(no subject)
Вчера мы рассмотрели один из аспектов толкования библейской географии и геометрии близко к тексту.
И напомнили, что движение плоскоземщиков, как и почти все другие альтернативные науки или конспирологии берут свое начало из среды христианских протестантов.
До эпохи Нового Вавилона с этим никаких проблем не было. Христиане воспринимали библейскую космологию буквально и им этого вполне хватало. Размышлизмы о форме земли и моделях солнечной системы были уделом узкой прослойки оккультистов.
В эпоху Модерн идеи о шарообразности земли и гелиоцентрической системе мира, стали доминирующими даже среди практикующих христиан. Воспринимать библейскую космологию буквально считается плохим тоном и этим занимаются ничтожные доли процентов среди христиан.
Однако разительные противоречия между вавилонской и библейской космологиями никуда не деваются. Поэтому в христианстве возникли три подхода, как эти противоречия снять.
Первый подход, это подход либерального богословия, когда Библию разделяют на две части: полезную, где десять заповедей и Христос и неполезную, мифы для пастухов, где землю за шесть дней Бог творит. Это кощунство и мы даже рассматривать такое не будем.
Второй подход, это все-таки натянуть Библию на глобус. Так в знаменитом словаре библейских терминов Стронга божественный круг-хуг переводится как шар (хотя для этого нет никакиз оснований), в других словарях хуг пытаются переводить как горизонт, линию горизонта. Я думаю вы уже понимаете, что такие подходы откровенно жалкие и неубедительные.
И наконец, терий подход, который единственный может быть правомерным. Это рассмотрение библейских рассказов о космологии и им подобных, как сакральные, алегорические тексты. То есть в Библии описывается не физические география или астрономия, а сакральные. Существуют мощные концепции толкования того же Шестоднева не как учения о географии, космологии, космогонии, а как алегорическое учение о вере, любви, душе человека и т.д., которые нам подаются в виде поэтических образов творения мира.
И тут мы выходим на намного более масштабный уровень проблемы. Существуют два противоположных способа толкования Писания, да и вообще любых религиозных текстов: буквальный и алегорический. На таких подходах развивались целые богословские школы. И оба эти подходы правомерны.
С одной стороны зачем плодить сущности, зачем выдумывать что-то новое, когда сам текст Библии дает нам исчерпывающий "комплект" информации. Как читаем, так и понимаем. Но Библия говорит нам много о Боге и других сложных для понимания темах, когда без алегорий и поэтики не обойтись.
Оба метода важны и нужны. Вопрос только в мере их использования.
Буквальный метод относительно прост и доступен многим людям, в том числе начинающим изучать Писание. Однако он не всегда работает для понимания сложных тем.
Алегорический же метод хоть и может помочь понять некоторые моменты, однако требует от толкователя высокого уровня подготовки и знания Писания. Кроме того, метод алегории дает большй соблазн для манипуляции и передергивания, позволяя иногда извратить смысл до противоположного.
Кроме того, не получится ли так, что злоупотребление алегориями подорвет у читателя доверие к тексту Библии? Если Шестоднев это не физическая география и космология, о чем там прямо и говорится, а какой-то замысловатый сложнопонятный абстрактный трактат, то как вообще читать Библию? И нужно ли вообще ее читать и пытаться понимать самому? Для кого Библия писана - для всех жаждущих правды или только для яйцеголовых умников?
И это не преувеличение. У тех же православных популярно мнение, что Библию самому читать неполезно, ведь ее можно верно понимать лишь через толкование отцов.
И наконец, возможен вариант когда один и тот же текст можно верно понять буквально и одновременно так же верно истолковать алегорически. Например тот же Шестоднев можно воспринять буквально, как рассказ о творении мира, и одновременно истолковать алегорически, извлекая из Шестоднева смыслы о душе, вере и любви.
Где та грань, когда стоит отказаться от буквализма в пользу алегории? Где та мера, которая определяет растечение мыслию по древу? Где критерий доверия прямому тексту Писания?
Думаю что все это определяется верой, которая, как нас учит Павел, является даром Святого Духа. Обращаясь к тексту Писания, мы просим Бога помочь нам этот текст верно истолковать и понять.
И напомнили, что движение плоскоземщиков, как и почти все другие альтернативные науки или конспирологии берут свое начало из среды христианских протестантов.
До эпохи Нового Вавилона с этим никаких проблем не было. Христиане воспринимали библейскую космологию буквально и им этого вполне хватало. Размышлизмы о форме земли и моделях солнечной системы были уделом узкой прослойки оккультистов.
В эпоху Модерн идеи о шарообразности земли и гелиоцентрической системе мира, стали доминирующими даже среди практикующих христиан. Воспринимать библейскую космологию буквально считается плохим тоном и этим занимаются ничтожные доли процентов среди христиан.
Однако разительные противоречия между вавилонской и библейской космологиями никуда не деваются. Поэтому в христианстве возникли три подхода, как эти противоречия снять.
Первый подход, это подход либерального богословия, когда Библию разделяют на две части: полезную, где десять заповедей и Христос и неполезную, мифы для пастухов, где землю за шесть дней Бог творит. Это кощунство и мы даже рассматривать такое не будем.
Второй подход, это все-таки натянуть Библию на глобус. Так в знаменитом словаре библейских терминов Стронга божественный круг-хуг переводится как шар (хотя для этого нет никакиз оснований), в других словарях хуг пытаются переводить как горизонт, линию горизонта. Я думаю вы уже понимаете, что такие подходы откровенно жалкие и неубедительные.
И наконец, терий подход, который единственный может быть правомерным. Это рассмотрение библейских рассказов о космологии и им подобных, как сакральные, алегорические тексты. То есть в Библии описывается не физические география или астрономия, а сакральные. Существуют мощные концепции толкования того же Шестоднева не как учения о географии, космологии, космогонии, а как алегорическое учение о вере, любви, душе человека и т.д., которые нам подаются в виде поэтических образов творения мира.
И тут мы выходим на намного более масштабный уровень проблемы. Существуют два противоположных способа толкования Писания, да и вообще любых религиозных текстов: буквальный и алегорический. На таких подходах развивались целые богословские школы. И оба эти подходы правомерны.
С одной стороны зачем плодить сущности, зачем выдумывать что-то новое, когда сам текст Библии дает нам исчерпывающий "комплект" информации. Как читаем, так и понимаем. Но Библия говорит нам много о Боге и других сложных для понимания темах, когда без алегорий и поэтики не обойтись.
Оба метода важны и нужны. Вопрос только в мере их использования.
Буквальный метод относительно прост и доступен многим людям, в том числе начинающим изучать Писание. Однако он не всегда работает для понимания сложных тем.
Алегорический же метод хоть и может помочь понять некоторые моменты, однако требует от толкователя высокого уровня подготовки и знания Писания. Кроме того, метод алегории дает большй соблазн для манипуляции и передергивания, позволяя иногда извратить смысл до противоположного.
Кроме того, не получится ли так, что злоупотребление алегориями подорвет у читателя доверие к тексту Библии? Если Шестоднев это не физическая география и космология, о чем там прямо и говорится, а какой-то замысловатый сложнопонятный абстрактный трактат, то как вообще читать Библию? И нужно ли вообще ее читать и пытаться понимать самому? Для кого Библия писана - для всех жаждущих правды или только для яйцеголовых умников?
И это не преувеличение. У тех же православных популярно мнение, что Библию самому читать неполезно, ведь ее можно верно понимать лишь через толкование отцов.
И наконец, возможен вариант когда один и тот же текст можно верно понять буквально и одновременно так же верно истолковать алегорически. Например тот же Шестоднев можно воспринять буквально, как рассказ о творении мира, и одновременно истолковать алегорически, извлекая из Шестоднева смыслы о душе, вере и любви.
Где та грань, когда стоит отказаться от буквализма в пользу алегории? Где та мера, которая определяет растечение мыслию по древу? Где критерий доверия прямому тексту Писания?
Думаю что все это определяется верой, которая, как нас учит Павел, является даром Святого Духа. Обращаясь к тексту Писания, мы просим Бога помочь нам этот текст верно истолковать и понять.