Нельзя унижать достоинство детей.
С.ДОРЕНКО: 10 часов 6 минут. Даша, еще хочу про эту тему поговорить, меня зацепило. Pocket говорит, что вот так выращивается народ без собственного достоинства.
Д.КНОРРЕ: Я согласна.
С.ДОРЕНКО: Это интересно, хочу это обсудить. Давай еще это обсудим.
Д.КНОРРЕ: Давайте.
С.ДОРЕНКО: Мы эту тему закрыли благополучно и собирались на пенсии перейти, но мне интересно поговорить на эту тему. Я сейчас вам доллар сообщу, я знаю, что это вас не обидит. 64,96 доллар и 74,12 евро, нефтюшка-кормилица 47,53 и 1,1412 пара евро/доллар. Она здесь давно уже сидит, вчера была 1,1395, здесь она и заседает.
Давайте вернемся к школьному насилию и к домашнему. Вы знаете, что русские матери оскорбительно разговаривают. Вообще это нормально, что русские матери оскорбительно разговаривают с детьми, оскорбляют детей. Это нередкий случай.
Д.КНОРРЕ: Абсолютно.
С.ДОРЕНКО: Чтобы не было национальности, скажем по-другому. Я когда говорю «русские» имею в виду, безусловно, не этничность.
Д.КНОРРЕ: Москвички?
С.ДОРЕНКО: Не только москвички, в Волгограде также орут и на Хопре, в Урюпинске также орут. Матери в России орут на детей обычно, матери в России оскорбляют детей обычно.
Д.КНОРРЕ: Это воспитывает не ответственность, а привычку к унижению.
С.ДОРЕНКО: И иммунитет к унижению.
Д.КНОРРЕ: И, как следствие, безответственность.
С.ДОРЕНКО: Матери в России орут на детей и оскорбляют детей обычно, это типичное поведение матерей в России. Это очень бросается в глаза, когда ты видишь иностранцев. Причем, разные иностранцы: это могут быть как французы или испанцы с одной стороны, так и турки с другой стороны. Я был свидетелем сцены, когда у турок девочка лет шести или семи, крупная девочка (знаешь, бывают дети крупные) валялась на полу в гипермаркете (большой молл). Ресторанный дворик, и они с семьей сели, было несколько женщин, один мужчина, еще какие-то дети. Они сидели за столиком, и одна девочка билась метрах в пяти об пол.
Д.КНОРРЕ: Башкой и истерила.
С.ДОРЕНКО: Каталась по полу и очень сильно визжала. На весь магазин, на самом деле. Никто на нее не шикнул. Это Турция. Потом папа подошел, присел на корточки и очень мирно, очень ласково по голосу (я не разбираю турецкий) с ней разговаривал.
Д.КНОРРЕ: И она успокоилась?
С.ДОРЕНКО: Она еще минут пять билась, но уже как бы и слушала, кричала и слушала. Вскрикнет и послушает, что папа говорит. Потом он ушел, она видно сказала, что она тем не менее не присоединится к компании. Он ушел, ничего не сделал: ни дергал за руку, не говорил грубо с ней. Еще прошло время, она полежала-полежала и начала к ним двигаться, привстала и пошла. Закончилась истерика. Я тогда в Турции увидел и резюмировал: конечно, это невозможная сцена в русском сообществе. Я русском, еще раз, не этнично, я имею «русском» в России это невозможно. Потому что ее конечно приструнили бы, ее конечно привели бы в чувства, и ей конечно велено было бы соответствовать ситуации. Ситуация вот какова: непристойно вести себя запрещено в публичном месте. Вот и всё. В Турции все посетители молла отнеслись к этому с пониманием. Папа лично разговаривал с девочкой, мама вообще не подходила. Мама, как сидела за столиком, пила прекрасный сок, так она и продолжала пить сок абсолютно спокойно с другими детьми.
Д.КНОРРЕ: У нас абсолютная несдержанность и нетерпимость к детям вообще, в принципе.
С.ДОРЕНКО: Pocket, как ваше полное имя? Здесь у меня три точки почему-то, не раскрывается ваше полное имя. Pocket Elep… только написано. Карманный слон? Вы правы, но нет. Это не обязательно воспитывает людей без чувства собственного достоинства. Давайте поговорим об этом. 7373-94-8. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Можно несколько ремарок?
С.ДОРЕНКО: Прошу вас.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Первая ремарка, в античном Риме, который я очень люблю, человека вводили в рабство, знаете чем?
С.ДОРЕНКО: Я думаю, что процедур было много.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Его публично секли. Вторая ремарка, …в котором были отменены телесные наказания, был Пушкинский лицей. И еще одна ремарочка, физическое насилие над детьми со стороны родителей или кого угодно - это самая страшная психологическая травма для любого человека. Это по существу то же самое, что введение в рабство.
С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, но ведь вербальное насилие…
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То же самое. Сергей, это вещи одного порядка. Вербальное насилие может быть еще страшнее.
С.ДОРЕНКО: Системное оскорбление.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что оно наносит глубокие психологические травмы маленькому человеку, который еще не воспринимает мир таким, какой он есть.
С.ДОРЕНКО: «Поселок Тикси, школа № 2, 80-е годы: учитель физики орал нам, что у нас в голове вакуум». Мне кажется, это какое-то изысканное ругательство. «Изначально народ без достоинства выращивается дома у родителей, а не в классе. Учитель не может преломить ситуацию вообще в обществе». Я читаю вам без имен. «Моя мама называла и называет меня ничтожеством и бессовестным человеком». «В России это из поколения в поколение идет. Если не только мамы, но и отцы говорят детям, что те тупые. А учителя тоже родители и в прошлом тупые дети». То есть условно говоря, учителя в прошлом были оскорблены многократно. Учителя шли сквозь постоянные оскорбления своих родителей, и своих учителей. Таким образом, мы делаем некий континуум оскорблений. «Чтобы изменить этот шаблон, надо родителей серьезно тренировать: психологические методики, тренеры, контроль результата», - говорит Александр. И понятно, что это нереально.
Д.КНОРРЕ: Это абсолютно нереально, потому что будут перегибы в другую сторону. Западная модель воспитания, когда с ребенком может быть только диалог, никаких директив, никакого слова «нет» ребенку нельзя говорить. Это тоже бред.
С.ДОРЕНКО: «Отец моего знакомого заставлял его (моего знакомого) собирать хлебом пролитый на пол суп и съедать». Смысл в том наверно, что он относительную ценность пищи доказывал таким образом.
Д.КНОРРЕ: И вызывал тем самым отвращение к супу навсегда.
С.ДОРЕНКО: Со мной такого не случалось, я не могу ничего подобного сообщить.
С.ДОРЕНКО: Это разновидность алкоголя, безусловно. «Европейцы никогда не орут на своих детей. В Испании не видел ни разу», - говорит Нилс. Может быть, они заводят их в свои папиос и там издевательски порют. «А у нас директриса орала на нас “раздавлю как гниду”». Здесь, мне кажется, какая-то чрезмерная энергия в этой фразе «раздавлю как гниду», если кричат на ребенка. Это наверно чрезмерно энергичная фраза, правда же. «Никогда на меня не орал учитель, а если пытался, то я ему не позволял, выходил из класса и пинал дверь», - говорит Дон. Почему на меня не орал никто?
Д.КНОРРЕ: Вам повезло просто, Сергей. Это никак не связано с вами.
С.ДОРЕНКО: Отец пальцем не коснулся, мать один раз вокруг меня прыгала с ремнем (мне было 13 лет) и говорила: повернись попой, потому что я боюсь задеть какие-то органы.
Д.КНОРРЕ: (Смеется)
С.ДОРЕНКО: Серьезно! Я хохотал стоял, мне было смешно. Она говорит: повернись ко мне попой. Я: зачем? - Я боюсь задеть какие-то органы. Или - я боюсь попасть по почкам, что-то такое она мне говорила. Но я сейчас должна тебя выпороть, она говорила. Я говорил: да дело уже какое, мне всё равно пофиг. Я в 13 лет был такой же практически как сейчас, мне было смешно. Отец вообще никогда даже грубого слова в мой адрес не сказал, ни разу. Раздражение какое-то выказывал, что музыка слишком громко, но, что «ты такой…» он не говорил вообще никогда. Он говорил о чем-то вокруг меня, но пальцем не тронул и никогда в мой адрес лично не давал определений никаких. Например, что ты хороший или ты плохой. Только хороший. Кстати, иногда мне это объяснял батя. Он говорил: знаешь, плохое про нас чужие скажут, а мы будем хорошее говорить. Зачем нам говорить плохое, плохим озаботятся чужие, а мы-то семья. «А вторая моя училка порвала мне мочку уха», - говорит Белкин. «36 лет прошло, ручки с собой у меня так до сих пор и нет», - говорит Алекс. «Может быть, корень народной агрессии выращивается этим способом?» - спрашивает Сергей Фефелов, из Facebook мой читатель. 7373-94-8. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Лариса.
С.ДОРЕНКО: Лариса, нация постоянно оскорбляемых людей и постоянно оскорбляющих какова?
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы не стала так узко «нация».
С.ДОРЕНКО: Надо пошире, человечество.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если позволите, я бы хотела одну вещь о крике сказать, важную для меня. Человек кричит, когда ему больно. Не надо думать, что человек такая злобная тварь, которая делает больно другим. Человек, которому хорошо, который окружен любовью, не будет делать другим боль, он ее не видит. Почему на вас не кричали, потому что внутри вас не было проекции крика, то есть вы эту картинку не несли, и ее не было в вашем мире. Мы не вербально воспринимаем мир. Излюбленный способ воспитания «не делай как я делаю, делай как я говорю» не работает. Только невербальная передача: мать передает дочери любовь, не говоря ей «люби своего мужа», а любя своего. Кстати, эта учительница не травмирует детей, она просто кричит.
Д.КНОРРЕ: Я согласна.
С.ДОРЕНКО: Это интересно, хочу это обсудить. Давай еще это обсудим.
Д.КНОРРЕ: Давайте.
С.ДОРЕНКО: Мы эту тему закрыли благополучно и собирались на пенсии перейти, но мне интересно поговорить на эту тему. Я сейчас вам доллар сообщу, я знаю, что это вас не обидит. 64,96 доллар и 74,12 евро, нефтюшка-кормилица 47,53 и 1,1412 пара евро/доллар. Она здесь давно уже сидит, вчера была 1,1395, здесь она и заседает.
Давайте вернемся к школьному насилию и к домашнему. Вы знаете, что русские матери оскорбительно разговаривают. Вообще это нормально, что русские матери оскорбительно разговаривают с детьми, оскорбляют детей. Это нередкий случай.
Д.КНОРРЕ: Абсолютно.
С.ДОРЕНКО: Чтобы не было национальности, скажем по-другому. Я когда говорю «русские» имею в виду, безусловно, не этничность.
Д.КНОРРЕ: Москвички?
С.ДОРЕНКО: Не только москвички, в Волгограде также орут и на Хопре, в Урюпинске также орут. Матери в России орут на детей обычно, матери в России оскорбляют детей обычно.
Д.КНОРРЕ: Это воспитывает не ответственность, а привычку к унижению.
С.ДОРЕНКО: И иммунитет к унижению.
Д.КНОРРЕ: И, как следствие, безответственность.
С.ДОРЕНКО: Матери в России орут на детей и оскорбляют детей обычно, это типичное поведение матерей в России. Это очень бросается в глаза, когда ты видишь иностранцев. Причем, разные иностранцы: это могут быть как французы или испанцы с одной стороны, так и турки с другой стороны. Я был свидетелем сцены, когда у турок девочка лет шести или семи, крупная девочка (знаешь, бывают дети крупные) валялась на полу в гипермаркете (большой молл). Ресторанный дворик, и они с семьей сели, было несколько женщин, один мужчина, еще какие-то дети. Они сидели за столиком, и одна девочка билась метрах в пяти об пол.
Д.КНОРРЕ: Башкой и истерила.
С.ДОРЕНКО: Каталась по полу и очень сильно визжала. На весь магазин, на самом деле. Никто на нее не шикнул. Это Турция. Потом папа подошел, присел на корточки и очень мирно, очень ласково по голосу (я не разбираю турецкий) с ней разговаривал.
Д.КНОРРЕ: И она успокоилась?
С.ДОРЕНКО: Она еще минут пять билась, но уже как бы и слушала, кричала и слушала. Вскрикнет и послушает, что папа говорит. Потом он ушел, она видно сказала, что она тем не менее не присоединится к компании. Он ушел, ничего не сделал: ни дергал за руку, не говорил грубо с ней. Еще прошло время, она полежала-полежала и начала к ним двигаться, привстала и пошла. Закончилась истерика. Я тогда в Турции увидел и резюмировал: конечно, это невозможная сцена в русском сообществе. Я русском, еще раз, не этнично, я имею «русском» в России это невозможно. Потому что ее конечно приструнили бы, ее конечно привели бы в чувства, и ей конечно велено было бы соответствовать ситуации. Ситуация вот какова: непристойно вести себя запрещено в публичном месте. Вот и всё. В Турции все посетители молла отнеслись к этому с пониманием. Папа лично разговаривал с девочкой, мама вообще не подходила. Мама, как сидела за столиком, пила прекрасный сок, так она и продолжала пить сок абсолютно спокойно с другими детьми.
Д.КНОРРЕ: У нас абсолютная несдержанность и нетерпимость к детям вообще, в принципе.
С.ДОРЕНКО: Pocket, как ваше полное имя? Здесь у меня три точки почему-то, не раскрывается ваше полное имя. Pocket Elep… только написано. Карманный слон? Вы правы, но нет. Это не обязательно воспитывает людей без чувства собственного достоинства. Давайте поговорим об этом. 7373-94-8. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Можно несколько ремарок?
С.ДОРЕНКО: Прошу вас.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Первая ремарка, в античном Риме, который я очень люблю, человека вводили в рабство, знаете чем?
С.ДОРЕНКО: Я думаю, что процедур было много.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Его публично секли. Вторая ремарка, …в котором были отменены телесные наказания, был Пушкинский лицей. И еще одна ремарочка, физическое насилие над детьми со стороны родителей или кого угодно - это самая страшная психологическая травма для любого человека. Это по существу то же самое, что введение в рабство.
С.ДОРЕНКО: Скажите, пожалуйста, но ведь вербальное насилие…
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: То же самое. Сергей, это вещи одного порядка. Вербальное насилие может быть еще страшнее.
С.ДОРЕНКО: Системное оскорбление.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Потому что оно наносит глубокие психологические травмы маленькому человеку, который еще не воспринимает мир таким, какой он есть.
С.ДОРЕНКО: «Поселок Тикси, школа № 2, 80-е годы: учитель физики орал нам, что у нас в голове вакуум». Мне кажется, это какое-то изысканное ругательство. «Изначально народ без достоинства выращивается дома у родителей, а не в классе. Учитель не может преломить ситуацию вообще в обществе». Я читаю вам без имен. «Моя мама называла и называет меня ничтожеством и бессовестным человеком». «В России это из поколения в поколение идет. Если не только мамы, но и отцы говорят детям, что те тупые. А учителя тоже родители и в прошлом тупые дети». То есть условно говоря, учителя в прошлом были оскорблены многократно. Учителя шли сквозь постоянные оскорбления своих родителей, и своих учителей. Таким образом, мы делаем некий континуум оскорблений. «Чтобы изменить этот шаблон, надо родителей серьезно тренировать: психологические методики, тренеры, контроль результата», - говорит Александр. И понятно, что это нереально.
Д.КНОРРЕ: Это абсолютно нереально, потому что будут перегибы в другую сторону. Западная модель воспитания, когда с ребенком может быть только диалог, никаких директив, никакого слова «нет» ребенку нельзя говорить. Это тоже бред.
С.ДОРЕНКО: «Отец моего знакомого заставлял его (моего знакомого) собирать хлебом пролитый на пол суп и съедать». Смысл в том наверно, что он относительную ценность пищи доказывал таким образом.
Д.КНОРРЕ: И вызывал тем самым отвращение к супу навсегда.
С.ДОРЕНКО: Со мной такого не случалось, я не могу ничего подобного сообщить.
С.ДОРЕНКО: Это разновидность алкоголя, безусловно. «Европейцы никогда не орут на своих детей. В Испании не видел ни разу», - говорит Нилс. Может быть, они заводят их в свои папиос и там издевательски порют. «А у нас директриса орала на нас “раздавлю как гниду”». Здесь, мне кажется, какая-то чрезмерная энергия в этой фразе «раздавлю как гниду», если кричат на ребенка. Это наверно чрезмерно энергичная фраза, правда же. «Никогда на меня не орал учитель, а если пытался, то я ему не позволял, выходил из класса и пинал дверь», - говорит Дон. Почему на меня не орал никто?
Д.КНОРРЕ: Вам повезло просто, Сергей. Это никак не связано с вами.
С.ДОРЕНКО: Отец пальцем не коснулся, мать один раз вокруг меня прыгала с ремнем (мне было 13 лет) и говорила: повернись попой, потому что я боюсь задеть какие-то органы.
Д.КНОРРЕ: (Смеется)
С.ДОРЕНКО: Серьезно! Я хохотал стоял, мне было смешно. Она говорит: повернись ко мне попой. Я: зачем? - Я боюсь задеть какие-то органы. Или - я боюсь попасть по почкам, что-то такое она мне говорила. Но я сейчас должна тебя выпороть, она говорила. Я говорил: да дело уже какое, мне всё равно пофиг. Я в 13 лет был такой же практически как сейчас, мне было смешно. Отец вообще никогда даже грубого слова в мой адрес не сказал, ни разу. Раздражение какое-то выказывал, что музыка слишком громко, но, что «ты такой…» он не говорил вообще никогда. Он говорил о чем-то вокруг меня, но пальцем не тронул и никогда в мой адрес лично не давал определений никаких. Например, что ты хороший или ты плохой. Только хороший. Кстати, иногда мне это объяснял батя. Он говорил: знаешь, плохое про нас чужие скажут, а мы будем хорошее говорить. Зачем нам говорить плохое, плохим озаботятся чужие, а мы-то семья. «А вторая моя училка порвала мне мочку уха», - говорит Белкин. «36 лет прошло, ручки с собой у меня так до сих пор и нет», - говорит Алекс. «Может быть, корень народной агрессии выращивается этим способом?» - спрашивает Сергей Фефелов, из Facebook мой читатель. 7373-94-8. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Лариса.
С.ДОРЕНКО: Лариса, нация постоянно оскорбляемых людей и постоянно оскорбляющих какова?
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Я бы не стала так узко «нация».
С.ДОРЕНКО: Надо пошире, человечество.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Если позволите, я бы хотела одну вещь о крике сказать, важную для меня. Человек кричит, когда ему больно. Не надо думать, что человек такая злобная тварь, которая делает больно другим. Человек, которому хорошо, который окружен любовью, не будет делать другим боль, он ее не видит. Почему на вас не кричали, потому что внутри вас не было проекции крика, то есть вы эту картинку не несли, и ее не было в вашем мире. Мы не вербально воспринимаем мир. Излюбленный способ воспитания «не делай как я делаю, делай как я говорю» не работает. Только невербальная передача: мать передает дочери любовь, не говоря ей «люби своего мужа», а любя своего. Кстати, эта учительница не травмирует детей, она просто кричит.