О левых и правых : в чем принципиальная разница между ними, и кто из них молодец
Кто такие левые, и кто такие правые? В чём принципиальная разница между этими подходами, каковы их слабые и сильные стороны? Как так вообще получается, что все (почти) предложения, законопроекты и политики оказываются разложены по этим двум полочкам - одни поддерживаются правыми, другие - левыми. По какому принципу? И почему так страстно? Ведь деление совершенно неочевидное - скажем, в Европе левые душат науку, а в Штатах - правые. Почему так? О чём вообще речь?
Чтобы ответить на этот вопрос нужно для начала разобраться, в чём вообще проблема, и почему люди не могут жить дружно и безбедно. А потому не могут, что людское общество - это сложная система. Настолько сложная (и нелинейная), что у неё появляется любопытное свойство: её невозможно привести к оптимальному состоянию путём мелких локальных оптимизаций. Вот песок, например, в песочных часах утекает в конце-концов вниз через маленькую дырочку, без остатка, хотя каждая песчинка всего лишь пытается провалиться между своих ближайших соседей. Каждая стремится вниз - и постепенно весь песок оказывается внизу. А в людей так не получается. И есть для этого очень хороший, исключительно хороший пример, который я далее намерен нещадно эксплуатировать. Называется - "Эффект стадиона".
Представьте себе стадион, где люди собрались посмотреть некий матч. Люди могут или сидеть на скамеечках и смотреть - или стоять перед скамеечками и смотреть. И тут вот получается любопытный парадокс. Всем вместе, в целом, конечно же удобнее сидеть - потому как ноги не устают, да и разница в росте не так сказывается. Лучше бы сидеть и смотреть. Но если кто-то один вдруг встанет - то ему-то будет видно намного лучше! Если все вокруг сидят, то каждому отдельному болельщику, как ни странно, выгоднее встать! Кроме самых стареньких. Ну или пока не устанет стоять-то. Но самый ужас не в этом. Ужас в том, что когда один вдруг встанет - то он немедленно своей широкой спиной загородит обзор тем, кто сидит сзади. И теперь им почти что приходится вставать. Если они не встанут, или не утихомирят своего страстного соседа, то им попросту будет не видно игры! В результате, в зависимости от небольшого числа параметров (страстности болельщиков, возможности влияния на соседей итд) стадион или будет находиться в неустойчивом выгодном состоянии, или, в какой-то момент, лавинообразно начнёт переходить в невыгодное. Ведь если почти все встали - то последний сидящий вообще получается как дурак. Ему ничего не видно в толпе! И он тоже вскакивает, пусть и со злобой. И вот все как олухи какие-то болотные стоят, хотя могли бы сидеть. Стоят, ноги утруждают; маленьким не видать ничего, а скамейки пустуют. Причём заметьте силу модели: если вдруг кто-то один захочет вдруг сесть и пример показать, то ничего у него не выйдет. Наверх, в невыгодное состояние, она скатывается лавинообразно, а вниз её можно только долго и мучительно усаживать. Такой вот парадокс.
И подумалось мне, что этот знаменитый парадокс как нельзя лучше подходит для описания разных политических стратегий. Роль государства, в каком-то смысле, и сводится к тому, чтобы помочь системе (стадиону) достичь оптимума (всем удобно, всем видно). И разные политические программы пытаются решить этот вопрос по-разному.
Либертарианцы, например, считают, что всё "само утрясётся". Модель, однако, как раз и показывает, что нет, не утрясётся никогда. Шесть старых библиотекарей могут позволить себе быть либертарианцами. Тысяча пламенных новобранцев - не могут. В большинстве практических случаев либертарианизм не проходит.
Другая крайность - социализм советского образца. Социалисты решают вопрос просто: на край каждого ряда скамеек ставится солдат с ружьём. Кто встал - того тут же на месте застреливают. И этот метод работает: все сидят, всем видно, всем удобно. Но есть небольшие побочные эффекты. Во-первых, в каждом ряду по трупу, друзья рыдают в истерике, всем как-то неловко. А во-вторых невозможно выйти по нужде, так что людям приходится прямо тут же на стадионе как-то выкручиваться, отчего воняет ужасно, до игры уже никому особого дела нет, все хотят домой, но нельзя, потому как часовой с ружьём.
Что же можно сказать о левых и правых? В чём принципиальное различие подходов? Мне кажется, различие на самом деле очень простое, и оно напрямую не связано ни с теми громкими словами, что они используют для пропаганды своих взглядов, ни с практическими методами, к которым они прибегают. А вот с чем различие: чтобы всем было удобно сидеть и смотреть игру нужно или чтобы никто не стоял, или чтобы стоящие не мешали сидящим. Левые считают, что легче решить первую проблему, а правые - что вторую. Вот и всё.
Обычно различия левых и правых пытаются сводить к гарантиям (левые) и свободам (правые); уравниловке (левые) и личной инициативе и ответственности (правые); морали и наказанию (правые) или предотвращению и перевоспитанию (левые). Но это всё количественные, а не качественные различия. Даже в крайне-правом либертарианском обществе шести библиотекарей все они будут в чём-то равны (иначе либертарианство у них не удержалось бы). И даже в самом левом обществе кто-то будет сидеть в тюрьме, лишённый прав и привилегий. Элементы воздаяния и увещевания, конкуренции и взаимопомощи - есть и там и там. Существенно различаются только акценты; направления борьбы. Правые считают, что задача - дать возможность сидеть тем, кто хочет сидеть, избавив их от тех, кто стоит. Потому что это проще и справедливее. Левые - что нужно предотвратить стояние как таковое, опять же, потому что это проще и справедливее (больше народу окажется в удобном положении). И об этом только они и спорят.
В старые добрые времена правые решали вопрос просто: они прикидывали корреляцию, кто чаще всего встаёт и мешает смотреть? Ага, спартаковцы мешают. Значит нужно спартаковцев отправить на задние ряды. Там они своим стоянием никому не будут мешать - там ведь некому загораживать! А что им при этом дальше от поля - так это их проблема. В наши дни, однако, это уже не проходит - с тех пор как обнаружилось, что на задних рядах нет скамеек вообще ("а зачем, раз они всё равно стоят?"), и поэтому спартаковцы просто по определению не могли сесть. Это теперь называется дискриминацией, и по крайней мере в явном виде так решать проблемы - не комильфо.
У правых остаются два главных выхода. Один - всем болельщикам локомотива сесть на правой стороне, чтобы спартаковцы остались на левой. Пусть там стоят! Система получается самоподдерживающаяся, потому что, опять же, на левой стороне сесть невозможно, а спартаковец, перебравшийся на сидячую сторону, становится для друзей предателем, и нет ему хода назад. Сидящим у края со спартаковцами, конечно, от этого довольно неуютно, поэтому между ними вводится проход, и выставляется милицейский конвой. Пусть не с ружьём, но по крайней мере с дубинкой. Такое вот идеальное, хотя и немного полицейское, государство.
Другой подход состоит в том, чтобы платить тем, кто сидит перед тобой, чтобы они тоже сидели. Им при этом не видно вообще ничего (перед ними-то стоят), но зато за ними - видно, и можно сидеть. Это тоже правыми практикуется.
Как же проблему решают левые? Левые в Штатах делают так: если вдруг кто-то встаёт, то к нему тут же подходят человек 7. Четверо его увещевают, один на всякий случай протирает сиденье, а ещё двое - успокаивают тех, кто сидит вокруг. Потому что не видно, естественно, ничегошеньки. Иногда вставшего удаётся усадить обратно. Но, в любом случае, от этого постоянного бега "усаживателей" туда-сюда, и от этих небольших толп "увещевателей" там и сям - насладиться игрой не получается. Некоторые встают только для того, чтобы им помыли сиденье. А каждые минут 10 прибегает мужик с дубинкой и наиболее отчаянных всё-таки забивает на сиденье силой. Так что тоже полицейское государство в некотором смысле.
У европейских левых подход иной. Они делают вид, что это неважно - сидеть или стоять; что это личный выбор каждого, и вообще мультикультурализм. Снимают, так сказать, проблему. Так что половина сидит, половина стоит. Не видно, конечно, вообще ничего, так что люди начинают поигрывать в картишки, поворачиваться спиной к полю. Стадион при этом явно не выполняет своей функции даже близко; идея "левизны", как способа усадить народ, по большому счёту, провалена. Болельщики Алании, воспользовавшись свободой, жгут огни и дымовые шашки; локомотивщики кашляют, но из последних сил делают вид, что это всё в порядке вещей. Занавес.
Кто прав, кто виноват? Очевидно, всё зависит от ситуации. В неразвитом раннефеодальном государстве левый подход обречён "по построению", тогда как правый будет весьма функционален. Среди каких-нибудь тонких психологов, повязанных узами родства, напротив, левый подход приведёт к большему успеху, и намного чище. Всё зависит от параметров системы. Жил бы я во Франции - был бы ярым правым. В Штатах - я неизбежно левый. Хотя и тут есть несколько островков, где "подправить" бы не мешало. Об этом когда-нибудь расскажу подробнее.
Чтобы ответить на этот вопрос нужно для начала разобраться, в чём вообще проблема, и почему люди не могут жить дружно и безбедно. А потому не могут, что людское общество - это сложная система. Настолько сложная (и нелинейная), что у неё появляется любопытное свойство: её невозможно привести к оптимальному состоянию путём мелких локальных оптимизаций. Вот песок, например, в песочных часах утекает в конце-концов вниз через маленькую дырочку, без остатка, хотя каждая песчинка всего лишь пытается провалиться между своих ближайших соседей. Каждая стремится вниз - и постепенно весь песок оказывается внизу. А в людей так не получается. И есть для этого очень хороший, исключительно хороший пример, который я далее намерен нещадно эксплуатировать. Называется - "Эффект стадиона".
Представьте себе стадион, где люди собрались посмотреть некий матч. Люди могут или сидеть на скамеечках и смотреть - или стоять перед скамеечками и смотреть. И тут вот получается любопытный парадокс. Всем вместе, в целом, конечно же удобнее сидеть - потому как ноги не устают, да и разница в росте не так сказывается. Лучше бы сидеть и смотреть. Но если кто-то один вдруг встанет - то ему-то будет видно намного лучше! Если все вокруг сидят, то каждому отдельному болельщику, как ни странно, выгоднее встать! Кроме самых стареньких. Ну или пока не устанет стоять-то. Но самый ужас не в этом. Ужас в том, что когда один вдруг встанет - то он немедленно своей широкой спиной загородит обзор тем, кто сидит сзади. И теперь им почти что приходится вставать. Если они не встанут, или не утихомирят своего страстного соседа, то им попросту будет не видно игры! В результате, в зависимости от небольшого числа параметров (страстности болельщиков, возможности влияния на соседей итд) стадион или будет находиться в неустойчивом выгодном состоянии, или, в какой-то момент, лавинообразно начнёт переходить в невыгодное. Ведь если почти все встали - то последний сидящий вообще получается как дурак. Ему ничего не видно в толпе! И он тоже вскакивает, пусть и со злобой. И вот все как олухи какие-то болотные стоят, хотя могли бы сидеть. Стоят, ноги утруждают; маленьким не видать ничего, а скамейки пустуют. Причём заметьте силу модели: если вдруг кто-то один захочет вдруг сесть и пример показать, то ничего у него не выйдет. Наверх, в невыгодное состояние, она скатывается лавинообразно, а вниз её можно только долго и мучительно усаживать. Такой вот парадокс.
И подумалось мне, что этот знаменитый парадокс как нельзя лучше подходит для описания разных политических стратегий. Роль государства, в каком-то смысле, и сводится к тому, чтобы помочь системе (стадиону) достичь оптимума (всем удобно, всем видно). И разные политические программы пытаются решить этот вопрос по-разному.
Либертарианцы, например, считают, что всё "само утрясётся". Модель, однако, как раз и показывает, что нет, не утрясётся никогда. Шесть старых библиотекарей могут позволить себе быть либертарианцами. Тысяча пламенных новобранцев - не могут. В большинстве практических случаев либертарианизм не проходит.
Другая крайность - социализм советского образца. Социалисты решают вопрос просто: на край каждого ряда скамеек ставится солдат с ружьём. Кто встал - того тут же на месте застреливают. И этот метод работает: все сидят, всем видно, всем удобно. Но есть небольшие побочные эффекты. Во-первых, в каждом ряду по трупу, друзья рыдают в истерике, всем как-то неловко. А во-вторых невозможно выйти по нужде, так что людям приходится прямо тут же на стадионе как-то выкручиваться, отчего воняет ужасно, до игры уже никому особого дела нет, все хотят домой, но нельзя, потому как часовой с ружьём.
Что же можно сказать о левых и правых? В чём принципиальное различие подходов? Мне кажется, различие на самом деле очень простое, и оно напрямую не связано ни с теми громкими словами, что они используют для пропаганды своих взглядов, ни с практическими методами, к которым они прибегают. А вот с чем различие: чтобы всем было удобно сидеть и смотреть игру нужно или чтобы никто не стоял, или чтобы стоящие не мешали сидящим. Левые считают, что легче решить первую проблему, а правые - что вторую. Вот и всё.
Обычно различия левых и правых пытаются сводить к гарантиям (левые) и свободам (правые); уравниловке (левые) и личной инициативе и ответственности (правые); морали и наказанию (правые) или предотвращению и перевоспитанию (левые). Но это всё количественные, а не качественные различия. Даже в крайне-правом либертарианском обществе шести библиотекарей все они будут в чём-то равны (иначе либертарианство у них не удержалось бы). И даже в самом левом обществе кто-то будет сидеть в тюрьме, лишённый прав и привилегий. Элементы воздаяния и увещевания, конкуренции и взаимопомощи - есть и там и там. Существенно различаются только акценты; направления борьбы. Правые считают, что задача - дать возможность сидеть тем, кто хочет сидеть, избавив их от тех, кто стоит. Потому что это проще и справедливее. Левые - что нужно предотвратить стояние как таковое, опять же, потому что это проще и справедливее (больше народу окажется в удобном положении). И об этом только они и спорят.
В старые добрые времена правые решали вопрос просто: они прикидывали корреляцию, кто чаще всего встаёт и мешает смотреть? Ага, спартаковцы мешают. Значит нужно спартаковцев отправить на задние ряды. Там они своим стоянием никому не будут мешать - там ведь некому загораживать! А что им при этом дальше от поля - так это их проблема. В наши дни, однако, это уже не проходит - с тех пор как обнаружилось, что на задних рядах нет скамеек вообще ("а зачем, раз они всё равно стоят?"), и поэтому спартаковцы просто по определению не могли сесть. Это теперь называется дискриминацией, и по крайней мере в явном виде так решать проблемы - не комильфо.
У правых остаются два главных выхода. Один - всем болельщикам локомотива сесть на правой стороне, чтобы спартаковцы остались на левой. Пусть там стоят! Система получается самоподдерживающаяся, потому что, опять же, на левой стороне сесть невозможно, а спартаковец, перебравшийся на сидячую сторону, становится для друзей предателем, и нет ему хода назад. Сидящим у края со спартаковцами, конечно, от этого довольно неуютно, поэтому между ними вводится проход, и выставляется милицейский конвой. Пусть не с ружьём, но по крайней мере с дубинкой. Такое вот идеальное, хотя и немного полицейское, государство.
Другой подход состоит в том, чтобы платить тем, кто сидит перед тобой, чтобы они тоже сидели. Им при этом не видно вообще ничего (перед ними-то стоят), но зато за ними - видно, и можно сидеть. Это тоже правыми практикуется.
Как же проблему решают левые? Левые в Штатах делают так: если вдруг кто-то встаёт, то к нему тут же подходят человек 7. Четверо его увещевают, один на всякий случай протирает сиденье, а ещё двое - успокаивают тех, кто сидит вокруг. Потому что не видно, естественно, ничегошеньки. Иногда вставшего удаётся усадить обратно. Но, в любом случае, от этого постоянного бега "усаживателей" туда-сюда, и от этих небольших толп "увещевателей" там и сям - насладиться игрой не получается. Некоторые встают только для того, чтобы им помыли сиденье. А каждые минут 10 прибегает мужик с дубинкой и наиболее отчаянных всё-таки забивает на сиденье силой. Так что тоже полицейское государство в некотором смысле.
У европейских левых подход иной. Они делают вид, что это неважно - сидеть или стоять; что это личный выбор каждого, и вообще мультикультурализм. Снимают, так сказать, проблему. Так что половина сидит, половина стоит. Не видно, конечно, вообще ничего, так что люди начинают поигрывать в картишки, поворачиваться спиной к полю. Стадион при этом явно не выполняет своей функции даже близко; идея "левизны", как способа усадить народ, по большому счёту, провалена. Болельщики Алании, воспользовавшись свободой, жгут огни и дымовые шашки; локомотивщики кашляют, но из последних сил делают вид, что это всё в порядке вещей. Занавес.
Кто прав, кто виноват? Очевидно, всё зависит от ситуации. В неразвитом раннефеодальном государстве левый подход обречён "по построению", тогда как правый будет весьма функционален. Среди каких-нибудь тонких психологов, повязанных узами родства, напротив, левый подход приведёт к большему успеху, и намного чище. Всё зависит от параметров системы. Жил бы я во Франции - был бы ярым правым. В Штатах - я неизбежно левый. Хотя и тут есть несколько островков, где "подправить" бы не мешало. Об этом когда-нибудь расскажу подробнее.