Демарш писателей
«Матрица современности», рассказывающая о русском романе 2000-х, написана и даже издана - а между тем с литературных фронтов приходят тревожные сводки.
Эдуард Лимонов: «Роман стал неправдоподобен. Когда я читаю роман, то он кажется мне до ужаса примитивной конструкцией. Мне обычно становится не по себе и стыдно за автора, за все эти "запрокинул лицо", "вынул изо рта сигарету", "спина её мелко сотрясалась от рыданий"… Оставив роман в покое, можно всё-таки заметить, что большие монстры литературы рано или поздно понимали себя ближе к концу жизни как учителей, а то и пророков. Пророчествовать в форме романа малоудобно»*
Алексей Иванов: «Хороший роман всегда порождается важным вопросом. Не актуальным, а важным. Но ответ на вопрос должен быть аргументирован. В нынешней культурной ситуации художественная аргументация перестала быть убедительной. Размылись границы между вымыслом и реальностью. <…> «Преступление и наказание» переходит в разряд криминального романа про маньяка: "Рубка топором по-петербуржски". Приходится искать аргументацию нон-фикшн. И утешаться тем, что вымысел не является непременным условием художественного произведения»**
Владимир Сорокин: «В том-то и дело, что ни один язык не способен исчерпывающе описать современный мир, поэтому и нет великих романов. Невозможно это сделать линейно. <…> Если бы он развивался линейно, как в XIX веке, например, достаточно было бы одного языка. "Война и мир", "Мадам Бовари", тот же Диккенс, к примеру. Но это все треснуло в начале XX века. <…> Романы не пережили свое время. Они там и остались, в первой половине XX века. Нужен другой язык описания мира, и найти его крайне трудно. "Теллурия" - одна из попыток»***
Дмитрий Быков: «Мы присутствуем сегодня при величайшем историческом переломе, когда закончилась литература про такого-то и такого-то, а началась литература про вас, не столько литература в обычном смысле, сколько manual, руководство. <…> Хватит читать, пора проживать. Мегабестселлером будет не роман о том, как молодая женщина изменила мужу и бросилась под поезд, а сборник практических руководств, расписанных по дням. <…> Не будет книг, а будут руководства к действию. И тогда, возможно, мы все заживем по-человечески, потому что люди наконец будут вести себя так, как положено в литературе: ярко, осмысленно, с чувством»****
Том Вулф: «Жанр катится под откос. <…> Писатели не хотят пачкать руки и копаться в дерьме, которое есть в обществе. Их учат психологическому роману, учат тому, что книгу надо писать на основе собственного опыта. Хорошо, я согласен. Но сколько книг ты можешь написать о себе? Если бы Диккенс работал по такой схеме, он бы написал только «Дэвида Копперфильда» - и все. <…> Для выживания романа нет никаких причин - думаю, он станет анахронизмом вроде поэзии, к которой сейчас относятся как к занятию достойному, но совсем непопулярному. Если писатели не будут выбираться из своих кабинетов, заставленных книжными полками от пола до потолка, с романом будет все то же самое»*****
___________________________
* см.
** Цит. по: Мир фантастики. 2012. № 6. С. 22.
*** см.
**** Из книги «Квартал» (2014)
***** см.