Внимание, мотор!
Вчера жена ходила с нашей милой собачкой гулять в Битцевский парк. Приходит потом домой и рассказывает - слушай, а там такое творится! Прикинь, мол, на роднике у Лысой горы стоит сожженный «газик» и менты вокруг ходят. А у газика спереди один номер, а сзади другой привинчен. Что творится! При этом непонятно, как тот «газик» попал на родник, ибо родник находится в овраге, со всех сторон окруженном деревьями. Так мы и не пришли к однозначному выводу о причинах появления сгоревшего автомобиля в принципиально недоступном для автомобилей месте. Я стоял за версию насчет инопланетян:
- А вот послушай, - сказал дядя Коля. - Получил я вчера пенсию, так? Домой я всегда, ты знаешь, через сквер иду… Ну и присел на лавочке… отдохнуть. Просыпаюсь на скамейке… Урна рядом стоит…
- На скамейке? - отрывисто переспросил я. - Как на скамейке? Где на скамейке? В сквере?
- В каком сквере? - внезапно осерчав, крикнул дядя Коля. - В щебкарьере! Просыпаюсь на скамейке, а скамейка стоит в щебкарьере! И урна рядом!..
- Да ты что, шутишь, что ли? - задохнувшись, сказал я. - Какой щебкарьер? До щебкарьера девять километров!
- Это ты кому - шутишь? - вскипел дядя Коля. - Это ты мне - шутишь? Я двадцать лет экскаваторщиком проработал, а ты мне - про щебкарьер? Ты под стол пешком ходил…
Он оборвал фразу, постоял немного с открытым ртом, потом медленно его прикрыл.
- Ну ладно, во мне веса нет, - в недоумении заговорил он. - Но ведь они же меня, получается, на скамейке несли! На руках несли, Минька! Если бы на грузовике - я бы проснулся…
- Дядя Коля, - сказал я. - А ты ничего не путаешь?
Дядя Коля меня не слышал.
- Урну-то зачем перли? - расстроенно спросил он. - Тоже ведь дай бог сколько весит - бетонная… (с) Когда отступают ангелы.
Жена же так и не смогла выдвинуть никакой разумной гипотезы.
А сегодня с утра звонит мне на мобилку и говорит - слышь, ты вот спишь и ничего не знаешь! Мы с Полиграфычем гуляем на роднике, а тут кино снимает Федька Бондарчук! Называется кино «Глухая тайга», так вот тот «газик» - это сценический реквизит, а нынче тут вокруг стоит 30 машин, работает съемочная группа и вообще. Мол, хочешь если, подходи, посмотришь.
Я поначалу не хотел идти - видал, я, мол, Федьку Бондарчука в гробу и в белых тапках. А потом пораскинул мозгами и подумал - ну а чо? А вдруг меня в массовку пригласят? Или там Полиграфа заметят? Если фильм называется «Глухая тайга», то нашего Полиграфа самое оно в кадр запустить. За малый-то прайс? В общем, много думал, но по итогам все ж таки выдвинулся на природу.
Сразу скажу, что ни меня, ни Полиграфа в фильм так и не взяли. Более того, название фильма и даже сюжет остались тайной - мы опросили много людей и все они уверенно придерживались своих версий. Одни говорили, что фильм будет называться «Пьяная фирма», и, мол, «газик» - это как раз и говорит о том, как в той пьяной фирме дела делают - нажрутся в хлам и в овраг съезжают. Другие стояли за версию о съемках «попаданческого» фильма - дескать, случилось темпоральное перемещение граждан во времена Ивана Грозного. И так далее. В обчем, версий мы услышали не менее пяти и все правдивые и обоснованные.
Но вообще знатно нам засрали родник. Там бродили какие-то люди, собирали в мешки сухую листву из под снега, носили те мешки с места не место, рассыпали листья какими-то узорами. Еще несколько человек носили из лесу палочки и веточки, кто-то копал ямы у сожженного «газика», режиссеры и операторы курили, бухали, пили чай и кофе, гнули пальцы по поводу какой-то «раскадровки», расставляли юпитеры и гоняли любопытных граждан, чтобы они «не топтали снег, который должен попасть в кадр». Забавно, в общем, я бы мог вписаться в этот дружный коллектив как родной - меня бы никто и не заметил. Спереть тоже ничего не получилось - хотя я многозначительно подмигивал Полиграфу и кивал на стоявший на железном ящике у сосны бетакам - мол, ну ты схвати эту дуру-то и беги сломя голову в лес, а бабки пополам!
Короче, небольшой фотосет оставлю на память.
- А вот послушай, - сказал дядя Коля. - Получил я вчера пенсию, так? Домой я всегда, ты знаешь, через сквер иду… Ну и присел на лавочке… отдохнуть. Просыпаюсь на скамейке… Урна рядом стоит…
- На скамейке? - отрывисто переспросил я. - Как на скамейке? Где на скамейке? В сквере?
- В каком сквере? - внезапно осерчав, крикнул дядя Коля. - В щебкарьере! Просыпаюсь на скамейке, а скамейка стоит в щебкарьере! И урна рядом!..
- Да ты что, шутишь, что ли? - задохнувшись, сказал я. - Какой щебкарьер? До щебкарьера девять километров!
- Это ты кому - шутишь? - вскипел дядя Коля. - Это ты мне - шутишь? Я двадцать лет экскаваторщиком проработал, а ты мне - про щебкарьер? Ты под стол пешком ходил…
Он оборвал фразу, постоял немного с открытым ртом, потом медленно его прикрыл.
- Ну ладно, во мне веса нет, - в недоумении заговорил он. - Но ведь они же меня, получается, на скамейке несли! На руках несли, Минька! Если бы на грузовике - я бы проснулся…
- Дядя Коля, - сказал я. - А ты ничего не путаешь?
Дядя Коля меня не слышал.
- Урну-то зачем перли? - расстроенно спросил он. - Тоже ведь дай бог сколько весит - бетонная… (с) Когда отступают ангелы.
Жена же так и не смогла выдвинуть никакой разумной гипотезы.
А сегодня с утра звонит мне на мобилку и говорит - слышь, ты вот спишь и ничего не знаешь! Мы с Полиграфычем гуляем на роднике, а тут кино снимает Федька Бондарчук! Называется кино «Глухая тайга», так вот тот «газик» - это сценический реквизит, а нынче тут вокруг стоит 30 машин, работает съемочная группа и вообще. Мол, хочешь если, подходи, посмотришь.
Я поначалу не хотел идти - видал, я, мол, Федьку Бондарчука в гробу и в белых тапках. А потом пораскинул мозгами и подумал - ну а чо? А вдруг меня в массовку пригласят? Или там Полиграфа заметят? Если фильм называется «Глухая тайга», то нашего Полиграфа самое оно в кадр запустить. За малый-то прайс? В общем, много думал, но по итогам все ж таки выдвинулся на природу.
Сразу скажу, что ни меня, ни Полиграфа в фильм так и не взяли. Более того, название фильма и даже сюжет остались тайной - мы опросили много людей и все они уверенно придерживались своих версий. Одни говорили, что фильм будет называться «Пьяная фирма», и, мол, «газик» - это как раз и говорит о том, как в той пьяной фирме дела делают - нажрутся в хлам и в овраг съезжают. Другие стояли за версию о съемках «попаданческого» фильма - дескать, случилось темпоральное перемещение граждан во времена Ивана Грозного. И так далее. В обчем, версий мы услышали не менее пяти и все правдивые и обоснованные.
Но вообще знатно нам засрали родник. Там бродили какие-то люди, собирали в мешки сухую листву из под снега, носили те мешки с места не место, рассыпали листья какими-то узорами. Еще несколько человек носили из лесу палочки и веточки, кто-то копал ямы у сожженного «газика», режиссеры и операторы курили, бухали, пили чай и кофе, гнули пальцы по поводу какой-то «раскадровки», расставляли юпитеры и гоняли любопытных граждан, чтобы они «не топтали снег, который должен попасть в кадр». Забавно, в общем, я бы мог вписаться в этот дружный коллектив как родной - меня бы никто и не заметил. Спереть тоже ничего не получилось - хотя я многозначительно подмигивал Полиграфу и кивал на стоявший на железном ящике у сосны бетакам - мол, ну ты схвати эту дуру-то и беги сломя голову в лес, а бабки пополам!
Короче, небольшой фотосет оставлю на память.