Триллер тоталитаризма
Доктор, 30 лет, использует в практике наряду с общепринятой приемы и методы нетрадиционной медицины. Считает, что нашел свое призвание. Он буквально так и говорит, - Вы знаете, мне нравится лечить людей.
И потом помолчав немного, - Но с работы меня наверное выживут. Рядом с моим кабинетом еще два врача. Они довольно угрюмо встречают просьбы больных перезаписать на очередь ко мне. Им совершенно неинтересен процесс определения диагноза, назначение лечения. К тому же меня все время проверяют по поводу отчетности. Вместо непосредственного лечения я должен проводить массу времени над написанием каких-то, никому не нужных бумаг.
Услышав знакомый сюжет, я, безусловно с горечью вспомнил свою историю, истории близких мне людей. Истории эти почти одинаковы. Происходят они в разных учреждениях, но сюжет один и тот же.
Если ты хочешь что-то делать в этой стране, то скорее всего тебе это не позволят
Это конечно плохо, что путины и янковичи, этого не понимают. Но проблема все таки находится где-то в ином месте, на мой взгляд. Проблема - это абсолютное засилье серости. Плюс тотальный же страх перед ней.
И потом помолчав немного, - Но с работы меня наверное выживут. Рядом с моим кабинетом еще два врача. Они довольно угрюмо встречают просьбы больных перезаписать на очередь ко мне. Им совершенно неинтересен процесс определения диагноза, назначение лечения. К тому же меня все время проверяют по поводу отчетности. Вместо непосредственного лечения я должен проводить массу времени над написанием каких-то, никому не нужных бумаг.
Услышав знакомый сюжет, я, безусловно с горечью вспомнил свою историю, истории близких мне людей. Истории эти почти одинаковы. Происходят они в разных учреждениях, но сюжет один и тот же.
Если ты хочешь что-то делать в этой стране, то скорее всего тебе это не позволят
Это конечно плохо, что путины и янковичи, этого не понимают. Но проблема все таки находится где-то в ином месте, на мой взгляд. Проблема - это абсолютное засилье серости. Плюс тотальный же страх перед ней.