цитата
«... А скука такая царила в стране, такое затменье рассудка,
Что если шутка могла развлечь - только кровавая шутка.
Молчали надгробья усопших домов, молчали могилы и морги.
И сын пошёл доносить на отца, немея в холодном восторге.
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века.
Пока не осталось среди людей ни одного человека.
А дни проходили своей чередой, земля по орбите вращалась,
Но совесть, потерянная страной, больше не возвращалась.»
Фазиль ИСКАНДЕР
Германия (1934г)
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века.
У входа в рай стоял морфинист под вывескою «Аптека»,
Гипнотизёры средней руки на государственной службе,
Читали доклады штурмовики о христианской дружбе.
И равно летели потом под откос, слушая мерные звуки,
И те, кого усыпил гипноз, и те, кто спали от скуки.
А скука такая царила в стране, такое затменье рассудка,
Что если шутка могла развлечь - только кровавая шутка.
Молчали надгробья усопших домов, молчали могилы и морги.
И сын пошёл доносить на отца, немея в холодном восторге.
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века,
Пока не осталось среди людей ни одного человека.
А дни проходили своей чередой, земля по орбите вращалась,
Но совесть, потерянная страной, больше не возвращалась.
Что если шутка могла развлечь - только кровавая шутка.
Молчали надгробья усопших домов, молчали могилы и морги.
И сын пошёл доносить на отца, немея в холодном восторге.
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века.
Пока не осталось среди людей ни одного человека.
А дни проходили своей чередой, земля по орбите вращалась,
Но совесть, потерянная страной, больше не возвращалась.»
Фазиль ИСКАНДЕР
Германия (1934г)
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века.
У входа в рай стоял морфинист под вывескою «Аптека»,
Гипнотизёры средней руки на государственной службе,
Читали доклады штурмовики о христианской дружбе.
И равно летели потом под откос, слушая мерные звуки,
И те, кого усыпил гипноз, и те, кто спали от скуки.
А скука такая царила в стране, такое затменье рассудка,
Что если шутка могла развлечь - только кровавая шутка.
Молчали надгробья усопших домов, молчали могилы и морги.
И сын пошёл доносить на отца, немея в холодном восторге.
Орало радио на площадях, глашатай двадцатого века,
Пока не осталось среди людей ни одного человека.
А дни проходили своей чередой, земля по орбите вращалась,
Но совесть, потерянная страной, больше не возвращалась.