Расстрел в Кремле красноармейцев 56-го сп 28 октября 1917 г. ГВР.
В дополнение к -
"Россия, которую мы потеряли". О Белом Терроре. Часть первая. ГВР.
http://komandante-07.livejournal.com/102548.html
Юнкера на Арбатской площади
Юнкера в Московском Кремле
Свидетельства очевидцев расстрела юнкерами в Кремле красноармейцев 56-го сп 28 октября 1917 г., во время октябрьского вооружённого восстания в Москве (1917)
Солдат 56-го полка Страхов:
«Когда броневики, а также задние ряды юнкеров открыли огонь по стене, я был ранен в голову. Помню, что при ранении я еще в последний раз спустил курок, после чего у меня сейчас же стало темно в глазах, и я упал.
[Через какое-то время] я пришел в себя и встал. Но у меня уже не было ни винтовки, ни револьвера... Недалеко от меня стоит мой товарищ И. С. Сидоров... Не успел я крикнуть Сидорову, как ко мне подбежало человек семь юнкеров и... один матрос. Меня сразу ударили несколькими прикладами. Я падаю и только слышу, будто сквозь какой-то сон, что они кричали: “Коли ею”, “Руби его! ” и т.д. Все-таки я собрался с силами и открыл глаза: против моих глаз стояла толпа юнкеров, и двое из них направляли на меня штыки, а третий замахнулся шашкой.
...Я очнулся в построенных рядах, как и все солдаты, и чувствовал, что выбиваюсь из сил. Но меня ободрила трескотня пулемета. Рядом с собой слышу крики ужаса. Это юнкера стали стрелять по нас из пулемета около меня, как снопы, повалились солдаты. Около Николаевской гауптвахты стояли офицеры и кричали “Стоять смирно! Не ложиться!” Ко мне подошел... подпоручик, да как ударит меня по лбу наганом, я упал. Только чувствовал, как меня бросили на гауптвахту.
Когда я пришел вновь в чувство, то увидел опять перед собой т. Сидорова.. А около меня и сзади т. Сидорова уже лежат трое мертвых и кровь... кровь. Тов. Сидоров мне рассказал, как юнкера меня били...»
Солдат 56-го полка Базякин:
«Утром 28-ого 10 в 7 час. т. Берзин собирает нас и говорит: “Товарищи, мною получен ультиматум и дано на размышление 20 минут. Весь город перешел на сторону командующего войсками”. Оставшись одни, будучи изолированными от города, и не зная, что делается за стенами Кремля, мы решили с т. Бережным сдаться. Стащили пулеметы к арсеналу, открыли ворота и пошли в казармы. Не прошло и 30 минут, как поступило приказание выходить во двор Кремля и выстраиваться поротно. Ничего не зная, выходим и видим, что к нам пришли “гости” - роты юнкеров, те же наши броневики, которые мы ночью не пустили, и одно орудие - трехдюймовка. Все перед ними выстраиваются. Нам приказано расположиться фронтом к окружному суду. Юнкера нас окружили с ружьями наготове. Часть из них заняла казармы в дверях, в окнах тоже стоят. От Троицких ворот затрещал пулемет по нас. Мы в панике. Бросились кто куда. Кто хотел в казармы, тех штыками порют. Часть бросилась в школу прапорщиков, а оттуда бросили бомбу. Мы очутились кругом в мешке. Стон, крики раненых наших товарищей... Через 8 минут бойня прекратилась."
Развед донесение
«IX 12 час. Донесение
Солдат 56-го зап. полка, убежавший из Кремля от контрреволюционеров, доносит следующее. В четверг 12 час. ночи юнкера наступали на Кремль. В пятницу у нас с юнкерами было настоящее сражение, и они предлагали сдаться. В субботу в 8 час. утра они у нас отобрали оружие и начали безоружных расстреливать из пулеметов, когда мы в панике бросились вроссыпь и в особенности в казармы, юнкера направили в передовых штыки, и офицеры начали бить из револьверов. Насколько нам известно., убитых осталось около 250-300 человек, остальных арестовали и отправили в окружной суд, потом заперли всех остальных в казармах, где помещалась раньше одна рота, и окон отворять строго воспрещалось, и нам очень трудно было жить ввиду сдавленного воздуха, оправиться нас выводить было строго воспрещено... 31 октября нас опросили. 35 человек они нашли невиновными и освободили. Таким образом воспользовавшись этим освобождением, я поспешил в В.-Р. Комитете донесением. Прапорщик, который принял командование полка во время восстания, был избит до полусмерти и сейчас сидит, ему не оказывают никакой медицинской помощи. Товарищей просят на помощь.
За Пред. Развед. Бюро Лобанов. 1917 г, 1 ноября.»
http://scepsis.net/library/id_2033.html
"Россия, которую мы потеряли". О Белом Терроре. Часть первая. ГВР.
http://komandante-07.livejournal.com/102548.html
Юнкера на Арбатской площади
Юнкера в Московском Кремле
Свидетельства очевидцев расстрела юнкерами в Кремле красноармейцев 56-го сп 28 октября 1917 г., во время октябрьского вооружённого восстания в Москве (1917)
Солдат 56-го полка Страхов:
«Когда броневики, а также задние ряды юнкеров открыли огонь по стене, я был ранен в голову. Помню, что при ранении я еще в последний раз спустил курок, после чего у меня сейчас же стало темно в глазах, и я упал.
[Через какое-то время] я пришел в себя и встал. Но у меня уже не было ни винтовки, ни револьвера... Недалеко от меня стоит мой товарищ И. С. Сидоров... Не успел я крикнуть Сидорову, как ко мне подбежало человек семь юнкеров и... один матрос. Меня сразу ударили несколькими прикладами. Я падаю и только слышу, будто сквозь какой-то сон, что они кричали: “Коли ею”, “Руби его! ” и т.д. Все-таки я собрался с силами и открыл глаза: против моих глаз стояла толпа юнкеров, и двое из них направляли на меня штыки, а третий замахнулся шашкой.
...Я очнулся в построенных рядах, как и все солдаты, и чувствовал, что выбиваюсь из сил. Но меня ободрила трескотня пулемета. Рядом с собой слышу крики ужаса. Это юнкера стали стрелять по нас из пулемета около меня, как снопы, повалились солдаты. Около Николаевской гауптвахты стояли офицеры и кричали “Стоять смирно! Не ложиться!” Ко мне подошел... подпоручик, да как ударит меня по лбу наганом, я упал. Только чувствовал, как меня бросили на гауптвахту.
Когда я пришел вновь в чувство, то увидел опять перед собой т. Сидорова.. А около меня и сзади т. Сидорова уже лежат трое мертвых и кровь... кровь. Тов. Сидоров мне рассказал, как юнкера меня били...»
Солдат 56-го полка Базякин:
«Утром 28-ого 10 в 7 час. т. Берзин собирает нас и говорит: “Товарищи, мною получен ультиматум и дано на размышление 20 минут. Весь город перешел на сторону командующего войсками”. Оставшись одни, будучи изолированными от города, и не зная, что делается за стенами Кремля, мы решили с т. Бережным сдаться. Стащили пулеметы к арсеналу, открыли ворота и пошли в казармы. Не прошло и 30 минут, как поступило приказание выходить во двор Кремля и выстраиваться поротно. Ничего не зная, выходим и видим, что к нам пришли “гости” - роты юнкеров, те же наши броневики, которые мы ночью не пустили, и одно орудие - трехдюймовка. Все перед ними выстраиваются. Нам приказано расположиться фронтом к окружному суду. Юнкера нас окружили с ружьями наготове. Часть из них заняла казармы в дверях, в окнах тоже стоят. От Троицких ворот затрещал пулемет по нас. Мы в панике. Бросились кто куда. Кто хотел в казармы, тех штыками порют. Часть бросилась в школу прапорщиков, а оттуда бросили бомбу. Мы очутились кругом в мешке. Стон, крики раненых наших товарищей... Через 8 минут бойня прекратилась."
Развед донесение
«IX 12 час. Донесение
Солдат 56-го зап. полка, убежавший из Кремля от контрреволюционеров, доносит следующее. В четверг 12 час. ночи юнкера наступали на Кремль. В пятницу у нас с юнкерами было настоящее сражение, и они предлагали сдаться. В субботу в 8 час. утра они у нас отобрали оружие и начали безоружных расстреливать из пулеметов, когда мы в панике бросились вроссыпь и в особенности в казармы, юнкера направили в передовых штыки, и офицеры начали бить из револьверов. Насколько нам известно., убитых осталось около 250-300 человек, остальных арестовали и отправили в окружной суд, потом заперли всех остальных в казармах, где помещалась раньше одна рота, и окон отворять строго воспрещалось, и нам очень трудно было жить ввиду сдавленного воздуха, оправиться нас выводить было строго воспрещено... 31 октября нас опросили. 35 человек они нашли невиновными и освободили. Таким образом воспользовавшись этим освобождением, я поспешил в В.-Р. Комитете донесением. Прапорщик, который принял командование полка во время восстания, был избит до полусмерти и сейчас сидит, ему не оказывают никакой медицинской помощи. Товарищей просят на помощь.
За Пред. Развед. Бюро Лобанов. 1917 г, 1 ноября.»
http://scepsis.net/library/id_2033.html