Газовые кооперативные игры. Что хорошо одному, то другому плохо.
Переговоры по строительству Транскаспийского газопровода, который, как предполагается, соединит туркменский и азербайджанский берега Каспия для экспорта добываемого в Туркмении газа через Азербайджан в европейские страны, не будут проводиться с участием России, заявил 9 июня заместитель вице-президента государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики В.Бейлярбеков.
«Россия не будет чинить препятствий этому проекту, я так думаю.
Наряду с этим, с Россией не будут вестись переговоры, связанные с Транскаспийским газопроводом. Так как, это предполагает работы, консультации, осуществляемые частными компаниями», - сказал он и добавил, что «этот проект не станет причиной каких-либо конфронтаций.
«Кроме того, туркменские официальные лица в ноябре 2010 года в Баку заявили, что этот проект - двусторонний (азербайджано-туркменский)».
«Для реализации проекта должно быть исследовано его влияние на окружающую среду и подготовлено его технико-экономическое обоснование (ТЭО). ТЭО проекта планируется завершить в 2011 году. Решение о строительстве проекта может быть принято только после этого. В любом случае, подготовка документов займет самое меньшее шесть месяцев. А решение по реализации проекта должно быть принято в течение одного-трех ближайших лет. Иначе будет создана проблема, так как создаваемая в Азербайджане за этот срок инфраструктура будет учитывать только азербайджанский газ ", - добавил Бейлярбеков, как пишет newsazerbaijan.ru.
Накануне посол России В.Дорохин заявил, что российская сторона, вместе с Ираном, считает, что вопросы проведения трубопроводов по дну Каспийского моря, в частности, Транскаспийского газопровода, должны решаться при согласии всех прикаспийских стран в соответствии с Конвенцией о правовом статусе Каспия.
Азербайджан, Казахстан и Туркмения исходят из того, что строительство трубопроводов на Каспии является вопросом, решаемым двумя договаривающимися сторонами, а не всеми пятью прибрежными государствами.
Восточные мудрецы не остановятся с газовыми проектами.
И они хорошо понимают, что МИД РФ будет вставлять палки в колёса проекту и делить Каспийское море до спорной зоны Ирана.
Также все понимают, что южный энергетический коридор это хорошо и добытчикам и транзитёрам.
Поэтому господин Алиев хорошо понимает, что Путин пойдёт и на союз с Ахмади-Нежадом, лишь бы с востока в Европу Газпром один входил.
Но тут кооперативная югра.
Все балканские подписанты по Южному потоку не против работы в проекте Набукко, потому как понимают, что попасть под сапог российского газового клана, это нехорошо. А Эрдоган продолжает маневрировать, выбивая из Путина преференций.
Очевидно, что в ближайшее время компромисс по морской трубе будет найден, даже если Путин пообещает Ирану много.
И первый рычаг, Путину не дадут денег на Южный Поток, потому как этот вопрос станет разменной монетой по южному коридору, или ещё какой. Премьеру денег всегда не хватает.
Он поэтому и с Индией СПГшные проекты начал мудрить, потому как Индия несколько независима от ЕС в финансовом плане.
Тяжело охранять газовые карманы-то.
Позиция Ирана по правовому статусу Каспийского моря
Ключевой фактор в определении интересов Ирана по добыче углеводородов на Каспии - это география, которая оставляет за Ираном минимальный сектор южной части моря, и геология - пока в недрах этого глубоководного участка промышленных запасов не найдено. При этом Иран опирается исключительно на свои скромные экономические ресурсы, в отличие от ближайших соседей за которыми, кроме благоприятных естественных условий, стоят инвестиции крупнейших мировых компаний и политическая поддержка Запада при гибкой позиции России.
Все это не говорит о том, что у Ирана нет действительных стремлений в освоении нефтегазовых богатств Каспия. С момента появления вопроса о распределении ресурсов Каспия и определения нового правового статуса моря-озера Иран, как и Россия, выступал за совместное использование моря и его ресурсов (кондоминиум) и создание соответствующих межгосударственных органов и компаний для разработки нефтегазовых месторождений. Другие три страны были против: Казахстан и Туркменистан (позиция Ашхабада - наименее последовательна) предлагали действовать в соответствии с нормами международного морского права, то есть определить территориальные воды и исключительные экономические зоны, Азербайджан же зафиксировал в конституции, что Каспийское море - это озеро, определил свой национальный сектор и объявил его составной частью своей территории.
России пришлось пойти на уступки своим ближайшим соседям и выступить в пользу разграничения дна между сопредельными и противолежащими государствами.
В 1998-2003 гг. Россия, Казахстан и Азербайджан раздели северную часть Каспия по принципу «дно делим - вода общая. Разграничение дна проводилось через определение срединной линии (то есть точек на море, равноудаленных от территориальных границ государств). При этом в российско-казахстанском соглашении 1998 г. вводится понятие модифицированной срединной линии, то есть линии отклоняющейся от срединной по условиям, о которых договорились стороны.
Таким образом, три из пяти каспийских государств задали принцип разграничения дна, а значит месторождений Каспия. При этом вариант модифицированной срединой линии оставляет широкое пространство для переговоров и поиска компромиссов.
Рисунок 1. Иранский сектор при разных вариантах раздела на Южном Каспии.
Формально Тегеран не признал северных соглашений, подчеркнув, что «любое изменение в законодательном режиме, регулирующем использование минеральных ресурсов Каспийского моря, требует согласия всех пяти каспийских государств» но перешел на другую позицию - равнодолевой раздел дня Каспия - по 20% каждой стране. Здесь стремление Ирана входит в противоречие с позициями Азербайджана и Туркменистана, однако именно во взаимодействии с этими странами Тегеран должен отстаивать свой интерес.
В Баку и Ашхабаде хотели бы полагать, что граница сектора Ирана проходит по линии Астара (Азербайджан) - Гасан-Кули (Туркменистан), которую в этих странах считают фактической границей между СССР и Ираном В этом случае Ирану принадлежит 11% морского дна. Если смотреть по принципу срединной линии, то точка стыка разграничительных линий между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном находится севернее и тогда Ирану достается 13,8%. Однако Тегеран требует 20%. В чем же суть разницы между 11%, 13,8% и 20%? Между первым и вторым вариантом большого различия пока нет, заключается оно в дополнительном пространстве для разведки ресурсов, а вот 13,8% и 20% отличаются существенно - на группу нефтяных месторождений Алов, Араз и Шарг.
В июле 2001 г. Иран продемонстрировал, что в отношении этих месторождений он готов действовать решительно и реагировать на односторонние действия Баку. В 1998 г. было подписано соглашение о разделе продукции этого блока. Оператором проекта стала British Petroleum (BP). Запасы группы месторождений были оценены в 6,6 млрд баррелей (900 млн т) нефти. С 1998 по 2001 г. Государственная нефтяная компания Азербайджанской Республики (ГНКАР) и BP проводили здесь разведку и исследования. Предварительные результаты показали, что углеводороды залегают не очень глубоко и есть большие шансы найти коммерчески привлекательные объемы сырья. Но в июле 2001 г. иранские патрульные катера под угрозой применения силы заставили азербайджанские исследовательские суда уйти из этого района. BP приостановила все работы и с тех пор к ним не приступала, заявив, что не планирует работать на объекте, пока прибрежные государства не придут к соглашению по вопросам демаркации, а исследования проводятся вне этого участка
Таким образом, вот уже девять лет не идут работы на одном из многообещающих нефтяных участков Каспия. Дно южной половины моря не разграничено, переговоры медленно, но продолжаются; Иран сохраняет возможности для отстаивания своего интереса, апеллируя к советско-иранским соглашениям 1921 и 1940 гг., в которых советско-иранская морская граница не определялась. Сохраняются и противоречия между Азербайджаном и Туркменистаном, пока формулы для разграничения в Южной части Каспия не найдено. Однако, после смерти Сапармурата Ниязова наметилось сближение между Баку и Ашхабадом: планируется определение срединной линии на море, а по завершении этой работы возможны переговоры по спорным месторождениям, идет речь также о проведении совместных разведывательных работ и возможном объединении транспортной инфраструктуры морских месторождений обоих государств.
Азербайджан стремится стать транзитным центром региона, через который в Европу могут пойти энергетические потоки с восточного берега Каспия, в том числе газ из Туркменистана. Эти и другие общие интересы могут привести и к появлению конкретных договоренностей о распределении каспийских месторождений между Туркменистаном и Азербайджаном.
Иран в этом случае может остаться в стороне от переговорного процесса и столкнуться с консолидированной позицией Азербайджана и Туркменистана, а возможно и всех четырех постсоветских стран.
В последнее время позиция Ирана смягчается - Тегеран показывает, что готов договариваться и без проведения красных линий. В декабре 2007 г. министр иностранных дел Манучехр Моттаки, комментируя вопрос о принадлежности Ирану 50% Каспия (существовала и такая радикальная позиция, исходящая из того, что море было в совместном пользовании СССР и Ирана, а значит, после распада первого у Ирана остается половина общего достояния, а все остальные могут делить между собой советскую часть), ответил, что это нереально, что иранская доля никогда не превышала 11,3%, а правовой режим Каспия зависит от переговоров между Ираном, Азербайджаном Туркменистаном и должен быть установлен на основе справедливого распределения и разработки ресурсов моря.
Надо полагать, что тем самым министр обращается и к иранскому обществу, предлагая рассматривать достижение любых договоренностей если не как выигрыш, то как положительный результат для Ирана, так как раньше все равно ничего у него на Каспии не было.
Доступ к ресурсам Каспия - это не только борьба за свой национальный сектор, в котором может ничего и не оказаться, а это, в значительной степени, прямые инвестиции и вовлечение в раздел продукции перспективных месторождений. Инвестиционные возможности Ирана ограничены и сосредоточены в основном на развитии нефтегазовых бассейнов на юге страны. Тем не менее, Иран демонстрирует интерес к отдельным проектам на Каспии. Пока это разработка второй очереди газового месторождения Шах-Дениз. Сейчас дочерней структуре Иранской национальной нефтяной компании (ИННК) принадлежит 10% акций в проекте освоения первой очереди месторождения. В январе 2009 г. заместитель министра нефти Ирана Хусейн Ширази сообщил о том, что Иран намерен инвестировать 1,7 млрд долл. в разработку второй стадии этого месторождения. Пока инвестиции Ирана в Шах Дениз остаются единственным примером освоения этой страной ресурсов Каспия.
Кроме месторождений на каспийском шельфе Иран стал интересоваться и проектами на суше. Здесь Иран привлекают газоносные районы Туркменистана. 4 января 2009 г. министр нефти Голлям Хоссейн-Нозари объявил о подписании контракта с Ашхабадом на разработку газового участка, обеспечивающего добычу 10 млрд куб. м газа в год. Привлечение Ирана к проектам непосредственно на территории Туркменистана, а также перспективы транзита добытого здесь газа через Иран могут стать элементами переговоров Тегерана и Ашхабада по разграничению ресурсов на самом Каспии.
Тем не менее, инструменты влияния Ирана на ситуацию с разработкой недр самого Каспийского моря весьма ограничены. С июля 2001 г., когда Иран прогнал Азербайджан и BP с месторождений Алов, Араз и Шарг, геополитическая обстановка в регионе значительно изменилась и вариант использования силы может принести Тегерану гораздо больше издержек, чем девять лет назад. Кроме того, стремление воздерживаться от применения военной силы во взаимных отношениях зафиксировано в Декларации по итогам второго Каспийского саммита, проведенного по инициативе иранского президента Махмуда Ахмадинежада 16 октября 2007 г. в Тегеране.
Оценка запасов и разведка каспийских месторождений
Чтобы выглядеть убедительнее и обозначить свое присутствие на Каспии, Иран старается приступить к самостоятельной разведке нефтегазовых месторождений в южной части моря, особенно в возможных спорных с Азербайджаном районах. В условиях, когда границы секторов не определены, у первооткрывателя месторождения, даже если оно находится вне его зоны или в пограничном пространстве, появляются права или, по крайней мере, серьезные аргументы в отношении модификации линии разграничения в нужном для себя направлении. Например, российско-казахстанские договоренности предусматривают возмещение 50% стоимости разведочных работ, а спорные нефтегазовые блоки осваиваются по принципу 50 на 50. Иран планирует делать также, как и его соседи все предыдущие годы - застолбить месторождения и уже исходя из этого вести переговоры. Но, в отличие от всех других прибрежных каспийских государств, Иран пока не приступил к этой работе.
До конца 1990-х гг. Иран не вел масштабной разведки или подготовки к ней. В 1998 г. в составе ИННК в качестве одного из ее региональных подразделений была создана Каспийская геологоразведочная и производственная компания (КЕПКО) для разработки месторождений в северных провинциях Ирана и в южной части Каспийского моря. По информации самой компании, в декабре 1998 - ноябре 2001 гг. совместно с иностранными фирмами был осуществлен проект исследования южной части Каспийского моря вплоть до Апшеронского полуострова, в ходе которого было определено 46 участков, где могут быть интересные для дальнейшей разработки месторождения. В 2003 г. было распространено сообщение, что «данные сейсморазведки, проведенной англо-голландской компанией Royal Dutch Shell в де-факто иранской части Каспия, позволяют предположить наличие как минимум 10 млрд баррелей нефти». Не совсем ясно, что здесь имеется ввиду под «иранской частью». Этот сектор, вероятно, превосходит и 11% и 14% и даже 20%. С тех пор иранские оценки размеров своих предполагаемых запасов нефти в Каспии только растут.
В 2007 г. со ссылкой на Исследовательский институт иранского парламента сообщалось о 15 млрд баррелей, а в 2008 г. первый заместитель руководителя ИННК Мохаммад Аземипур привел цифру 32 млрд баррелей нефти «в южном регионе Каспийского моря».
Американские, другие западные и российские источники оценивают возможные запасы южной части Каспия скромнее. Так, С.З. Жизнин приводит данные Госдепартамента США 1997 г. о запасах нефти в случае раздела Каспия по секторам по принципу немодифицированной срединной линии, согласно которым доказанных запасов у Ирана вообще нет, а прогнозируемые составляют 1 632 млн т (около 12 млрд баррелей). Данные Управления энергетической информации США (EIA) говорят о доказанных запасах в 0,1 млрд баррелей, а возможных - в 15 млрд баррелей. То есть оценки запасов разнятся от крайне незначительных до составляющих 10% от всех объемов нефти Ирана (если полагать, что общий запас нефти Ирана - 138,4 млрд баррелей.
Для прояснения объема реальных запасов необходимо проводить работы по разведке на глубоководных участках около Ирана, однако у страны нет ни соответствующего опыта, ни технологий. Поэтому ИННК пытается заключить соглашения о разведке с иностранными компаниями. У ИННК есть две платформы в Каспийском море. Первая платформа - самоподъемная буровая установка Иран Хазар - построена в 1996 г. Эта установка может работать на глубине до 91 м при глубине бурения 7620 м. Однако эти характеристики не соответствуют условиям работы в Южном Каспии. В 2001 г. началось строительство второй платформы Иран Альборз. Новая установка должна работать на участках с глубиной до 1000 м и предназначается для бурения юго-западной части Каспийского моря.
В 2009 г. эксплуатация платформы не началась.
Таким образом, Иран не приступил на практике к освоению нефтегазовых богатств Каспия. Чем дальше, тем сложнее добиваться уступок от соседей, трое из которых уже разделили северную часть моря. Иранское руководство адекватно воспринимает эту ситуацию и проявляет заинтересованность во взаимодействии с другими игроками. Главная цель - это обозначить и закрепить свое участие в сфере добычи.