Одесские пакгаузы
Фото © Владимир Волосюк
Константин Паустовский, умевший открывать романтику в самых, казалось бы, неожиданных местах, вещах и явлениях, считал пакгаузы непременной принадлежностью портовых городов. "Мы мало, почти ничего не знаем об архитектуре портовых городов,- сокрушался он во второй книге повести "Золотая роза",- только в каких-нибудь старых журналах очень редко попадаются гравюры, изображающие эти города,- пакгаузы (товарные склады), огороженные цепями, часы на башнях, флаги".
Великое множество пакгаузов было в Одесском порту: Российского общества пароходства и торговли (РОПиТ), Таможенного ведомства, Юго-Западных железных дорог, Добровольного флота, министерства финансов, Черноморско-Дунайского пароходства... Они были своего рода достопримечательностью если не города, то, уж наверняка, порта. А построенные в начале нынешнего века так называемые "красные пакгаузы" из звонкого красного кирпича даже попали в путеводители по Одессе: "Это громадные красивые кирпичные здания, предназначенные для склада и хранения товаров... Пакгаузы сооружены сообразно с последним словом техники, они хорошо предусмотрены в пожарном отношении и богаты техническими приспособлениями".
Набрасывая беглую зарисовку Одесского порта времен "порто-франко" в книге "Кладбище в Скулянах", не обошел вниманием пакгаузы и Валентин Катаев: "В порту стояло множество торговых заграничных судов, анатолийских фелюг, бригантин, дубков, легкокрылых яхт, среди которых иногда виднелись черные трубы колесных пароходов, покрывающих вокруг себя воду сажей. Грузчики тащили на спинах тюки товаров и сваливали их в пакгаузы".
Шло время, возрастал грузооборот порта, строились, ветшали и заменялись новыми пакгаузы, а "технология" обработки грузов еще долго оставалась прежней. "Громадный порт, один из самых больших торговых портов мира, всегда бывал переполнен судами... От судов к бесчисленным пакгаузам и обратно по колеблющимся сходням сновали грузчики: русские босяки, оборванные, почти оголенные, с пьяными, раздутыми лицами, смуглые турки в грязных чалмах и в широких до колен, но обтянутых вокруг голени шароварах, коренастые мускулистые персы, с. волосами и ногтями, окрашенными хной в огненно-морковный цвет",- писал с натуры картину ра "грузки судов А. Куприн в рассказе "Гамбринус" в 1906 году.
А о том, что происходило в душном полумраке за широкими воротами пакгаузов, рассказал Александр Грин, которому в короткую его бытность в Одессе довелось служить тут "маркировщиком". "Это вот что: на каждой клади, ящике или мешке стоит марка или литер, например: А-5 или С-К. Благодаря таким знакам грузы различных отправителей не смешиваются в одну кучу, потому что в дверях пакгауза стоит маркировщик и каждого носильщика направляет в тот угол, где уже сложен товар, отвечающий своим знаком знаку следующей ноши",- подробно поясняет Грин читателям своего рассказа "Случайный доход". "Я полюбил пряный запах пакгауза,- вспоминал он в "Автобиографической повести",- все пахло: ваниль, финики, кофе, чай...".
Запах пакгаузов не преминул отметить и знаток портовой жизни Л. Кармен: "Когда, бывало, войдешь внутрь, тебя сшибают с ног сотни запахов". Но, отдав в рассказе "Мурзик" дань традиции, предписывающей обязательно помянуть ароматы, как говорили, "колониальных" товаров, писатель с беспощадной документальностью и точностью очевидца показал пакгаузы, подожженные и разграбленные провокаторами в июньские дни 1905 года: "Крыса (портовый босяк, "дикарь порта") заглянул в пакгауз и остолбенел: крыша его провалилась, и под нею, в грудах золы, в одном из уголков робко прятался еще кусочек огня - остаток бушевавшей стихии... Он оплакивал старый порт и ни на минуту не задумался над тем, что на пепелище и развалинах старого порта должен вырасти новый, молодой, здоровый".
Пакгаузы, конечно, восстановили, но до рождения нового порта еще должны были пройти долгие годы, гражданская война, грабительская и жестокая интервенция...
На закате интервенции в порту появляется самозванный граф Невзоров, блистательно описанный А. Н. Толстым в повести "Похождения Невзорова, или Ибикус": "...Продавец каракуля подошел к Семену Ивановичу и предложил пойти в порт, посмотреть товар. У одного из... пакгаузов разыскали сторожа, дали ему карбованцев, и он разрешил осмотреть пакгауз. Среди огромных кип сукна, холста, кожи, консервов отыскал" три, обитые цинком, ящика со шкурками". Но если авантюрист-одиночка Невзоров беззастенчиво купил и вывез казенный каракуль, а потом спекулировал им за границей, то интервенты, соразмерно масштабу, разграбили порт, увели суда и продавали их там же за границей иностранным пароходным компаниям.
Здесь гулок шаг. В пакгаузах пустых
Нет пищи крысам. Только паутина
Подернула углы. И голубиной
Не видно стаи в улицах немых.
Крик грузчиков на площадях затих.
Нет кораблей...
Эту щемящую своей печальной точностью картину парализованного разрухой, грабежом и блокадой порта показал весной 1921 года Эдуард Багрицкий в стихотворении "Здесь гулок шаг...". Но пройдет три года, и в новом стихотворении поэта "Порт" читатели уже увидят входящий в гавань пароход, услышат голоса грузчиков, почувствуют запахи смолы и угольного дыма - любезные матросскому сердцу приметы живого порта:
Он входит в порт, огромный, неуклюжий,
Обглоданный ветрами пароход.
Из труб куделью, душной и верблюжьей
Сползает дым и за корму плывет.
А порт не спит... Товарные вагоны
По рельсам двигаются и скрипят...
Течет зерно струей неугомонной,
И грузчики у сходен голосят.
И дни текут, пропахшие душистой
Пшеничной пылью, дымом и смолой...
Эти два стихотворения Багрицкого, точно створные огни, определяли тогда курс на возрождение и реконструкцию старого порта. "Ночь, ночь, ночь лежала над всей страной. В Черноморском (читай: Одесском) порту легко поворачивались краны, спускали стальные стропы в глубокие трюмы иностранцев и снова поворачивались, чтобы осторожно, с кошачьей любовью опустить на пристань сосновые ящики с оборудованием Тракторостроя".- писали в 1930 году в романе "Золотой теленок" Илья Ильф и Евгений Петров, противопоставляя трудовую жизнь возне Бендера и его "контрагентов".
А потом будет война, героическая оборона города, годы оккупации, горя и борьбы, светлое утро освобождения. "Дым затянул взорванные и сожженные портовые сооружения... склады, пакгаузы",- сообщал военный корреспондент Вадим Собко из только что освобожденной Одессы
И лишь после этого второго в истории порта пожара родится новый, молодой порт, о котором и мечтать не мог "портовый дикарь" Крыса из рассказа Кармена...
Источник