Чанг и Энг: Левый и Правый
...Их хотели предать смерти сразу после рождения - 11 мая 1811 года. По поверьям тайцев, появление на свет таких ни на кого и ни на что не похожих близнецов, было верным признаком несчастья. Видно, боги прогневались на Сиам...
[Spoiler (click to open)]
О появлении мальчиков, соединенных друг с другом в районе груди полоской ткани, немедленно доложили королю. Придворные вельможи, к которым первое лицо государство обратилось за советом, были единодушны: это странное произведение природы необходимо уничтожить до того, как оно начнет исполнять свою разрушительную роль. И король уже готов был прислушаться к рекомендациям вельмож, однако тут во дворец поступило прошение о высочайшей аудиенции. Испрашивал ее шотландский негоциант Роберт Хантер, уже несколько лет поставлявший в Сиам товары из Европы и Америки. В прошении говорилось, что в беседе с королем торговец хотел бы коснуться дальнейшей судьбы близнецов, родившихся в китайской семье из провинции Меклонг. Тех самых близнецов...
Заинтригованный король дал согласие на аудиенцию и с интересом отнесся к предложению Хантер вывезти детей за пределы страны. Во-первых, говорил торговец, я избавлю Сиам от возможных неприятностей. Во-вторых, я готов заплатить за это. Доподлинно неизвестно, что именно подвигло короля дать согласие - желание оградить государство от бед или банальная жажда наживы, возможно, и то, и другое, - да это и неважно. Главное, близнецы, которым дали имена Энг и Чанг ("правый" и "левый" на тайском языке), остались живы. но положительное решение вопроса
Роберт Хантер вывез близнецов в Северную Америку с намерением показывать их за деньги на ярмарках и в цирках, где мальчики должны были стать подлинными звездами рядом с карликами, бородатыми женщинами, людьми-скелетами и прочими диковинными представителями рода человеческого.
Как планировал расчетливый торговец, так и случилось: народ валом повалил в ярмарочные балаганы "на сиамских близнецов" Так стали называть Чанга и Энга. Со временем этот термин стал нарицательным, и уже всех детей, родившихся сросшимися, стали называть именно так.
А заодно и тех, кто был до них.
С самого рождения у сиамских близнецов наблюдалась разница в состоянии здоровья. Энг был слаб и боролся за свое выживание, в то время как Чанга буквально переполняла энергия. Пристрастия их также были противоположны. Например, став взрослым, Чанг пристрастился к виски, тогда как Энг ненавидел спиртное. Захмелев, Чанг становился несдержан в словах, а Энг всеми силами старался урезонить брата. И все же не раз Чанг оказывался привлеченным к суду, и единственное, что спасало его от тюремных стен, это то обстоятельство, что сидеть за решеткой в таком случае пришлось бы и ни в чем не повинному Энгу.
Сначала жители Северной Америки, а потом и Европы охотно платили за возможность взглянуть на сиамских близнецов. Хотя во Франции им выступления были запрещены из опасения, что такое зрелище может вредно сказаться на здоровье беременных женщин.
По завершению европейского турне, в 1829 году братья решили оставить цирковую жизнь и стали фермерами в Северной Каролине, взяв себе фамилию Банкер. В 44 года они женились на двух сестрах-англичанках, которые тоже иммигрировали в Америку. Сара Энн и Аделаида Иейтс, 26 и 28 лет соответственно, с этих пор делили с ними то, что было "очень большой кроватью", и родили им 21 совершенно здорового ребенка.
В 1869 году Чанг и Энг вновь приехали в Европу, чтобы выяснить у светил медицины, возможно ли их разделение. Публично они заявляли, что в результате столь долгого совместного существования смертельно надоели друг другу. Однако на самом деле это это был всего лишь рекламный трюк: фермерами они были никудышными и оказались на грани разорения.
Умерли братья 17 января 1874 года. Вначале не стало Чанга, через два часа умер и Энг. Вскрыть трупы родственники не разрешили, позволив медикам изучить только спайку, короткий и узкий жгут диаметром около 10 сантиметров, соединивший сиамских близнецов раз и навсегда.
Марк ТВЕН
Сиамские близнецы
Этот рассказ был опубликован в 1866 году и считается одним из шедевров американского писателя, образцом сочетания легкого юмора - по отношению к Энгу и Чангу Банкерам, и злой сатиры - на журналистов, забрасывавших газеты небылицами и "жареными" фактами из жизни сиамских близнецов.
Мне хочется рассказать здесь не только о привычках этих необычных созданий, но и о некоторых любопытных подробностях самого различного свойства, имеющих к ним отношение, но никогда не проникавших в печать, будучи достоянием исключительно их частной жизни. Зная близнецов лично, я считаю, что на редкость хорошо подготовился к задаче, которую перед собой поставил.
Природа одарила сиамских близнецов нежными и любящими сердцами, и удивительная преданность связывала их в течение всей долгой и богатой событиями жизни. Даже детьми они были неразлучны; замечено, что они всегда предпочитали общество друг друга любому другому. Почти постоянно они играли вместе, и мать их так привыкла к этой особенности, что, если им случалось куда-нибудь запропаститься, она обычно искала только одного из них, уверенная, что тут же рядом окажется и брат. А ведь эти создания были невежественны и неграмотны - сами варвары и потомки варваров, не ведавших света науки и философии. Разве это не убийственный упрек нашей хваленой цивилизации с ее ссорами, разногласиями и враждой между братьями?
Как и все люди, близнецы не всегда пребывали в совершенном согласии, но узы, связывающие их, не позволяли братьям разойтись и поселиться порознь. Они и жили-то под одной крышей, и все считали, что с самого рождения они не провели врозь ни одной ночи. Как неизбежно привычки целой жизни становятся нашей второй натурой! Близнецы всегда ложатся спать в одно время, но Чанг обычно просыпается часом раньше брата. С обоюдного согласия Чанг занимается домашней работой, а Энг бегает по делам. Это оттого, что Энг любит пройтись, Чанг же привык к сидячему образу жизни. Однако Чанг всегда присоединяется к брату. Энг - баптист, а Чанг - католик; тем не менее, чтобы сделать Энгу приятное, он согласился креститься вместе с ним, оговорившись, что это "не в счет". Когда началась война, оба они проявили себя стойкими бойцами и отважно сражались в течение всей великой битвы -- Энг на стороне Соединенных Штатов, Чанг на стороне противника. У Семи Дубов оба взяли друг друга в плен, однако установить, кто кого взял, оказалось невозможным, и был созван военно-полевой суд, чтобы решить, кого считать пленным, а кого - победителем. Присяжные долго не могли прийти к единому мнению; наконец решение спорного вопроса свелось к тому, что их обоих признали пленными и вслед за этим обменяли. Как-то раз за нарушение приказа Чанг был приговорен к десяти дням гауптвахты, но Энг, несмотря на все возражения, счел себя обязанным разделить заключение брата, хотя сам он был совершенно ни при чем; и для того, чтобы спасти невиновного от страданий, пришлось освободить из-под стражи обоих, - это ли не заслуженная награда преданности.
Однажды братья из-за чего-то поссорились, и Чанг сбил Энга с ног, споткнулся и упал на него, а потом они опять схватились и принялись безжалостно колотить друг друга. Очевидцы вмешались и попробовали разнять их, но тщетно, - и братья беспрепятственно довели бой до конца. Оба вышли из борьбы изрядно помятыми, и их отправили в больницу на одних и тех же носилках.
Их давняя привычка бывать повсюду вдвоем обернулась худшей своей стороной, когда они выросли и cтали ухаживать за девушками. Оба влюбились в одну и ту же. Каждый старался назначить ей свидание по секрету от брата, но тот всегда появлялся в самую неподходящую минуту. Постепенно, к своему отчаянию, Энг начал понимать, что девушка оказывает предпочтение Чангу, и с этого дня ему пришлось стать свидетелем их нежного воркования. Но с безграничным великодушием, которое делало ему честь, он покорился своей судьбе и даже поддерживал и ободрял брата, хотя самому ему было очень тяжело. Каждый вечер, с семи до двух ночи, он сидел, невольно вслушиваясь в любовный вздор нежной парочки и в звуки поцелуев, которые они не скупясь расточали друг другу, - а ведь за счастье поцеловать хоть раз эту девушку он с удовольствием отдал бы свою правую руку. Но он терпеливо сидел, и ждал, и глазел, и зевал, и потягивался, и томился в ожидании двух часов. А если ночь была лунная, он подолгу гулял с влюбленными, проходя иногда по десять миль, несмотря на то, что его обычно мучил ревматизм. Он был заядлым курильщиком, но и покурить-то ему было нельзя - молодая леди не выносила табачного дыма. Энг от души желал, чтобы они поженились - и делу конец!
Однако, хотя Чанг часто задавал самый главный вопрос, молодая леди никак не могла решиться ответить, - ей мешал Энг. Но как-то раз, пройдя около шестнадцати миль и досидевшись почти до рассвета, Энг заснул - просто от изнурения, и тогда на этот вопрос наконец последовал ответ. Влюбленные поженились. Все, кто был в курсе дела, восхищались благородным деверем. Только и говорили, что о его непоколебимой преданности. Он не отходил от влюбленных на протяжении всего долгого и пылкого ухаживания; и когда они наконец поженились, он возложил руки на их головы и произнес с набожностью, которая произвела на всех глубокое впечатление: "Благословляю вас, дети мои, я никогда не покину вас!" И он сдержал свое слово. Подобная верность так редко встречается в этом бесчувственном мире!
Вскоре он влюбился в сестру своей золовки и женился на ней, и с тех пор они живут все вместе, и днем и ночью, в большой дружбе, которую так приятно и трогательно видеть! Не жестокий ли это упрек нашей хваленой цивилизации?
Близость, связующая братьев, столь велика и прекрасна, что чувства, порывы и душевные волнения одного немедленно передаются другому. Когда нездоров один, нездоров и другой; когда одному больно, другому тоже; стоит одному рассердиться, тотчас вспылит и другой. Мы уже видели, как легко и просто оба влюбились в одну и ту же девушку. Но вот беда: Чанг - ярый противник всякой невоздержанности, Энг - полная ему противоположность, -ибо если все чувства и настроения этих людей так тесно связаны, умственные способности их остались независимыми, каждый мыслит сам по себе. Чанг принадлежит к обществу Добрых Храмовников, он рьяный сторонник всех реформ, укрепляющих трезвенность. Но, к его глубочайшему горю, Энг то и дело напивается, и, понятно, Чанг тоже становится пьян. Это несчастье всегда очень удручало Чанга, так как уничтожало все его старания на благо любимого дела. Когда бы он ни шествовал во главе огромной процессии трезвенников, Энг уже семенил бок о бок с ним, пьяный в стельку; однако пьян он был не более отвратительно и безнадежно, чем его брат, который не выпил ни капли. И оба они начинали гикать, вопить, швырять грязью и кирпичами в Добрых Храмовников и, конечно, разгоняли процессию. Было бы явной несправедливостью взыскивать с Чанга за проступки Энга, а посему Добрые Храмовники примирились с создавшимся прискорбным положением и, погрузившись в печаль, страдали молча. Они беспристрастно рассмотрели дело и признали Чанга невиновным. Призвав обоих братьев, они до отказа напоили Чанга горячей водой с сахаром, а Энга - виски, и через двадцать пять минут уже невозможно было разобрать, кто из них больше пьян. Оба были пьяны вдребезги, и судя по запаху - от горячего пунша. Но так или иначе, моральные принципы Чанга остались непоколебленными, совесть его была чиста, и по справедливости нельзя было не признать, что пьян он не морально, а только физически. Каждый мог засвидетельствовать, что, в сущности, этот человек был совершенно трезв; однако всем его друзьям тем тяжелее было видеть, как он сердечно здоровается с водопроводным насосом или пытается завести часы своим дверным ключом.
В этих грозных предостережениях есть мораль, или, во всяком случае, есть предостережения в этой грозной морали, - или то, или другое. Не все ли равно, что именно. Не пройдем же мимо, примем это к сведению.
Я мог бы рассказать еще больше поучительного об этих своеобразных созданиях природы, но, по-моему, и без того достаточно. Так как я забыл упомянуть об этом раньше, замечу в заключение, что одному из сиамских близнецов пятьдесят один год, а другому - пятьдесят три.
Источник
П/С От Komodo: В конце поста о сиамских близнецах, хочу вам показать видео (для просмотра, перейдите по ссылке ниже в мой блог), о жизни двух братьев, проживающих в Индии. Два жизнерадостных мальчугана. но если их разделить, то один умрет. И они решили не прибегать к хирургическому вмешательству, по крайней меру, я думаю пока медицина не найдет способ сделать операцию безопасной для одного из них.