Хеллоуин (антология, 2015)
Антологии русскоязычного хоррора прочно входят в нашу жизнь, мы уже привыкли, что каждый несколько месяцев появляется новый сборник, греющий душу ужасомана, лично я даже разборчивым стал («А зомби здесь тихие» все никак не соберусь прочитать, а «13 маньяков» пропустил из-за переедания поджанром). И осенним вечером, пройдя под мелким моросящим дождиком и облетающей желтой листвой, очень приятно взять в руки сборник соответствующий внутреннему мироощущению. А так как уже года четыре года как почти полностью перешел на электронку, то получал дополнительное удовольствие от ощущения книги в руках, созерцания отличных иллюстраций, переворачивания страниц.
Максим Кабир "Классные рога, чувак!". К татуировщику Захару Кравицу, вставившему в лоб рога, приходит неприятный клиент, явно не из тех кого обычно увидишь в салоне, и заказ у него также странноватый. Получилась интересная Рождественская история. Да, именно Рождественской, а не Хэллоуниской. Чудесное изменение героя (пусть и в глазах читателя) имеется, хороший конец тоже, вообще осталось у меня ощущение доброй сказки (хм, возможно у меня довольно специфическое понимание добра, не спорю). Какое-то ощущение американскости. Герой думает, "что скоро "Рождество, и ему нужны деньги, чтобы провести уик-энд вне города" - и Рождество в качестве центрального праздника в современной России/Украине все же только у относительно небольшой страты религиозных людей распространен. И назвать девочку "мой сахарок" в русской традиции немного странно (не на столько, чтобы казаться совершенно неправдоподобной, но вот на общее впечатление играет), а вот американское my sugar это прочнейшая идиома. В общем совсем мелочи, но они создают странное ощущение. И еще - не понял, почему Люцифер негативно относится к татуировкам и рогам?
М. С. Парфенов"Мост". К чтению Моста приступал с некоторым опасением, т.к. ожидания были завышенными. Рассказ "прогремел" в хоррор-комьюнити после того, как был снят с ЧД2014, а все читавшие его называли чуть ли не фаворитом на победу. Главный герой возвращается к старому мосту, около которого в его детстве произошло много важных событий. В итоге рассказ получился атмосферным, пропитанным грустью ностальгии и одновременно будничной жестокостью. Правда как-то странно, что герой, переехав в город перестал "кормить тролля", обычно подобные привычки со временем только усиливаются...
Андрей Сенников «А за окном снежинки тают...». Гопник видит в маршрутке удачную цель - говорящую по айфону бабку. Но что будет, если отжать мобилу и ведьмы? Метания попавшего в необычную ловушку гопника прописаны натуралистично, удачно. Местами повествование получилось излишне многословным. В итоге рассказ получился ощутимо длиннее большей части остальных, но сюжетно в общем-то вполне соответствует средним показателям. И это при том, что антипатичному герою и его мытарствам сопереживать не получается. Но это скорее брюзжание, в целом рассказ без сомнений хорош.
Леонид Негуляев "Богохульник". Конец 40-ых, Западная Украина. Молодой политрук советских войск, сражающихся с бандеровцами, во время одной из операций показывает себя не с лучшей стороны. И чтобы доказать сослуживцам, что он не трус по пьяни вызывается забить кол в могилу Вурдалака, местного полицая. Рассказ получился простым, интересный скорее за счет антуража. Его сюжет - один из столпообразующих в готическом жанре, чем все кончится было ясно с самого начала. А узбекские папиросы не оставляли даже возможности для двусмысленности (и сцена с патрулём оказывается лишь подтверждающей общую тенденцию). Но читался легко, этого не отнять.
Мария Артемьева "Маршрут выходного дня". Женщина еле дожидается автобуса - но маршрут ей попадается крайне необычный. Сложно оценивать этот рассказ, он самый маленький в сборнике и при этом также использует один из самых распространенных жанровых сюжетов, стопроцентно попадая в тематику сборника. Но оценивать у меня не получается из-за необъективности - просто я на дух не переношу вещи подобного типа, в момент, когда становится понятно, что это очередная версия иномирья (в изводе "мстя моя страшна") я с мыслью "ну опя-а-а-ть" просто отключаюсь. При этом прочелся без отторжения, написано действительно хорошо.
Борис Левандовский "Сгоревший". У Левандовского когда-то читал очень приличный мальчишеский хоррор-повесть "Что-то в дожде". В "Сгоревшем" также подается история про призрака (молодая женщина никак не может прийти в себя после гибели жениха, все видит его то во снах, то в тенях) с выпуклым львовским колоритом. На мой вкус в повествовании многовато самокопаний героини (хотя если бы ситуация была бы жизненной, то в реале их было бы раз в 20 больше), что сбивало темп повествования. Но в целом весьма понравилось. При этом у Левандовского давненько не выходило новых вещей, а этот рассказ - десятилетней давности, и было бы здорово, если публикация подтолкнула его снова взяться за перо.
Ольга Зинченко "Практические занятия". Студент приходит на смотрины к отцу вожделенной девушки. Очень странное впечатление - вроде и тема зомби в конце XIX века очень даже привлекательна, и в начале очень даже здорово читалось, но, когда началось собственно действие все смазалось - как-то быстро все скомкалось, "и все заврте...". При этом все вроде и логично, но какое-то ощущение, что булочку-то отобрали осталось...
Александр Матюхин "Сиянье ее глаз". Страховая компания проводит уникальную акцию - человек, десять лет не обратившийся за страховкой получает два миллиона рублей! Но, понятно, фирма не любит терять деньги, проще устроить страховой случай, а то и вообще окончательно "решить проблему". Но однажды решатель проблем выбирает не ту цель... Очень занятное впечатление осталось - прочлось отлично, легко и задорно, сюжет цепляет. Но уже не первый раз после прочтения текста Матюхина у меня остается впечатление, что где-то накололи. Такое ощущение, что смотришь на пазл, который как бы и сложился, пустых мест нет, но вот сам рисунок на пазле не сходится, есть какой-то диссонанс. Н-р момент с расчленением/возрождением вызывает вопрос - получается своеобразный захват тела? Но совершенно непонятна его механика. И еще пяток вопросов, ответы на которые вполне могут существовать, но остались за рамками рассказа.
Михаил Киоса "Поединок". Я уж надеялся, что хотя бы в одном сборнике не будет ни одного уже прочитанного рассказа. Но рассказ Михаила о поединке крепкого старика с необычным ментальным паразитом я уже читал год или два назад, поэтому не перечитывал. Но хорошо его помню, и он мне весьма понравился, хороший пример психологического хоррора.
Александр Вангард "ЯR". Художник сталкивается с зазеркальем. Довольно простая зарисовка. Занятная идея, но в целом рассказ не зацепил.
Владимир Кузнецов "Венецианская маска". Середина XVIII века, секретарь инквизиции Доминико Кавалли выходит а след ведьмовства. Исторический паранормальный детектив - просто великолепно! За выбор Серениссимы, к которой я также неравнодушен, в качестве места действия от меня еще дополнительный плюс в карму. Владимиру отлично удается создать атмосферу венецианской старины - не то, чтобы я ее видел и мог оценить аутентичность, но созданной множественными мелкими мазками картине веришь. Единственная серьезная претензия - отсутствие саспенса, ощущения леденящего ужаса (а Мессина доказывает, что автор умеет его нагнать), хотя бы в конце рассказа.
Наиль Измайлов (Шамиль Идиатуллин) "Обмен веществ". Иблис пытается остановить безудержное потребление людьми природных ресурсов, ведь это, оказывается, сильно отражается и на состоянии ада. Забавно написано, но при этом рассказ сильно выбивается из тематики сборника. Это политически-экономическая сатирическая зарисовка, следующая стандартным жанровым правилам, и в хеллоиновскую тематику не очень вписывается.
Михаил Павлов "Рудник". Два парня и девушка из Вокруты отправляются в соседний заброшенный поселок с ночевкой. Рассказ понравился как стойким духом запустения умирающего города в первой половине, так и плотной пеленой страха, постепенно затягивающего героев. И еще было мощнейшее ощущение что рассказ я уже где-то читал, однако вспомнить где именно не могу, и кажется в немного иной версии.
Дмитрий Козлов "Последний бой Дениса Давыдова". Идея столкнуть реальную историческую личность (генерала Давыдова) и оборотней в целом забавна, и даже следует некоторому общемировому постмодернистскому тренду. Жаль только, что рассказ, написанный в классическом ключе, и стилистически напоминающий Алексея Константиновича Толстого, пошел по самому простому и очевидному пути. С самого начала рассказа в нем не было никакой интриги, с первых страниц можно было рассказать обо всех поворотах в повествовании. При этом текст бодрый, хорошо читается и, вероятно, атмосферный. Вероятно, т.к. вроде и возникало у меня такое ощущение, но постоянная литовская «клюква» меня выбивала из колеи. Дальше будет брюзжание. Это и фамилия Жемайтене - концовка «-ене» может быть только у замужней женщины, а в рассказе героиня по крайней мере прикидывается девушкой. И сам факт литовскоязычного дворянства на территории витебщины пришибает - литовское дворянство ополячилось еще в средние века (и фамилии у них также были совершенно польского типа, без современных литовских окончаний вроде -ене), даже на землях с собственно литовским населением они языка мужиков практически никогда не знали, про употребление в быту так вообще речи нет. Даже если бы действие было перенесено, скажем, в какой-нибудь Тяльшяй, и то перемежающая речь литовскими словами дворянка - это неправдоподобно, про витебщину и говорить нечего. Слово, написанное в тексте как grazus должно читаться как «гражус», (из-за потери диакритического знака правильно слово gražus точно никто не прочтет), и переводится как «красивый», «красавец» это gražuolis. Короче, при чтении сбивался постоянно. Но, подозреваю, нормальному читателю это скорее покажется местечковым колоритом и будет играть на атмосферу.
Дмитрий Тихонов "Ряженый". Во время калядования мальчишка становится свидетелем как настоящая адова сущность заявилась в их деревню. Исторический хоррор на российской почве - и опять святки! Минималистчность повествования оставляет большую часть событий на откуп воображению читателя, и в таком малом формате это удачный ход.
Владислав Женевский "Атеист". Маленького атеиста отец сдает инквизиции, и его везут куда надо... Обезличенное повествование, в котором сюжет играет второстепенную функцию, а главная интрига заключается в том, где это происходит. Огромное внимание уделено аллюзиям, описанию того, что видит едущий, автор предлагает сыграть в узнавание, угадывание. Это совсем не мое, не люблю вещи такого типа. А рассказ очень хорошо перекликается с вещью Измайлова, и их идеологический посыл мне откровенно чужд.
Не все рассказы мне одинаково понравились (такого в принципе быть не может), но таких, после прочтения которых хотелось бы закричать «верните моё драгоценное время!» тоже не было (а в иностранных антологиях они встречаются нередко). После прочтения сборника осталось ощущение, что из-под маски Хэллоуина все же проглядывают русские традиции страшного святочного рассказа, а заявленная тематика сборника оказалась довольно расплывчатой. Но пару вечеров приятного погружения в мрачные фантазии я получил.