(no subject)
Унесенные ветром, утомленные солнцем и побитые молью - все мы, люди, уже можно сказать, старшего поколения, но, хочется верить, среднего возраста вырабатываем новую привычку интереса к жизни. Интерес этот небескорыстный, отчасти искусственный, но наш, родной, как челюсти, которые мы на ночь кладем в стакан, но искренне считаем частью своего естества.
- Отчего же небескорыстный, - спросит кто-нибудь, зевая, а, может, и не спросит, а я сам задам себе наводящий вопрос.
- Ну, как же, - ответил бы я горячо, - как же не корысть, когда вот-вот только и понял ценность и смысл мироположения, и на небо научился смотреть, и на птичек, и на девушек с художественным интересом, а не с практическим. Я ведь знаю, -продолжал бы горячиться я, - что все, что было до сей черты - это прошлое, другая жизнь, видимая и ощутимая как бы сквозь дымку, как бы с экрана, будто фильм я смотрю о человеке, похожем на меня. Вижу его друзей, его семью, слышу его слова, наблюдаю его поступки, которые иной раз очень не одобряю. Но помилуйте, ко мне нынешнему это не имеет ни малейшего отношения. Почти не имеет. Поймите, я - другой, я, может быть, хе-хе, мудрый, как змий, я могу дать совет и научить жизни. Впрочем, нет, советовать и учить я все еще не умею, и, когда кто-нибудь изредка просит моего совета, я очень затрудняюсь.
- Да где же корысть? - допустим настаивает непонимающий.
- А как же! - в свою очередь недоумеваю я на непонимание очевидных
вещей. - Я же о себе единственном и любимом пекусь. Вот и корысть. Здесь же и искусственность. Дело-то простое: нет уж молодых порывов, надежд и молодого же умения потрясаться увиденным и услышанным. Приходится себя ...э-э... стимулировать, моделируя полузабытые искренность и свежесть чувств.
Я говорю об этом свободно, потому что не вижу здесь ничего зазорного. Ведь, в конце концов, это прием такой, это - всего лишь стряхивание пыли с архивов, освежение памяти ощущений. Точно так же, оставленные из-за лени и недомоганий и начатые снова, физические упражнения могут вернуть и крепость мышц, и ощущение здоровья, и душевный покой.
Есть такое понятие в электромеханике: положительная обратная связь. Один толчок - и колебания нарастают, достигая резонанса. Очень полезная штука. Мой отец, не имея понятия ни о положительной, ни об отрицательной обратных связях , любил говаривать: когда выпьешь, становишься другим человеком, а другой человек тоже хочет выпить - и так до полного изумления. Не этот ли принцип самозавода лежит в основе медитации, практикуемой последователями различных религий? Важен не прием, не процесс, важен прогнозируемый результат. Человек религиозный, медитируя, воспаряет, отрешается от всего суетного, земного. Человек творческий, нажимая на одному ему известные кнопочки в себе, приводит себя в рабочее состояние.
- - Как ты пишешь стихи? - спросил меня однажды один известный в КСП-шной среде человек. - Мне приходят целые строфы, - поделился он, - а тебе?
- Я работаю над строчкой, - ответил я уклончиво.
Он не скрыл своего разочарования.
Я ему не завидовал, поскольку его сочинения были стихам дальние родственники.
«Как умею, так и пишу», - утвердил я себя и сочинил очередную песню. В ней я рассказывал о том, как трудно сочинять песни: нужно сесть, сосредоточиться, найти кнопочку, нажать... Ну, вы знаете, о чем я... Пишу, пока пишется. Иногда, вместо стихов, пишу мульки, вроде этой, где всего понемногу - правды, кокетства, вымысла, провокации. Один добровольный рецензент написал: слишком много простора для воображения. Забавно. Разве бывает этого самого простора «слишком много»? Не люблю плоских, прямолинейных вещей. Они, как правило, написаны неталантливо. Люблю Андрея Платонова за то, что он слово пробует на зуб, вертит его и так и эдак, результат получается радостный.
С именем Чайковского связана одна байка. Говорят, однажды молодой музыкант спросил его: «Петр Ильич, что такое вдохновение?» На что маэстро ответил: «Не говорите пошлостей, молодой человек. Работать надо.»
Работать надо.
- Отчего же небескорыстный, - спросит кто-нибудь, зевая, а, может, и не спросит, а я сам задам себе наводящий вопрос.
- Ну, как же, - ответил бы я горячо, - как же не корысть, когда вот-вот только и понял ценность и смысл мироположения, и на небо научился смотреть, и на птичек, и на девушек с художественным интересом, а не с практическим. Я ведь знаю, -продолжал бы горячиться я, - что все, что было до сей черты - это прошлое, другая жизнь, видимая и ощутимая как бы сквозь дымку, как бы с экрана, будто фильм я смотрю о человеке, похожем на меня. Вижу его друзей, его семью, слышу его слова, наблюдаю его поступки, которые иной раз очень не одобряю. Но помилуйте, ко мне нынешнему это не имеет ни малейшего отношения. Почти не имеет. Поймите, я - другой, я, может быть, хе-хе, мудрый, как змий, я могу дать совет и научить жизни. Впрочем, нет, советовать и учить я все еще не умею, и, когда кто-нибудь изредка просит моего совета, я очень затрудняюсь.
- Да где же корысть? - допустим настаивает непонимающий.
- А как же! - в свою очередь недоумеваю я на непонимание очевидных
вещей. - Я же о себе единственном и любимом пекусь. Вот и корысть. Здесь же и искусственность. Дело-то простое: нет уж молодых порывов, надежд и молодого же умения потрясаться увиденным и услышанным. Приходится себя ...э-э... стимулировать, моделируя полузабытые искренность и свежесть чувств.
Я говорю об этом свободно, потому что не вижу здесь ничего зазорного. Ведь, в конце концов, это прием такой, это - всего лишь стряхивание пыли с архивов, освежение памяти ощущений. Точно так же, оставленные из-за лени и недомоганий и начатые снова, физические упражнения могут вернуть и крепость мышц, и ощущение здоровья, и душевный покой.
Есть такое понятие в электромеханике: положительная обратная связь. Один толчок - и колебания нарастают, достигая резонанса. Очень полезная штука. Мой отец, не имея понятия ни о положительной, ни об отрицательной обратных связях , любил говаривать: когда выпьешь, становишься другим человеком, а другой человек тоже хочет выпить - и так до полного изумления. Не этот ли принцип самозавода лежит в основе медитации, практикуемой последователями различных религий? Важен не прием, не процесс, важен прогнозируемый результат. Человек религиозный, медитируя, воспаряет, отрешается от всего суетного, земного. Человек творческий, нажимая на одному ему известные кнопочки в себе, приводит себя в рабочее состояние.
- - Как ты пишешь стихи? - спросил меня однажды один известный в КСП-шной среде человек. - Мне приходят целые строфы, - поделился он, - а тебе?
- Я работаю над строчкой, - ответил я уклончиво.
Он не скрыл своего разочарования.
Я ему не завидовал, поскольку его сочинения были стихам дальние родственники.
«Как умею, так и пишу», - утвердил я себя и сочинил очередную песню. В ней я рассказывал о том, как трудно сочинять песни: нужно сесть, сосредоточиться, найти кнопочку, нажать... Ну, вы знаете, о чем я... Пишу, пока пишется. Иногда, вместо стихов, пишу мульки, вроде этой, где всего понемногу - правды, кокетства, вымысла, провокации. Один добровольный рецензент написал: слишком много простора для воображения. Забавно. Разве бывает этого самого простора «слишком много»? Не люблю плоских, прямолинейных вещей. Они, как правило, написаны неталантливо. Люблю Андрея Платонова за то, что он слово пробует на зуб, вертит его и так и эдак, результат получается радостный.
С именем Чайковского связана одна байка. Говорят, однажды молодой музыкант спросил его: «Петр Ильич, что такое вдохновение?» На что маэстро ответил: «Не говорите пошлостей, молодой человек. Работать надо.»
Работать надо.