Съели
Съели Зюганова в Люберцах осенью,
Съели на старости лет.
Съели с ногтями и даже с волосьями,
Бросив в канаву скелет.
Он не брыкался, не взглядывал косо так
В свете ночных фонарей.
В профиль похож был чуть-чуть на Утесова,
только убавить угрей.
И на исходе такого мучения
Выбросил вверх он слова.
Мы не запомним его изречения -
Съедена уж голова.
Жалко, конечно, нормальный был парень.
В КПРФ он служил.
Только теперь он тяжелый, как камень,
В чьих-то желудках лежит.
(для тех кто любит петь, мотив как у Мары "Где-то моя любовь")
Съели на старости лет.
Съели с ногтями и даже с волосьями,
Бросив в канаву скелет.
Он не брыкался, не взглядывал косо так
В свете ночных фонарей.
В профиль похож был чуть-чуть на Утесова,
только убавить угрей.
И на исходе такого мучения
Выбросил вверх он слова.
Мы не запомним его изречения -
Съедена уж голова.
Жалко, конечно, нормальный был парень.
В КПРФ он служил.
Только теперь он тяжелый, как камень,
В чьих-то желудках лежит.
(для тех кто любит петь, мотив как у Мары "Где-то моя любовь")