Это для здоровья (Ц)
Начало и финал повести "Дьявол". 1889 год. Автор Толстой. Только повесть надо было назвать "Придурок", у человека всё есть, здоровье, деньги, бабы, свободное время, но он хотел как лучше, а получилось как всегда.
далее текст повести.
----------------------------------------------------------
Он жил свою молодость, как живут все молодые, здоровые, неженатые люди, то есть имел сношения с разного рода женщинами. Он был не развратник, но и не был, как он сам себе говорил, монахом. А предавался этому только настолько, насколько это было необходимо для физического здоровья и умственной свободы, как он говорил. И всё шло благополучно. Благополучно в том смысле, что он не предался разврату, не увлекся ни разу и не был ни разу болен. Была у него в Петербурге сначала швея, потом она испортилась, и он устроился иначе.
В деревне он жил второй месяц и решительно не знал, как ему быть. Невольное воздержание начинало действовать на него дурно. Неужели ехать в город из-за этого? И куда? Как? Это одно тревожило Евгения Ивановича, а так как он был уверен, что это необходимо и что ему нужно, ему действительно становилось нужно, и он чувствовал, что он не свободен и что он против воли провожает каждую молодую женщину глазами.
Случилось ему раз зайти напиться в лесную караулку. Сторожем был бывший охотник отца. Евгений Иванович разговорился с ним, и сторож стал рассказывать старинные истории про кутежи на охоте. И Евгению Ивановичу пришло в голову, что хорошо бы было здесь, в караулке или в лесу, устроить это. Данила рассказывал, как они стояли в отъезжем поле у дьячихи и как Пряничникову он привел бабу.
-- Как же ты такими делами нехорошими занимался?
-- А что же тут худого? И она рада и мой Федор Захарыч довольны-предовольны. Мне рубль. Ведь как же и быть ему-то? Тоже живая кость.
-- А знаешь,-- он почувствовал, как он багрово покраснел,-- знаешь, Данила, я измучался. -- Данила улыбнулся. -- Я все-таки не монах -- привык.
-- Что ж, вы бы давно сказали, это можно,-- сказал он. -- Вы только скажите какую.
-- Ах, право, мне все равно. Ну, разумеется, чтоб не безобразная была и здоровая.
-- Знаю. Это, значит, Степаниду вам предоставить. Муж в городу, все равно как солдатка. А бабочка хорошая, чистая. Будете довольны.
-- Да хоть завтра. Я вот пойду за табаком и зайду, а в обед приходите сюда али за огород к бане. Никого нет.
-- Ну, хорошо.
Целый день он был не свой. На другой день в двенадцать часов он пошел к караулке. Данила стоял в дверях и молча значительно кивнул головой к лесу. Кровь прилила к сердцу Евгения, он почувствовал его и пошел к огороду. Он оглянулся, она стояла в чаще за овражком. В белой вышитой занавеске, красно-бурой напеве, красном ярком платке, с босыми ногами, свежая, твердая, красивая, она стояла и робко улыбалась.
Через четверть часа они разошлись, он зашел к Даниле и в ответ на вопрос его: "Довольны ль, барии?" -- дал ему рубль и пошел домой. Он был доволен. Ее он хорошенько даже не рассмотрел. Помнил, что чистая, свежая, недурная и простая, без гримас.
Между тем, чего он никак не ожидал, сношения его с Степанидой продолжались и получили даже характер чего-то установившегося. Так и шло все лето, в продолжение которого он виделся с ней раз десять и всякий раз через Данилу. Было один раз, что ей нельзя было прийти, потому что приехал муж, и Данила предложил другую . Потом муж уехал, и свиданья продолжались по-старому, сначала через Данилу, а потом уже прямо он назначал время, и она приходила с бабой Прохоровой, так как одной нельзя ходить бабе.
Евгению и в голову не приходило, чтобы эти отношения его имели какое-нибудь для него значение. Об ней же он и не думал. Давал ей деньги, и больше ничего. Он не знал и не думал о том, что по всей деревне уж знали про это и завидовали ей, что ее домашние брали у ней деньги и поощряли ее и что ее представление о грехе, под влиянием денег и участия домашних, совсем уничтожилось. Ей казалось, что если люди завидуют, то то, что она делает, хорошо.
"Просто для здоровья надо же,-- думал Евгений. -- Положим, нехорошо, и, хотя никто не говорит, все или многие знают. Но что же делать? Скверно я поступаю,-- думал Евгений,-- да что делать, ну да ненадолго".
Осенью Евгений часто ездил в город и там сблизился с семейством Анненских. У Анненскнх была дочь, только что вышедшая институтка. И тут, к великому огорчению Марьи Павловны, случилось то, что Евгений, как она говорила, продешевил себя, влюбился в Лизу Анненскую и сделал ей предложение. С тех пор сношения с Степанидой прекратились.
-----------------------------------------------------------
Там дальше всё как обычно. Можно даже и не читать. Он будет бегать туда и сюда. Ну и финал поражающий дебилизмом. Этим барам всё бы только кого-то убивать, всё к одному сводят. Если каждый начнёт из-за этого стрелять, то у нас так и женщин не останется.
-----------------------------------------------------------
Только два выхода: жену убить или ее. Да еще... Ах, да, третий есть: себя,-- сказал он тихо вслух, и вдруг мороз пробежал у него по коже. Он вернулся к себе в комнату и тотчас открыл шкаф, где был револьвер.
Когда Лиза вбежала в комнату,-- она только что успела спуститься с балкона,-- он лежал ничком на полу, черная, теплая кровь хлестала из раны, и труп еще подрагивал. Было следствие. Никто не мог понять и объяснить причины самоубийства. Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной. Они не могли никак согласиться с этим, потому что знали, что он был более здравомыслящ, чем сотни людей, которых они знали.
19 ноября 1889. Ясная Поляна
-------------------------------------------------------------
Но у Толстого был и другой финал этой повести.
-------------------------------------------------------------
<ВАРИАНТ КОНЦА ПОВЕСТИ "ДЬЯВОЛ">
И она обожгла его своим смеющимся взглядом. Взгляд этот говорил о веселой, беззаботной любви между ними, о том, что она знает, что он желает ее, что он приходил к ее сараю, и что она, как всегда, готова жить и веселиться с ним, не думая ни о каких условиях и последствиях. Евгений почувствовал себя в ее власти, но не хотел сдаваться. Но тотчас же понял, что это было бесполезно.
Одна мысль теперь поглотила его всего: как незаметно от других назначить ей свидание?
"Да неужели я не могу овладеть собой? -- говорил он себе. -- Неужели я погиб? Господи! Да нет никакого бога. Есть дьявол. И это она. Он овладел мной. А я не хочу, не хочу. Дьявол, да, дьявол".
Он подошел вплоть к ней, вынул из кармана револьвер и раз, два, три раза выстрелил ей в спину. Она побежала и упала на ворох.
-- Батюшки! родимые! что ж это? -- кричали бабы.
-- Нет, я не нечаянно. Я нарочно убил ее,-- закричал Евгений. -- Посылайте за становым.
Становой и следователь приехали на другое утро, и Евгений, простившись с женой и ребенком, был отвезен в острог. Его судили. И его признали временно душевнобольным и приговорили только к церковному покаянию. Он пробыл в остроге девять месяцев и в монастыре месяц. Он начал пить еще в остроге, продолжал в монастыре и вернулся домой расслабленным, невменяемым алкоголиком. Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной, психопат. Они не могли никак согласиться с этим, потому что знали, что он был более здравомыслящий, чем сотни людей, которых они знали.
Примечания
(В.Я. Линков)
Впервые опубликовано в изд.: "Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого", под ред. В. Г. Черткова, т. 1. М., 1911. Толстой датировал повесть 19 ноября 1889 года. Вся повесть была написана за десять дней. Второй вариант конца (эпизод убийства Степаниды) относится к апрелю -- маю 1890 года. Но и после написания нового конца повести Толстой не считал ее завершенной, не хотел печатать и рукопись спрятал в обшивке кресла в своем кабинете, опасаясь ревности со стороны жены (см.: Л. Д. Опульская. Л. Н. Толстой. Материалы к биографии с 1886 по 1892 год, с. 178--179).
В повести отразились личные переживания Толстого, связанные с увлечением в молодости яснополянской крестьянкой Аксиньей Базыкиной, а в возрасте 49 лет -- кухаркой Домной, с чувством к которой он боролся.
Сюжетная основа повести отражает реальные события из жизни тульского судебного следователя H. H. Фридерихса, который через три месяца после женитьбы на девушке-дворянке убил крестьянку Степаниду Муницыну, с которой прежде у него была связь, выстрелом из револьвера. В Дневнике Толстого повесть называлась "историей Фридерикса".
далее текст повести.
----------------------------------------------------------
Он жил свою молодость, как живут все молодые, здоровые, неженатые люди, то есть имел сношения с разного рода женщинами. Он был не развратник, но и не был, как он сам себе говорил, монахом. А предавался этому только настолько, насколько это было необходимо для физического здоровья и умственной свободы, как он говорил. И всё шло благополучно. Благополучно в том смысле, что он не предался разврату, не увлекся ни разу и не был ни разу болен. Была у него в Петербурге сначала швея, потом она испортилась, и он устроился иначе.
В деревне он жил второй месяц и решительно не знал, как ему быть. Невольное воздержание начинало действовать на него дурно. Неужели ехать в город из-за этого? И куда? Как? Это одно тревожило Евгения Ивановича, а так как он был уверен, что это необходимо и что ему нужно, ему действительно становилось нужно, и он чувствовал, что он не свободен и что он против воли провожает каждую молодую женщину глазами.
Случилось ему раз зайти напиться в лесную караулку. Сторожем был бывший охотник отца. Евгений Иванович разговорился с ним, и сторож стал рассказывать старинные истории про кутежи на охоте. И Евгению Ивановичу пришло в голову, что хорошо бы было здесь, в караулке или в лесу, устроить это. Данила рассказывал, как они стояли в отъезжем поле у дьячихи и как Пряничникову он привел бабу.
-- Как же ты такими делами нехорошими занимался?
-- А что же тут худого? И она рада и мой Федор Захарыч довольны-предовольны. Мне рубль. Ведь как же и быть ему-то? Тоже живая кость.
-- А знаешь,-- он почувствовал, как он багрово покраснел,-- знаешь, Данила, я измучался. -- Данила улыбнулся. -- Я все-таки не монах -- привык.
-- Что ж, вы бы давно сказали, это можно,-- сказал он. -- Вы только скажите какую.
-- Ах, право, мне все равно. Ну, разумеется, чтоб не безобразная была и здоровая.
-- Знаю. Это, значит, Степаниду вам предоставить. Муж в городу, все равно как солдатка. А бабочка хорошая, чистая. Будете довольны.
-- Да хоть завтра. Я вот пойду за табаком и зайду, а в обед приходите сюда али за огород к бане. Никого нет.
-- Ну, хорошо.
Целый день он был не свой. На другой день в двенадцать часов он пошел к караулке. Данила стоял в дверях и молча значительно кивнул головой к лесу. Кровь прилила к сердцу Евгения, он почувствовал его и пошел к огороду. Он оглянулся, она стояла в чаще за овражком. В белой вышитой занавеске, красно-бурой напеве, красном ярком платке, с босыми ногами, свежая, твердая, красивая, она стояла и робко улыбалась.
Через четверть часа они разошлись, он зашел к Даниле и в ответ на вопрос его: "Довольны ль, барии?" -- дал ему рубль и пошел домой. Он был доволен. Ее он хорошенько даже не рассмотрел. Помнил, что чистая, свежая, недурная и простая, без гримас.
Между тем, чего он никак не ожидал, сношения его с Степанидой продолжались и получили даже характер чего-то установившегося. Так и шло все лето, в продолжение которого он виделся с ней раз десять и всякий раз через Данилу. Было один раз, что ей нельзя было прийти, потому что приехал муж, и Данила предложил другую . Потом муж уехал, и свиданья продолжались по-старому, сначала через Данилу, а потом уже прямо он назначал время, и она приходила с бабой Прохоровой, так как одной нельзя ходить бабе.
Евгению и в голову не приходило, чтобы эти отношения его имели какое-нибудь для него значение. Об ней же он и не думал. Давал ей деньги, и больше ничего. Он не знал и не думал о том, что по всей деревне уж знали про это и завидовали ей, что ее домашние брали у ней деньги и поощряли ее и что ее представление о грехе, под влиянием денег и участия домашних, совсем уничтожилось. Ей казалось, что если люди завидуют, то то, что она делает, хорошо.
"Просто для здоровья надо же,-- думал Евгений. -- Положим, нехорошо, и, хотя никто не говорит, все или многие знают. Но что же делать? Скверно я поступаю,-- думал Евгений,-- да что делать, ну да ненадолго".
Осенью Евгений часто ездил в город и там сблизился с семейством Анненских. У Анненскнх была дочь, только что вышедшая институтка. И тут, к великому огорчению Марьи Павловны, случилось то, что Евгений, как она говорила, продешевил себя, влюбился в Лизу Анненскую и сделал ей предложение. С тех пор сношения с Степанидой прекратились.
-----------------------------------------------------------
Там дальше всё как обычно. Можно даже и не читать. Он будет бегать туда и сюда. Ну и финал поражающий дебилизмом. Этим барам всё бы только кого-то убивать, всё к одному сводят. Если каждый начнёт из-за этого стрелять, то у нас так и женщин не останется.
-----------------------------------------------------------
Только два выхода: жену убить или ее. Да еще... Ах, да, третий есть: себя,-- сказал он тихо вслух, и вдруг мороз пробежал у него по коже. Он вернулся к себе в комнату и тотчас открыл шкаф, где был револьвер.
Когда Лиза вбежала в комнату,-- она только что успела спуститься с балкона,-- он лежал ничком на полу, черная, теплая кровь хлестала из раны, и труп еще подрагивал. Было следствие. Никто не мог понять и объяснить причины самоубийства. Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной. Они не могли никак согласиться с этим, потому что знали, что он был более здравомыслящ, чем сотни людей, которых они знали.
19 ноября 1889. Ясная Поляна
-------------------------------------------------------------
Но у Толстого был и другой финал этой повести.
-------------------------------------------------------------
<ВАРИАНТ КОНЦА ПОВЕСТИ "ДЬЯВОЛ">
И она обожгла его своим смеющимся взглядом. Взгляд этот говорил о веселой, беззаботной любви между ними, о том, что она знает, что он желает ее, что он приходил к ее сараю, и что она, как всегда, готова жить и веселиться с ним, не думая ни о каких условиях и последствиях. Евгений почувствовал себя в ее власти, но не хотел сдаваться. Но тотчас же понял, что это было бесполезно.
Одна мысль теперь поглотила его всего: как незаметно от других назначить ей свидание?
"Да неужели я не могу овладеть собой? -- говорил он себе. -- Неужели я погиб? Господи! Да нет никакого бога. Есть дьявол. И это она. Он овладел мной. А я не хочу, не хочу. Дьявол, да, дьявол".
Он подошел вплоть к ней, вынул из кармана револьвер и раз, два, три раза выстрелил ей в спину. Она побежала и упала на ворох.
-- Батюшки! родимые! что ж это? -- кричали бабы.
-- Нет, я не нечаянно. Я нарочно убил ее,-- закричал Евгений. -- Посылайте за становым.
Становой и следователь приехали на другое утро, и Евгений, простившись с женой и ребенком, был отвезен в острог. Его судили. И его признали временно душевнобольным и приговорили только к церковному покаянию. Он пробыл в остроге девять месяцев и в монастыре месяц. Он начал пить еще в остроге, продолжал в монастыре и вернулся домой расслабленным, невменяемым алкоголиком. Варвара Алексеевна уверяла, что она всегда предсказывала это. Это было видно, когда он спорил. Лиза и Марья Павловна обе никак не могли понять, отчего это случилось, и все-таки не верили тому, что говорили доктора, что он был душевнобольной, психопат. Они не могли никак согласиться с этим, потому что знали, что он был более здравомыслящий, чем сотни людей, которых они знали.
Примечания
(В.Я. Линков)
Впервые опубликовано в изд.: "Посмертные художественные произведения Л. Н. Толстого", под ред. В. Г. Черткова, т. 1. М., 1911. Толстой датировал повесть 19 ноября 1889 года. Вся повесть была написана за десять дней. Второй вариант конца (эпизод убийства Степаниды) относится к апрелю -- маю 1890 года. Но и после написания нового конца повести Толстой не считал ее завершенной, не хотел печатать и рукопись спрятал в обшивке кресла в своем кабинете, опасаясь ревности со стороны жены (см.: Л. Д. Опульская. Л. Н. Толстой. Материалы к биографии с 1886 по 1892 год, с. 178--179).
В повести отразились личные переживания Толстого, связанные с увлечением в молодости яснополянской крестьянкой Аксиньей Базыкиной, а в возрасте 49 лет -- кухаркой Домной, с чувством к которой он боролся.
Сюжетная основа повести отражает реальные события из жизни тульского судебного следователя H. H. Фридерихса, который через три месяца после женитьбы на девушке-дворянке убил крестьянку Степаниду Муницыну, с которой прежде у него была связь, выстрелом из револьвера. В Дневнике Толстого повесть называлась "историей Фридерикса".