Общедемократический протест vs классовая борьба
Про Кагарлицкого - много да. Борис Юльевич, мужик, конечно, как левый публицист интересный, но имеет такое странное свойство, которое я называю King Midas in reverse - все, до чего он в практической деятельности дотрагивается, превращается в противоположную золоту субстанцию.
Оригинал взят у shirokuroneko в Общедемократический протест vs классовая борьба
Василий Кузьмин, Левый фронт:
"Слово общегражданский надо просто забыть и выбросить в хлам. Есть понятие классовой борьбы. Нет понятия некой общедемократической борьбы".
Как-то странно все это. Совершенно непонятно откуда взялась у левых такая неприязнь к демократической интеллигенции ("хипстеры", "креативный класс" и т.п). Борьба "городских средних слоев" за политические преобразования - не есть что-то надклассовое или внеклассовое - это всего-лишь одно из проявлений классовой борьбы, зарождению которой изо всех сил противится Путинский бонапартистский режим. И мелкобуржуазность классового сознания протестующей интеллигенции никоим образом не отрицает его прогрессивность по сравнению с сознанием другой её части, ударившейся в охранительство и национал-шовинизм (в т.ч. "красный", ака Кургинизм), равно как и по сравнению с сознанием иных социальных классов, чья позиция, зачастую, в значительно большей степени характеризуется определением "мелкобуржуазная", отгощенная при этом определением "мещанская" (привет рабочим уралвагонзавода).
На днях охранитель Dr. van Mogg опубликовал в своем дневнике ряд цитат классиков, выражающих свое негативное отношение к либеральной интеллигенции. В пику его высказываниям хотелось бы привести анализ данной социальной группы и её либеральных антиправительственных устремлений со стороны социл-демократа Юлия Мартова.
Другим элементом политической оппозиции служат так наз. "либеральные профессии". Их материальные интересы прежде всего связаны с широким распространением капиталистического производства, обеспечивающего спрос на их знания; их интересы требуют полного, всестороннего развития всех высших надстроек над экономическим фундаментом капиталистического производства: адвокатуры и свободной науки, прессы и свободной политической арены, создающей класс политиков по профессии. Материальные интересы этого слоя, таким образом, совпадают с идеальными интересами капиталистического общества. Политические формы самодержавия, подавляющие всякую открытую общественную жизнь, враждебны интересам этого слоя. На него всей своей тяжестью обрушивается реакционная политика 80-х годов, все те меры, которыми самодержавие боролось против "революционной гидры". Рост косвенных налогов, падение курса, растущая дороговизна городской жизни отразились на его экономическом благосостоянии, а между тем, система покровительства, приводя массы населения в состояние вопиющей нищеты, обеспечивая эксплуататорам самые высокие прибыли при самых отсталых приемах производства, сокращает способность народа оплачивать труд образованных специалистов, а крупной промышленности дает возможность слишком медленно обеспечивать спрос на технические знания и изобретения. К тому же ведут те затруднения, которые ставятся правительством распространению народного образования, и без того слишком медленного, благодаря бедности народа; преследование светской школы и насаждения церковной, стеснение прессы, свободы преподавания школьного и публичного, меры, направленные к обузданию студенчества, подавление свободы слова в тех немногих сферах общественной деятельности, которые терпятся правительством (суд присяжных, земства, муниципалитеты, научные и экономические общества), наконец, "предохранительные" административные меры против подозрительных элементов - в видах искоренения "революционной гидры" - все это непосредственно ведет к обострению антагонизма этого класса с существующей политической системой. Но эта социальная группа слишком слаба экономически, чтобы составить самодавлеющую политическую силу в то время, как другие общественные слои собрались под знаменем царизма.
Л. Мартов "Современная Россия"
Только слепой не заметит параллелей с нашим временем, нашей реальностью. Путинский бонапартистский режим также как и бонапартистский самодержавный режим Александра III подавляет "всякую открытую общественную жизнь", в промышленной сфере обеспечивает высокие прибыли отечественных буржуа за счет самой жесткой эксплуатации, не создавая необходимых условий для модернизации производства: подавляющая часть современных производств ведется на устаревшем оборудовании с использованием отсталых по современным меркам технологий, причем со временем, технологическое отставание лишь нарастает, а потому технические специалисты, подчас, оказываются совершенно не востребованными (либо востребованными, но вынужденными работать за смехотворную зарплату). Свобода прессы, свобода общественной деятельности, свобода собраний и т.д. - все это за "сытое" десятилетие нолевых было превращено в фикцию. Городская жизнь всё так же неуклонно дорожает.
Кризис 2008 года усилил оппозиционные настроения в среде интеллигенции, породив антиправительственное общественно-политическое движение, которое пыталось, используя механизм выборов, выразить недоверие власти и ослабить политичесое влияние режима. Когда же стало понятно, что "свобода выбора" сейчас не более чем фикция (даже в рамках буржуазной демократии) - интеллигенция вышла на улицы. Пролетариат же все также остался и остается "классом в себе" (исключения, безусловно существуют, и они внушают некоторый оптимизм, но если соотнести их с общей пролетарской массой, становится понятно, что это тот самый вид исключений, который подтверждает правило). Левые политические течения в силу своей природы не стали ведущей и направляющей силой либеральной интеллигенции и не могли ею стать. Наиболее сознательная часть левых поддержала протесты и вместе с ними призывы либеральной интеллигенции к демократизации общественной и политической жизни в стране, поскольку буржуазная демократия является той ступенью развития капиталистического общества, на которой классовые противоречия достигают наивысшей точки (в противовес бонапартистской буржуазной диктатуре, лавирующей между интересами враждебных классов, мешая тем самым осознанию этими классами своих политических и экономических интересов). Развитие буржуазной демократии в обществе неизбежно способствует росту числа и сознательности пролетарских организаций, поскольку экономическая и политическая организованная борьба пролетариата против господства буржуазии всегда начинается как борьба легальная или полулегальная (резкий выход пролетарского движения на начальных этапах его становления за рамки буржуазной законности означает его неминуемый разгром). И основной претензией левых к либеральным политическим деятелям на данном этапе была (во всяком случае, должна была быть) именно непоследовательность последних (прошу прощения за тавтологию) в своих требованиях, проявившаяся особенно наглядно после столкновений с омоном на "марше миллионов" 6 мая, по итогам которого значительная часть либеральных политиков выступило с заявлениями о недопущении нарастания конфронтации. В свете вышенаписанного, заявления отдельных представителей левых движений, прозвучавшие во время второго форума общественно-политических сил и очередного "антикапиталистического марша", выглядят по меньшей мере странно. Означают ли они, что левые отныне отказываются поддерживать требования политической демократизации общественной жизни со стороны либеральных политиков и намерены ограничится лишь требованиями социальными т.е. по факту экономическими? Если да - то это шаг по меньшей мере нелепый, поскольку борьба за улучшение экономического благосостояния эксплуатируемых классов практически всегда немыслима без определенного уровня политических свобод, того уроня, которым нынешнее общество на данный момент не обладает. Но большинство левых, видимо, этого так и не осознало, поскольку вместо того, чтобы разъяснять передовой части пролетариата роль того же института выборов, пусть и ограниченного рамками буржуазной-демократии, в деле их будущего освобождения и борьбе за улучшение условий жизни и труда, и организовывать их в борьбе за элементы буржуазной демократии в политической системе (воспитывая тем самым будущего могильщика капитализма), сами обрушиваются с жесточайшей и бессмысленной критикой в адрес тех, кто требование "честных выборов" все еще поддерживает. Все это, безусловно, огорчает. Особенно огорчает то, что подобные рассуждения звучат из уст передовых и наиболее разумных представителей левой интеллигенции, таких как, например, Борис Кагарлицкий.
Оригинал взят у shirokuroneko в Общедемократический протест vs классовая борьба
Василий Кузьмин, Левый фронт:
"Слово общегражданский надо просто забыть и выбросить в хлам. Есть понятие классовой борьбы. Нет понятия некой общедемократической борьбы".
Как-то странно все это. Совершенно непонятно откуда взялась у левых такая неприязнь к демократической интеллигенции ("хипстеры", "креативный класс" и т.п). Борьба "городских средних слоев" за политические преобразования - не есть что-то надклассовое или внеклассовое - это всего-лишь одно из проявлений классовой борьбы, зарождению которой изо всех сил противится Путинский бонапартистский режим. И мелкобуржуазность классового сознания протестующей интеллигенции никоим образом не отрицает его прогрессивность по сравнению с сознанием другой её части, ударившейся в охранительство и национал-шовинизм (в т.ч. "красный", ака Кургинизм), равно как и по сравнению с сознанием иных социальных классов, чья позиция, зачастую, в значительно большей степени характеризуется определением "мелкобуржуазная", отгощенная при этом определением "мещанская" (привет рабочим уралвагонзавода).
На днях охранитель Dr. van Mogg опубликовал в своем дневнике ряд цитат классиков, выражающих свое негативное отношение к либеральной интеллигенции. В пику его высказываниям хотелось бы привести анализ данной социальной группы и её либеральных антиправительственных устремлений со стороны социл-демократа Юлия Мартова.
Другим элементом политической оппозиции служат так наз. "либеральные профессии". Их материальные интересы прежде всего связаны с широким распространением капиталистического производства, обеспечивающего спрос на их знания; их интересы требуют полного, всестороннего развития всех высших надстроек над экономическим фундаментом капиталистического производства: адвокатуры и свободной науки, прессы и свободной политической арены, создающей класс политиков по профессии. Материальные интересы этого слоя, таким образом, совпадают с идеальными интересами капиталистического общества. Политические формы самодержавия, подавляющие всякую открытую общественную жизнь, враждебны интересам этого слоя. На него всей своей тяжестью обрушивается реакционная политика 80-х годов, все те меры, которыми самодержавие боролось против "революционной гидры". Рост косвенных налогов, падение курса, растущая дороговизна городской жизни отразились на его экономическом благосостоянии, а между тем, система покровительства, приводя массы населения в состояние вопиющей нищеты, обеспечивая эксплуататорам самые высокие прибыли при самых отсталых приемах производства, сокращает способность народа оплачивать труд образованных специалистов, а крупной промышленности дает возможность слишком медленно обеспечивать спрос на технические знания и изобретения. К тому же ведут те затруднения, которые ставятся правительством распространению народного образования, и без того слишком медленного, благодаря бедности народа; преследование светской школы и насаждения церковной, стеснение прессы, свободы преподавания школьного и публичного, меры, направленные к обузданию студенчества, подавление свободы слова в тех немногих сферах общественной деятельности, которые терпятся правительством (суд присяжных, земства, муниципалитеты, научные и экономические общества), наконец, "предохранительные" административные меры против подозрительных элементов - в видах искоренения "революционной гидры" - все это непосредственно ведет к обострению антагонизма этого класса с существующей политической системой. Но эта социальная группа слишком слаба экономически, чтобы составить самодавлеющую политическую силу в то время, как другие общественные слои собрались под знаменем царизма.
Л. Мартов "Современная Россия"
Только слепой не заметит параллелей с нашим временем, нашей реальностью. Путинский бонапартистский режим также как и бонапартистский самодержавный режим Александра III подавляет "всякую открытую общественную жизнь", в промышленной сфере обеспечивает высокие прибыли отечественных буржуа за счет самой жесткой эксплуатации, не создавая необходимых условий для модернизации производства: подавляющая часть современных производств ведется на устаревшем оборудовании с использованием отсталых по современным меркам технологий, причем со временем, технологическое отставание лишь нарастает, а потому технические специалисты, подчас, оказываются совершенно не востребованными (либо востребованными, но вынужденными работать за смехотворную зарплату). Свобода прессы, свобода общественной деятельности, свобода собраний и т.д. - все это за "сытое" десятилетие нолевых было превращено в фикцию. Городская жизнь всё так же неуклонно дорожает.
Кризис 2008 года усилил оппозиционные настроения в среде интеллигенции, породив антиправительственное общественно-политическое движение, которое пыталось, используя механизм выборов, выразить недоверие власти и ослабить политичесое влияние режима. Когда же стало понятно, что "свобода выбора" сейчас не более чем фикция (даже в рамках буржуазной демократии) - интеллигенция вышла на улицы. Пролетариат же все также остался и остается "классом в себе" (исключения, безусловно существуют, и они внушают некоторый оптимизм, но если соотнести их с общей пролетарской массой, становится понятно, что это тот самый вид исключений, который подтверждает правило). Левые политические течения в силу своей природы не стали ведущей и направляющей силой либеральной интеллигенции и не могли ею стать. Наиболее сознательная часть левых поддержала протесты и вместе с ними призывы либеральной интеллигенции к демократизации общественной и политической жизни в стране, поскольку буржуазная демократия является той ступенью развития капиталистического общества, на которой классовые противоречия достигают наивысшей точки (в противовес бонапартистской буржуазной диктатуре, лавирующей между интересами враждебных классов, мешая тем самым осознанию этими классами своих политических и экономических интересов). Развитие буржуазной демократии в обществе неизбежно способствует росту числа и сознательности пролетарских организаций, поскольку экономическая и политическая организованная борьба пролетариата против господства буржуазии всегда начинается как борьба легальная или полулегальная (резкий выход пролетарского движения на начальных этапах его становления за рамки буржуазной законности означает его неминуемый разгром). И основной претензией левых к либеральным политическим деятелям на данном этапе была (во всяком случае, должна была быть) именно непоследовательность последних (прошу прощения за тавтологию) в своих требованиях, проявившаяся особенно наглядно после столкновений с омоном на "марше миллионов" 6 мая, по итогам которого значительная часть либеральных политиков выступило с заявлениями о недопущении нарастания конфронтации. В свете вышенаписанного, заявления отдельных представителей левых движений, прозвучавшие во время второго форума общественно-политических сил и очередного "антикапиталистического марша", выглядят по меньшей мере странно. Означают ли они, что левые отныне отказываются поддерживать требования политической демократизации общественной жизни со стороны либеральных политиков и намерены ограничится лишь требованиями социальными т.е. по факту экономическими? Если да - то это шаг по меньшей мере нелепый, поскольку борьба за улучшение экономического благосостояния эксплуатируемых классов практически всегда немыслима без определенного уровня политических свобод, того уроня, которым нынешнее общество на данный момент не обладает. Но большинство левых, видимо, этого так и не осознало, поскольку вместо того, чтобы разъяснять передовой части пролетариата роль того же института выборов, пусть и ограниченного рамками буржуазной-демократии, в деле их будущего освобождения и борьбе за улучшение условий жизни и труда, и организовывать их в борьбе за элементы буржуазной демократии в политической системе (воспитывая тем самым будущего могильщика капитализма), сами обрушиваются с жесточайшей и бессмысленной критикой в адрес тех, кто требование "честных выборов" все еще поддерживает. Все это, безусловно, огорчает. Особенно огорчает то, что подобные рассуждения звучат из уст передовых и наиболее разумных представителей левой интеллигенции, таких как, например, Борис Кагарлицкий.