О катастрофе в ракетных шахтах
Одно фото из социальной сети - рядовой Андрющенко. Впоследствии, уже в звании ефрейтора, он войдет в историю. В 1963-м году (в разных источниках приводятся разные даты) при отработке повторного пуска ракет Р-12У (8К63У) на полигоне Капустин Яр в две шахты, где находились люди, начал поступать окислитель. Уже будучи пораженным, несмотря на ухудшение самочувствия, лифтер ефрейтор Алексей Анатольевич Андрющенко остался на боевом посту и вывозил людей из опасной зоны. Он спас других, пожертвовав собой.
Ниже рассказ о тех событиях Валерия Графского, находившегося в это время в другой ракетной шахте. Из его дембельского альбома и взято приведенное фото.
"28 июля 1963 года был впервые в ракетных войсках произведён залповый пуск ракет Р-12У (мой второй день рождения). Как очевидец и участник тех событий могу пояснить, что очередность работ в нашей шахте особенно никем не координировалась. Наряду со спустившимися в нашу шахту №1 на 4-тый и 5-тый этажи заправщиками для замены обгоревших узлов разового действия (УРД) - металлорукавов для заправки ракеты окислителем, горючим и пусковым горючим, я спустившись на 4-тый этаж обнаружил там двух электроогневиков, которые обрезали обгоревшие многожильные цветные кабели в целях использования их для изготовления плетеных ремешков. Со мной спустился и мой подчиненный рядовой первого года службы из Молдавии (ФИО его не помню) злектромеханик пускового стола для его осмотра и проверки готовности к повторному пуску.
Для контроля за работами на объекте было оставлено несколько полигонных инструкторов, однако ни при подготовке залпового пуска, ни при последующих пуске и повторном пуске на нашей шахте я ни инструкторов, ни наших офицеров не видел. В этот момент и произошло то, чего никто не ожидал.
Из-за недоработки технической документации в двух шахтах, где работал личный состав дивизиона, произошёл выброс окислителя (азотнокислый окислитель в СССР - АК-27И, представляющий собой раствор («меланж») 27 % (по весу) азотного тетраоксида (АТ, N2O4) в азотной кислоте (АК, HNO3) с добавлением ингибитора коррозии - кристаллического иода. АК27И: 69,8-70,2 % HNO3, 24-28 % N2O4, ингибитор I - 0,12-0,16 %, H2O - 1,3-2,0 %. Использовался в советских ракетных комплексах в 1960-1970-е годы).
В этот момент я находился на 4-м этаже шахтной пусковой установки (ШПУ) между коробом лифта и технологическим коробом. Двое электриков со срезанными проводами, оказавшиеся рядом с открытой бронированной дверью технологического короба, резко запрыгнули в него и полезли по скобам вверх. Мой подчиненный прыгнул в короб вслед за ними и полез вверх. Я следом за ним. Бронированная дверь оставалась открытой, но Саша Артемьев не побежал в неё, а спрятался за открытой бронированной дверью лифтового короба, которая была ближе к нему. Лифт был на верху шахты.
Лифтер, как потом выяснилось, испугался и сразу не поехал вниз. Это обстоятельство усугубило то, что Саша Артемьев, не одев противогаз, надышался окислов азота и через 4 часа умер в госпитале от отёка легких. Я стоял лицом к стартовому столу и видел момент выброса окислителя. Из остатка металлорукава диаметром 20 см, торчащего из-под хомута крепления его к заправочной мачте, вырвалась струя окислителя вертикально вверх на высоту примерно 10 метров (в системе давление окислителя по словам заправщиков было до 20 атмосфер), где начала разбрызгиваться в виде гриба. В момент подъема струи капля окислителя попала мне на лоб чуть выше переносицы и начала жечь. Этого мгновения хватило для того, чтобы я вслед за моим подчиненным запрыгнул в технологический короб и по скобам полез вверх. У всех были с собой фильтрующие противогазы, где-то рядом стояли изолирующие противогазы ИП-46, но никто ими не воспользовался. Мое отделение в состав АСГ не включалось и в тренировках АСГ не участвовало. В этой части подготовка была явно недостаточной.
На вопрос следователя военной генпрокуратуры моему молодому солдату: «Как себя вел твой командир (т.е. я)?» Он ответил: «Поднимал нас (по коробу) … матом!» Вылезли через люк из короба и увидели над нашей и соседней шахтами оранжевые шапки окислов азота диаметром более 50 метров каждое. Снаружи пункта управления комплекса появился какой-то полковник с вопросом: «Что случилось?» Я в ответ: «Смотри!!!». И показал на эти облака. Следом за мной на расстоянии метров 70 из технологического короба выскочил рядовой Казмирчук и побежал в сторону основного входа. Он кричал от боли, лицо черное от ожога, белыми были только белки глаз и зубы. В коробе мы не задохнулись от окислов азота только потому, что в него интенсивно нагнетался воздух вентиляцией сверху вниз навстречу нашему движению.
С мест работы от номеров заправочных расчётов были предупреждения, что заправочные коммуникации находятся под давлением. По какой-то причине давление не стравилось и при проведении совсем не связанной с заправкой операции, при подаче воздуха в систему контроля индикации открылись отсечные заправочные клапаны, и в это время литров по 800 агрессивного окислителя под давлением до 20 атмосфер выбросило в виде столба высотой до 10 м в шахты, туда, где работал личный состав запращиков и стартовиков.
Сашу Артемьева после его подъема лифтом из шахты я обнаружил в стоящем в отдалении за 3-ей шахтой санитарном шарабане, в котором не было ни санитара, ни водителя. В кузове в большом термосе я нашел банки со сгущенным молоком. Никакой жидкости рядом не было. Я вскрыл банку, дал её Саше и просил его «Пей!». Он начал высасывать сгущенку… .Но какой от неё был толк?! На Саше не было следов ожёга кислотой, но он уже надышался паров окислов азота получив смертельную дозу. Погибло семь человек. Из них четверо скончались на месте. Троих (ефрейтора Андрющенко Алексея Анатольевича, рядовых Михеева Геннадия Васильевича и Тобольского Изена Семеновича) из шахты вывезли старший лейтенанты Корсаков В.С. и Чересло В.В., а двоих погибших из моей шахты вывезли лейтенанты Демитренко Г.А. и Саушкин В.А. В госпиталь, с различной степенью отравления и ожогами, попало примерно половина дивизиона, в том числе и все спасатели. Там же умерли ещё три человека: старший лейтенант Попов Владимир Серафимович, младший сержант Паштерян Иван Леонтьевич и сержант Артемьев Александр Александрович.
После выписки основной массы личного состава дивизиона из госпиталя началась психологическая обработка офицеров, сверхсрочнослужащих и солдат, в основном солдат и сержантов, для того, чтобы завершить работу по отработке графиков. Офицеры политуправления 43 РА в течение полутора месяцев подробно рассказывали нам о том, как осенью 1962 года наши ракеты были доставлены и установлены на Кубе (операция «Анадырь»). Нам выдавали усиленный паёк: печеночный паштет, сливочное масло, сахар. Арбузы и пр. Вывозили на Ахтубу, где бреднем (знакомых монтажников на ШПУ под Хмельницким из «Красного Сормово») ловили много рыбы и в полевой кухне варили уху.
Вскоре командование 19 рд собрало нас и сообщило, что адаптация завершена и приказ надо выполнить. Было решено пуск Р-12У произвести, в т.ч. с участием моего стартового расчета из одной ШПУ и повторный пуск сделать из этой же ШПУ. Что мы и сделали где-то в середине сентября 1963 г. Погибших в цинковых гробах самолётом (спецрейсом) отправили в в/ч 54145 (р-н Раково, Хмельницкий), где и похоронили".
Напоминаю, что сегодня 24 октября - день памяти о погибших при подготовке и пусках ракет.
Помянем стратегических ракетчиков, ценой собственной жизни сохранивших мир на Земле.
Подробнее об устройстве шахтного варианта комплекса с ракетой Р-12 можно прочитать вот тут.
_
Ниже рассказ о тех событиях Валерия Графского, находившегося в это время в другой ракетной шахте. Из его дембельского альбома и взято приведенное фото.
"28 июля 1963 года был впервые в ракетных войсках произведён залповый пуск ракет Р-12У (мой второй день рождения). Как очевидец и участник тех событий могу пояснить, что очередность работ в нашей шахте особенно никем не координировалась. Наряду со спустившимися в нашу шахту №1 на 4-тый и 5-тый этажи заправщиками для замены обгоревших узлов разового действия (УРД) - металлорукавов для заправки ракеты окислителем, горючим и пусковым горючим, я спустившись на 4-тый этаж обнаружил там двух электроогневиков, которые обрезали обгоревшие многожильные цветные кабели в целях использования их для изготовления плетеных ремешков. Со мной спустился и мой подчиненный рядовой первого года службы из Молдавии (ФИО его не помню) злектромеханик пускового стола для его осмотра и проверки готовности к повторному пуску.
Для контроля за работами на объекте было оставлено несколько полигонных инструкторов, однако ни при подготовке залпового пуска, ни при последующих пуске и повторном пуске на нашей шахте я ни инструкторов, ни наших офицеров не видел. В этот момент и произошло то, чего никто не ожидал.
Из-за недоработки технической документации в двух шахтах, где работал личный состав дивизиона, произошёл выброс окислителя (азотнокислый окислитель в СССР - АК-27И, представляющий собой раствор («меланж») 27 % (по весу) азотного тетраоксида (АТ, N2O4) в азотной кислоте (АК, HNO3) с добавлением ингибитора коррозии - кристаллического иода. АК27И: 69,8-70,2 % HNO3, 24-28 % N2O4, ингибитор I - 0,12-0,16 %, H2O - 1,3-2,0 %. Использовался в советских ракетных комплексах в 1960-1970-е годы).
В этот момент я находился на 4-м этаже шахтной пусковой установки (ШПУ) между коробом лифта и технологическим коробом. Двое электриков со срезанными проводами, оказавшиеся рядом с открытой бронированной дверью технологического короба, резко запрыгнули в него и полезли по скобам вверх. Мой подчиненный прыгнул в короб вслед за ними и полез вверх. Я следом за ним. Бронированная дверь оставалась открытой, но Саша Артемьев не побежал в неё, а спрятался за открытой бронированной дверью лифтового короба, которая была ближе к нему. Лифт был на верху шахты.
Лифтер, как потом выяснилось, испугался и сразу не поехал вниз. Это обстоятельство усугубило то, что Саша Артемьев, не одев противогаз, надышался окислов азота и через 4 часа умер в госпитале от отёка легких. Я стоял лицом к стартовому столу и видел момент выброса окислителя. Из остатка металлорукава диаметром 20 см, торчащего из-под хомута крепления его к заправочной мачте, вырвалась струя окислителя вертикально вверх на высоту примерно 10 метров (в системе давление окислителя по словам заправщиков было до 20 атмосфер), где начала разбрызгиваться в виде гриба. В момент подъема струи капля окислителя попала мне на лоб чуть выше переносицы и начала жечь. Этого мгновения хватило для того, чтобы я вслед за моим подчиненным запрыгнул в технологический короб и по скобам полез вверх. У всех были с собой фильтрующие противогазы, где-то рядом стояли изолирующие противогазы ИП-46, но никто ими не воспользовался. Мое отделение в состав АСГ не включалось и в тренировках АСГ не участвовало. В этой части подготовка была явно недостаточной.
На вопрос следователя военной генпрокуратуры моему молодому солдату: «Как себя вел твой командир (т.е. я)?» Он ответил: «Поднимал нас (по коробу) … матом!» Вылезли через люк из короба и увидели над нашей и соседней шахтами оранжевые шапки окислов азота диаметром более 50 метров каждое. Снаружи пункта управления комплекса появился какой-то полковник с вопросом: «Что случилось?» Я в ответ: «Смотри!!!». И показал на эти облака. Следом за мной на расстоянии метров 70 из технологического короба выскочил рядовой Казмирчук и побежал в сторону основного входа. Он кричал от боли, лицо черное от ожога, белыми были только белки глаз и зубы. В коробе мы не задохнулись от окислов азота только потому, что в него интенсивно нагнетался воздух вентиляцией сверху вниз навстречу нашему движению.
С мест работы от номеров заправочных расчётов были предупреждения, что заправочные коммуникации находятся под давлением. По какой-то причине давление не стравилось и при проведении совсем не связанной с заправкой операции, при подаче воздуха в систему контроля индикации открылись отсечные заправочные клапаны, и в это время литров по 800 агрессивного окислителя под давлением до 20 атмосфер выбросило в виде столба высотой до 10 м в шахты, туда, где работал личный состав запращиков и стартовиков.
Сашу Артемьева после его подъема лифтом из шахты я обнаружил в стоящем в отдалении за 3-ей шахтой санитарном шарабане, в котором не было ни санитара, ни водителя. В кузове в большом термосе я нашел банки со сгущенным молоком. Никакой жидкости рядом не было. Я вскрыл банку, дал её Саше и просил его «Пей!». Он начал высасывать сгущенку… .Но какой от неё был толк?! На Саше не было следов ожёга кислотой, но он уже надышался паров окислов азота получив смертельную дозу. Погибло семь человек. Из них четверо скончались на месте. Троих (ефрейтора Андрющенко Алексея Анатольевича, рядовых Михеева Геннадия Васильевича и Тобольского Изена Семеновича) из шахты вывезли старший лейтенанты Корсаков В.С. и Чересло В.В., а двоих погибших из моей шахты вывезли лейтенанты Демитренко Г.А. и Саушкин В.А. В госпиталь, с различной степенью отравления и ожогами, попало примерно половина дивизиона, в том числе и все спасатели. Там же умерли ещё три человека: старший лейтенант Попов Владимир Серафимович, младший сержант Паштерян Иван Леонтьевич и сержант Артемьев Александр Александрович.
После выписки основной массы личного состава дивизиона из госпиталя началась психологическая обработка офицеров, сверхсрочнослужащих и солдат, в основном солдат и сержантов, для того, чтобы завершить работу по отработке графиков. Офицеры политуправления 43 РА в течение полутора месяцев подробно рассказывали нам о том, как осенью 1962 года наши ракеты были доставлены и установлены на Кубе (операция «Анадырь»). Нам выдавали усиленный паёк: печеночный паштет, сливочное масло, сахар. Арбузы и пр. Вывозили на Ахтубу, где бреднем (знакомых монтажников на ШПУ под Хмельницким из «Красного Сормово») ловили много рыбы и в полевой кухне варили уху.
Вскоре командование 19 рд собрало нас и сообщило, что адаптация завершена и приказ надо выполнить. Было решено пуск Р-12У произвести, в т.ч. с участием моего стартового расчета из одной ШПУ и повторный пуск сделать из этой же ШПУ. Что мы и сделали где-то в середине сентября 1963 г. Погибших в цинковых гробах самолётом (спецрейсом) отправили в в/ч 54145 (р-н Раково, Хмельницкий), где и похоронили".
Напоминаю, что сегодня 24 октября - день памяти о погибших при подготовке и пусках ракет.
Помянем стратегических ракетчиков, ценой собственной жизни сохранивших мир на Земле.
Подробнее об устройстве шахтного варианта комплекса с ракетой Р-12 можно прочитать вот тут.
_