о вреде литературы
Еду по Санта Фе в машине с милейшим человеком, которого зовут Ричард Форепоу. Он кивает головой на указатель и говорит с застенчивой гордостью: "Этот роуд назван в честь меня". Я, как девочка эрудированная, воспитанная на классической английской литературе, очень уместно замечаю: "Да, друзья Вас, наверно, зовут Диком".
Переводчица на заднем сидении захлебывается, уши Ричарда приобретают прелестный пунцовый оттенок.
"Это сокращение иногда употребляли раньше, но я не очень люблю, когда меня так называют", - бормочет корректный мистер Форепоу. А Юлька по-быстрому на простом и понятном мне русском матерном языке объясняет, что слово "дик" в американском сленге обозначает не что иное, как "хуй". Или типа того.
Мистер Форепоу меня еще после этого в гости звал, если чо. Не обиделся, значит.
Кстати, именно по этой причине один из лучших анекдотов, который мы можем рассказать американцу - сообщить, что у нас есть такое имя - Эдик. Буквальный перевод - Какой-то Хуй. Да простят меня Эдики, будь они обласканы судьбой и облюбованы небом, я к ним прекрасно отношусь.
Этот случай наглядно демонстрирует вредоносность односторонней эрудиции.
Мелочь, конечно. Но якось невдобно.
Гораздо хуже, когда великая русская литература убедительно не велит нам что-то делать или не делать.
Оценивая критически героев и героинь прекрасных произведений мировой сокровищницы, можно обнаружить, что почти все они шибанутые.
Это не я обнаружила, конечно.
Но зато осознала.
Кончита - полнейшая дура. Мазохистка с явными признаками маниакальной зависимости.
То же самое можно сказать о Пенелопе. Жизнь проходит, радости никакой, а она сидит, прядет и распускает. Сколько всего можно было наворотить за это время!
А Татьяна Ларина? Заниженная самооценка, тяга к человеку, которому она на фиг не нужна, полная неспособность наслаждаться жизнью.
В общем, куда ни ткни, одна клиника.
А о нормальных, благополучных людях читать и писать нудотно. Без диагноза - сплошная скука.
У меня тоже в анамнезе много интересного. Прихожу к выводу, что это я себя так развлекаю.
Неплохо бы для разнообразия поскучать.
Переводчица на заднем сидении захлебывается, уши Ричарда приобретают прелестный пунцовый оттенок.
"Это сокращение иногда употребляли раньше, но я не очень люблю, когда меня так называют", - бормочет корректный мистер Форепоу. А Юлька по-быстрому на простом и понятном мне русском матерном языке объясняет, что слово "дик" в американском сленге обозначает не что иное, как "хуй". Или типа того.
Мистер Форепоу меня еще после этого в гости звал, если чо. Не обиделся, значит.
Кстати, именно по этой причине один из лучших анекдотов, который мы можем рассказать американцу - сообщить, что у нас есть такое имя - Эдик. Буквальный перевод - Какой-то Хуй. Да простят меня Эдики, будь они обласканы судьбой и облюбованы небом, я к ним прекрасно отношусь.
Этот случай наглядно демонстрирует вредоносность односторонней эрудиции.
Мелочь, конечно. Но якось невдобно.
Гораздо хуже, когда великая русская литература убедительно не велит нам что-то делать или не делать.
Оценивая критически героев и героинь прекрасных произведений мировой сокровищницы, можно обнаружить, что почти все они шибанутые.
Это не я обнаружила, конечно.
Но зато осознала.
Кончита - полнейшая дура. Мазохистка с явными признаками маниакальной зависимости.
То же самое можно сказать о Пенелопе. Жизнь проходит, радости никакой, а она сидит, прядет и распускает. Сколько всего можно было наворотить за это время!
А Татьяна Ларина? Заниженная самооценка, тяга к человеку, которому она на фиг не нужна, полная неспособность наслаждаться жизнью.
В общем, куда ни ткни, одна клиника.
А о нормальных, благополучных людях читать и писать нудотно. Без диагноза - сплошная скука.
У меня тоже в анамнезе много интересного. Прихожу к выводу, что это я себя так развлекаю.
Неплохо бы для разнообразия поскучать.