из моего поколения, кто никогда не пил ворованного спирта, не ходил в магазин в рабочее время, не получал от врача бюллетень для того, чтобы посадить помидоры на даче, или в библиотечный день не отправлялся на лыжах за город, ..., примите мое глубокое уважение.
____
И я, хотя застал совок подростком, отлично помню эту атмосферу всеобщего воровства, которое морально в обществе никак не осуждалось и считалось нормой.