Против кого дружить будем?
Здоровому обществу нужен сильный враг.
Вы никогда не замечали, как остро иногда хочется быть обиженным? Нет, не просто мерзкой букой дуться на весь мир, а чтобы этот мир взял, да подло тебя обманул. Что б предал, задел до глубины души, растоптал хрустальные мечты.
Это желание всегда висело у меня на периферии сознания, и особенно остро оно раскрылось, когда я поближе познакомился с делами обманутого поколения. Вы слышали советские песни? Не песни первых пятилеток, не песни хрущевской оттепели, а песни горбачевского застоя и позднее, когда советский человек осознал себя человеком обманутым, и тащился от этого. Как же это до физических судорог круто, когда перед тобой есть всемогущий враг в лице государства! Как сводит от боевой злости скулы, когда ты слушаешь гимн навязанного тебе режима, когда смотришь на врага номер один - твоего генерального тюремщика. Сила, порожденная протестом непобедимому врагу, просто поражает. Поэтому создаются шедевры, которым не видно равных в сегодняшние дни глобального пофигизма. Поэтому в часы душевного восторга, где-нибудь в голой степи, у костра, нам хочется орать «все по плану» или «группу крови», а вовсе не билановщину.
Читали вы «На западном фронте без перемен» Эриха Ремарка? А «Стариков» Гасфорда? Чувствовали вы ту громадную мощь, которая смотрит на вас со страниц этих книг? Они не были советскими людьми. Они просто были людьми, прошедшими войну. Справедливых войн не бывает - это аксиома. Бываю шахматные партии высокой политики. И это, черт возьми, обидно.
Говорят, настоящее искусство невозможно без боли. Кого бы из великих художников вы не взяли - все они инвалиды, психопаты, уроды. Чтобы боль выглядела подлинной, скульптор Бернини высекал набросок своего лица, прижигая себе ногу свечой. Когда Жерико писал "Плот «Медузы», он ходил в больницу, чтобы делать зарисовки лиц умирающих. Он приносил в студию их отрезанные головы и руки, чтобы изучить, как кожа меняет цвет при гниении. Знали вы, что Микеланджело был депрессивным психопатом, который изображал себя на картинах мучеником с содранной кожей. Генри Матисс бросил ремесло адвоката из-за аппендицита. Роберт Шуман стал писать музыку только тогда, когда ему парализовало правую руку, и его карьере концертного пианиста был положен конец.
Боль неотделима от обиды. Обиды на судьбу, на себя, на других. Она грызла великих, как грызла неизвестных, исторгая из них вдохновенные строки и образы. Нам сильно не хватает того, против кого мы могли бы дружить. Того, на кого могли бы придумывать остроумные пасквили или марать бумагу карикатурами. Так и хочется посоветовать колеблющимся верхам: засуньте себе в n-ое место молодежное телевидение, увеличение расходов на образование, остальные ложные меры по воспитанию молодежи. Лучше просто обидьте нас. Дайте нам достойного врага.
Вы никогда не замечали, как остро иногда хочется быть обиженным? Нет, не просто мерзкой букой дуться на весь мир, а чтобы этот мир взял, да подло тебя обманул. Что б предал, задел до глубины души, растоптал хрустальные мечты.
Это желание всегда висело у меня на периферии сознания, и особенно остро оно раскрылось, когда я поближе познакомился с делами обманутого поколения. Вы слышали советские песни? Не песни первых пятилеток, не песни хрущевской оттепели, а песни горбачевского застоя и позднее, когда советский человек осознал себя человеком обманутым, и тащился от этого. Как же это до физических судорог круто, когда перед тобой есть всемогущий враг в лице государства! Как сводит от боевой злости скулы, когда ты слушаешь гимн навязанного тебе режима, когда смотришь на врага номер один - твоего генерального тюремщика. Сила, порожденная протестом непобедимому врагу, просто поражает. Поэтому создаются шедевры, которым не видно равных в сегодняшние дни глобального пофигизма. Поэтому в часы душевного восторга, где-нибудь в голой степи, у костра, нам хочется орать «все по плану» или «группу крови», а вовсе не билановщину.
Читали вы «На западном фронте без перемен» Эриха Ремарка? А «Стариков» Гасфорда? Чувствовали вы ту громадную мощь, которая смотрит на вас со страниц этих книг? Они не были советскими людьми. Они просто были людьми, прошедшими войну. Справедливых войн не бывает - это аксиома. Бываю шахматные партии высокой политики. И это, черт возьми, обидно.
Говорят, настоящее искусство невозможно без боли. Кого бы из великих художников вы не взяли - все они инвалиды, психопаты, уроды. Чтобы боль выглядела подлинной, скульптор Бернини высекал набросок своего лица, прижигая себе ногу свечой. Когда Жерико писал "Плот «Медузы», он ходил в больницу, чтобы делать зарисовки лиц умирающих. Он приносил в студию их отрезанные головы и руки, чтобы изучить, как кожа меняет цвет при гниении. Знали вы, что Микеланджело был депрессивным психопатом, который изображал себя на картинах мучеником с содранной кожей. Генри Матисс бросил ремесло адвоката из-за аппендицита. Роберт Шуман стал писать музыку только тогда, когда ему парализовало правую руку, и его карьере концертного пианиста был положен конец.
Боль неотделима от обиды. Обиды на судьбу, на себя, на других. Она грызла великих, как грызла неизвестных, исторгая из них вдохновенные строки и образы. Нам сильно не хватает того, против кого мы могли бы дружить. Того, на кого могли бы придумывать остроумные пасквили или марать бумагу карикатурами. Так и хочется посоветовать колеблющимся верхам: засуньте себе в n-ое место молодежное телевидение, увеличение расходов на образование, остальные ложные меры по воспитанию молодежи. Лучше просто обидьте нас. Дайте нам достойного врага.