Сериалы, или Роман Лермонтова назван неправильно
Новая теория жанра от Алексея Иванова (Иванов вообще - умный, пусть его идеи облекаются иногда в неуклюжую форму типа головоломных аббревиатур в «Блуде»; эти парадигмы лишний раз свидетельствуют о том, что каждый писатель настаивает на превосходстве того жанра, в котором работает в данный момент). Короче:«За драматическими сериалами - будущее. Драматический сериал - сочетание нескольких парадигм, одна из которых непременно имеет природу, чуждую всем остальным парадигмам. Объясню на примере знаменитой "Игры престолов". Она сложена из двух жанров. Один - фэнтези, а другой - исторический натурализм. И все это замешано на туристическом путеводителе по Старому Свету, ведь кино снимали на лучшей в мире натуре… [К]инематограф превращается в главное из искусств, теперь он диктует правила, влияет на литературу… [Чтобы написать востребованный роман, нужно] заимствовать принцип нескольких парадигм с одной иноприродной. Возьмем, скажем, "Код да Винчи". Одна составляющая - культурологический детектив, другая - экшн, и все это помножено на ребус, загадку, а ребус - не литературный жанр. Если нужны другие примеры, то Пелевин. Он смешивает конспирологический роман с сатирическим и все переформатирует в образы массовой культуры, а масскульт - не литературный жанр»
Принято считать, что настоящим золотым веком сериалов был не XXI-й, а XIX-й, а до наших дней эти сериалы дошли в образе толстых классических романов. «Если бы Толстой с Достоевским жили сегодня, они бы сочиняли сериалы, не дожидаясь, пока их экранизируют», - заметил Александр Генис. В таком случае литературный сериал начался с Диккенса и, по-моему, закончился на «Светилах» Элеанор Каттон, где запутанность сюжетных линий возведена в главный принцип повествования; нарратологический анализ этого романа можно свести к простому тезису «черт ногу сломит».
Что поделать, толстая книга всегда многозначительна и часто коварна. Удивительно, но ныне уже и сами писатели отговаривают читать толстые книги - даже свои собственные.
Лучший из известных мне литературных сериалов - короткий, и создал его Михаил Юрьевич Лермонтов. Сами посудите: пять серий, все разножанровые, всё очень запутано, сюжет несется вскачь. «Печорин крадет одну девушку, обольщает другую, занимаясь любовью с третьей. Он вмешивается в дела контрабандистов, обезоруживает маньяка, убивает соперника, наконец - умирает в далекой Персии. И все это на протяжении полутораста страниц». И для всего этого автор придумал удивительно скучное, стёртое название. Самое точное было изобретено лишь двести лет спустя.
Во все тяжкiе
Сочиненiе Михаила Лермонтова
Санкт-Петербургъ, 1840
Гораздо лучше.
Принято считать, что настоящим золотым веком сериалов был не XXI-й, а XIX-й, а до наших дней эти сериалы дошли в образе толстых классических романов. «Если бы Толстой с Достоевским жили сегодня, они бы сочиняли сериалы, не дожидаясь, пока их экранизируют», - заметил Александр Генис. В таком случае литературный сериал начался с Диккенса и, по-моему, закончился на «Светилах» Элеанор Каттон, где запутанность сюжетных линий возведена в главный принцип повествования; нарратологический анализ этого романа можно свести к простому тезису «черт ногу сломит».
Что поделать, толстая книга всегда многозначительна и часто коварна. Удивительно, но ныне уже и сами писатели отговаривают читать толстые книги - даже свои собственные.
Лучший из известных мне литературных сериалов - короткий, и создал его Михаил Юрьевич Лермонтов. Сами посудите: пять серий, все разножанровые, всё очень запутано, сюжет несется вскачь. «Печорин крадет одну девушку, обольщает другую, занимаясь любовью с третьей. Он вмешивается в дела контрабандистов, обезоруживает маньяка, убивает соперника, наконец - умирает в далекой Персии. И все это на протяжении полутораста страниц». И для всего этого автор придумал удивительно скучное, стёртое название. Самое точное было изобретено лишь двести лет спустя.
Во все тяжкiе
Сочиненiе Михаила Лермонтова
Санкт-Петербургъ, 1840
Гораздо лучше.