Новый этап борьбы с радикалами
Деблокирование сирийской армией при поддержке ВКС РФ Дейр эз-Зора, борьба за Ракку и ситуация в Ираке после взятия Мосула открыли новый этап борьбы с радикалами в Сирии и Ираке.
Правительства и независимые от Багдада и Дамаска лидеры военных милиций, Израиль и Иран, Турция и США, Саудовская Аравия и Катар будут выстраивать региональный баланс интересов и пытаться сместить его в свою пользу. В связи с этим происходящее в Ираке и Сирии особенно важно. Рассмотрим аспекты ситуации в этих странах, опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
Халифат закрывается
Вытеснение из Ирака и Сирии боевиков запрещенного в России ИГ не приведет к ликвидации группировки, по мнению генерал-лейтенанта Стивена Таунсенда, в течение года командовавшего силами коалиции, участвующими в операции «Непоколебимая решимость». 5 сентября его сменил генерал-лейтенант Пол Фанк. Каковы шансы на искоренение «Исламского государства» как инструмента суннитских ближневосточных элит воздействовать на развитие ситуации в мусульманском мире? ИГ не та структура, целью которой стало создание халифата. У экспертов и обозревателей есть мнение, что основная задача исламистов - мировая экспансия. На деле ИГ - итог недовольства суннитского населения и элит своим положением в Ираке и Сирии. Именно националистической природой ИГ отличается от «Аль-Каиды», создававшейся для распространения саудовского влияния в мире.
Свержение Саддама Хусейна сломало существовавшую в Ираке систему баланса сил и отодвинуло суннитов от управления экономической и политической жизнью страны. Вашингтон ничего не дал им взамен даже после того, как «старая гвардия» Хусейна поверила обещаниям и помогла истребить отряды «Аль-Каиды» в Ираке. Именно поэтому возникло, не без помощи Катара, «Исламское государство». Его франшизы в мусульманском мире не что иное, как националистические движения населения, исповедующего суннитскую ветвь ислама и стремящегося получить место под солнцем при установлении «справедливого общественного устройства».
Связи с инициаторами движения в Мосуле, Ракке эти франшизы в абсолютном большинстве (кроме Синая в Египте и Ливии) не имели. Приверженность ИГ и клятвы верности надо рассматривать как попытку вождей «освоить» бренд и использовать хорошо зарекомендовавший себя алгоритм действий для создания оптимальной социальной и военной машины. ИГ - это спор «хозяйствующих субъектов», поскольку попытка войти во власть автоматически связана с получением части экономического пирога. Джихадистская оболочка этого явления ничего не меняет, любому движению нужна общенациональная и общемусульманская идеология вне деления на коммунистов или националистов. Помимо исламистской доктрины ее дает противопоставление «справедливой» державы коррумпированным государствам Арабского Востока.
Халифатская риторика помогала обеспечить приток иностранных добровольцев в ИГ. Под чисто националистическую идею воевать из-за границы никто бы не пошел. Более половины личного состава ИГ - это иностранцы. Их присутствие обеспечено деньгами и в очень малой степени фанатизмом. Так что лишение ИГ финансов, что происходит вслед за вытеснением с наиболее доходных точек - нефтяных полей, ирригационных сооружений, водных и сухопутных логических артерий, - основа победы над ним. Сторонники ИГ в основу своей деятельности ставили установление контроля над выгодными с экономической точки зрения территориями Ирака. В Сирию они вторглись, чтобы наладить альтернативный Багдаду путь получения материально-технической поддержки, экспорта углеводородов и контрабанды.
Партизаны без серьезной финансовой подпитки не создадут привлекательную экономическую модель. Для этого нужны территория и легальная власть. Нападать они могут, но не привлекать в массовом порядке рекрутов из-за границы. Остаются иностранные спонсоры, но ИГ настолько скомпрометировано, что для Катара и Турции проект закрыт. Так что ключ решения проблемы ИГ лежит в экономике, через лишение его финансовой самодостаточности после военного поражения и организацию широкой социально-экономической автономии для суннитских районов в Ираке и Сирии.
Умиротворение в Ираке
По сообщению телеканала «Рудав», представители контртеррористической коалиции обсудили с главами суннитских племен провинции Анбар кампанию против ИГ на западе Ирака. Переговоры шли на авиабазе «Айн аль-Асад», в 90 километрах к западу от административного центра провинции - города Рамади. Стороны затронули «вопросы безопасности и подготовки племенного ополчения и иракских военных к освобождению городов Ана, Рава, Эль-Каим в провинции Анбар». Представитель США подтвердил готовность поддержать иракские силы с воздуха, подготовить и вооружить бойцов ополчения. На базу прибыли 40 британских саперов. Премьер-министр Ирака Х. аль-Абади заявил, что освобождение Эль-Хувейджи (Киркук) и провинции Анбар начнется в ближайшем будущем. Туда перебросят 40 тысяч иракских военных. Правительственные силы выдвинутся на позиции в Эль-Хувейджу 23 сентября.
Борьба за Анбар пойдет по каналам племенной дипломатии. Без умиротворения местных суннитских племен успех там невозможен. В марте после взятия Мосула было решено запустить заключение соглашений с племенами. Американцы после взятия Багдада и начала экспансии в Ирак «Аль-Каиды» уже использовали этот ход. В обмен на обещания США гарантировать встраивание в армию Ирака их милиций племенные вожди провинции Анбар содействовали нейтрализации баз «Аль-Каиды». Вашингтон союзников обманул, и все обещания были нарушены. ИГ возникло тогда, когда суннитская элита Ирака разочаровалась в перспективах «мирного» вхождения во власть в стране и сохранения «своего» сегмента в нефтяной экономике.
В марте американцы начали искать пути к реанимации каналов племенной дипломатии в провинции Анбар, прежде всего с верхушкой племенных групп дулейм, зобар и шаммар. В последнем случае они полагались на поддержку саудовской разведки, которая налаживала коммуникации через посла КСА в Багдаде и посольскую резидентуру Управления общей разведки (УОР), а также шейхов «саудовской части» этого племени. Для консультаций избрали людей, далеких от официальных структур США: бывшего оперативника ЦРУ, участвовавшего в заключении сделок с племенами в Анбаре Д. Гринхила, и одного из основных лоббистов иракских суннитов в Вашингтоне М. Салиха.
Такие же шаги осуществлял и Багдад. Х. аль-Абади, осознавая бесперспективность умиротворения Анбара без суннитской элиты, назначил в начале года нового министра обороны Ирака - уроженца Анбара суннита А. аль-Хайяли. О достижении «пробного компромисса» с местными племенами можно было говорить после взятия Рамади: они гарантировали выход из города отрядов ИГ без боя, а Багдад передавал управление этим городом местной элите с номинальным присутствием представителей центрального правительства. Именно в горах этой провинции сосредоточены основные базы ИГ с подземными бункерами и тоннелями. Скорее всего здесь скрывается руководство ИГ, включая А. аль-Багдади.
Через Анбар идет основной поток материально-технической поддержки Дамаску со стороны Багдада и Тегерана. Если США поставят под контроль Анбар, они смогут влиять на этот процесс. Это понимают в Тегеране, поэтому дали зеленый свет на участие в освобождении этой провинции подотчетным Ирану шиитским формированиям. Задача - оставить под их контролем основные транспортные артерии и КПП на границе с Сирией. Причем иранцы не только полагаются на силу, но и идут на компромиссы. Два года назад с местными племенами был заключен пакт о ненападении на грузовые конвои, что им дорого стоит.
Эвакуация верных
РИА «Новости» со ссылкой на военно-дипломатический источник сообщило, что 28 августа на севере Сирии из района Альбу-Лейль к юго-востоку от Дейр эз-Зора были эвакуированы около 20 полевых командиров ИГ и их окружение. Отметим, что у разведки США отсутствуют рабочие контакты с ИГ. Будь они, Ракку и Мосул взяли бы без боя, как турки в операции «Щит Ефрата», когда оплоты ИГ уступались без огня или с его имитацией. У турецкой спецслужбы МИТ в отличие от ЦРУ контакты с ИГ есть.
Скорее всего американцы эвакуировали из провинции Дейр эз-Зор агентуру и лояльных им командиров отрядов, которых они забрасывали туда в последние год-два при подготовке наступления на Дейр эз-Зор, которое предусматривало удар с двух основных направлений: иракско-иорданского и с севера. В Пентагоне полагали, что максимум к середине лета Ракку возьмут, но этого не произошло. Активность сирийских и российских военных на данном направлении этот сценарий отменила. Но его готовили.
Год назад американцы пытались взять стратегический КПП на границе провинции Дейр эз-Зор с Ираком - Бу-Кемаль. Участвовали подготовленные США в Иордании отряды сирийской оппозиции, многие были выходцами из арабских племен Дейр эз-Зора. Предполагалось, что это позволит после взятия Бу-Кемаля развить наступление. Для этого в провинцию забрасывали и группы местных жителей, которые входили в контакт с родственными племенными элитами или командирами для подготовки базы блицкрига. Очевидно, эвакуированные «командиры» относятся к их числу, так как «брошенные» агенты могут попасть в руки сирийских спецслужб и заговорить.
Кому строить сирийскую армию
На фоне военных успехов и перспективы разгрома ИГ обострились дискуссии между сирийскими и иранскими военными о реорганизации сирийских ВС с учетом их боевого опыта. Тему начал главный координатор действий Ирана в Сирии, глава спецподразделения «Кудс» КСИР генерал К. Сулеймани. Он поставил своей целью создание на лояльных Тегерану территориях с шиитским населением в Ираке, Афганистане и Сирии аналога ливанской «Хезболлы», моноконфессиональных вооруженных подразделений с тесной координацией. В конце августа Сулеймани в очередной раз встречался в Тегеране с братом президента Сирии М. Асадом и начальником Генштаба САА, генералом А. Айюбом. Они - основные противники предлагаемого К. Сулеймани плана реорганизации регулярной армии и создания на ее основе иррегулярного суррогата на моноконфессиональной основе.
Идея Сулеймани в том, что армия бесполезна против партизанских формирований. В этой связи обычно приводится как пример афганский или иракский опыт действий американской армии. США быстро захватили города в этих странах, но затем увязли в партизанской войне. Однако после разгрома инфраструктуры иракской армии и талибов джи-ай встали гарнизонами в крупных городах и устранились от всего. У Пентагона отсутствовало понимание дальнейших действий - в стратегии США внимание уделялось созданию национального силового блока, который мог бы реагировать на угрозы, а роль американских военных заключалась в тренинге этих сил и создании «устойчивости» режима на переходный период.
Американцы намеренно уклонились от проведения широкомасштабных наступательных операций, которые включали бы в себя постоянную охоту на караваны снабжения повстанческих отрядов, глубинные рейды для разгрома баз и лагерей, блокаду приграничных районов с Пакистаном (в случае с Афганистаном). Ничем, что влекло бы потери, американские военные не занимались, а уповали на роль тренинга и рост «демократических» настроений местного населения. Так что все дело в ошибке политического руководства США.
Отметим, что Советская армия в Афганистане и сирийские ВС во главе с российскими советниками показали, что классическая регулярная армия в состоянии решать любые задачи и в антиповстанческой войне, а иррегулярные подразделения типа «Хезболлы» смогли раскрыть себя только при силовой армейской поддержке. И ксировцы, и ливанские шииты до начала российской военной операции ситуацию в Сирии проигрывали. Лишь после появления штабной российской группы и начала соответствующей работы, формирования новых корпусов и подразделений по классическим лекалам, создания преимущества в воздухе наступил перелом.
Сулеймани отошел от прежней концепции отказа от классической регулярной армии и предложил сирийским военным гибридный вариант. В дополнение к армии он планирует создать сирийский аналог КСИР и шиитское ополчение по типу иранского «Басиджа». Эти структуры должны быть полностью автономны от военного командования, имея статус «составной части вооруженных сил». Это чревато созданием и усилением полностью проиранских вооруженных структур, которые, как видно на примере Исламской Республики, со временем начинают участвовать в политической борьбе и диктовать свои условия. Тегеран пытается не просто создать лоббистские структуры в политическом и военном руководстве Сирии, а их легализовать.
Это противоречит видению Москвы: по оценкам Минобороны РФ, регулярную армию в Сирии необходимо сохранить и модернизировать. Предлагается создать силы быстрого реагирования в виде нескольких ударных элитных подразделений. Это важно с учетом тактики ИГ, когда исламисты, маневрируя силами и средствами, могут наносить отвлекающие удары в разных частях страны. По планам российских военных, большую часть охранных функций объектов социально-экономической инфраструктуры (ТЭС, ГЭС, нефтяных полей, складов и арсеналов) должны на себя взять частные охранные компании. В Сирии российское военное руководство впервые активно использовало этот важный компонент современной войны для высвобождения сухопутных сил для решения более актуальных военных задач.
Израиль в поисках гарантий
7 июля на встрече президентов Путина и Трампа на саммите G20 в Гамбурге была достигнута договоренность о создании зоны деэскалации на юго-западе Сирии. Перемирие в провинциях Дераа, Эль-Кунейтра и Эс-Сувейда вступило в силу 9 июля. 16 июля в Париже премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху выступил против достигнутого РФ и США перемирия. До его установления Израиль многократно атаковал цели в Сирии в ответ на обстрел своей территории в районе Голанских высот. С 24 июня по 2 июля этого года подобные атаки проводились пять раз.
Американские эксперты отмечают, что взятие сирийцами Дейр эз-Зора ставит перед Израилем вопрос о проведении дальнейшей политики на сирийском направлении. Они обращают внимание на то, что установление правительственными силами контроля над всем периметром иракско-сирийской границы (100 километров) делает свершившимся факт «шиитской дуги» от Ирана через Ирак и Сирию до Ливана. Хотя не совсем понятно, как эта «дуга» может угрожать Израилю сверх существующего.
По оценкам американцев, Израиль волнует окончание активной фазы гражданской войны в Сирии с последующей передислокацией отрядов ливанской «Хезболлы» на родину, притом что они укрепили военный потенциал и набрались боевого опыта. А также усиление в районе Голанских высот Ирана с перспективой создания там баз ракетного оружия. При этом утверждать, что ливанские шииты, которые понесли в Сирии серьезные потери, пойдут в наступление на территорию Израиля, наивно. «Хезболла» не делала этого и раньше. Сомнительно, что она пойдет наступать по всему фронту при явном преимуществе противника в огневой и воздушной мощи. А главное - отсутствует мотив для нарушения статус-кво. Опасения израильского руководства в возросшей угрозе атак с ливанского направления выглядят скорее данью баталиям на внутриизраильском политическом поле, чем реакцией на реальную ситуацию.
Что касается иранских ракет, путь к нивелированию этой угрозы лежит через достижение договоренностей с Москвой о гарантиях исключения такого сценария. Плюс Израиль будет вынужден создать соответствующий потенциал для нанесения превентивных ударов в случае реализации этой угрозы на практике. Поэтому сейчас проводятся крупнейшие за последние 20 лет учения в районе Голан. Израилю предстоит действовать исходя из реальной ситуации. США, РФ и основные международные игроки на сирийской площадке пришли к выводу о целесообразности «выйти» на долговременное перемирие после разгрома основной инфраструктуры ИГ путем создания в ареалах своего влияния «зон деэскалации». Израиль против, но это не имеет значения. Никаких реальных шагов для блокирования этого решения израильтяне на сирийском направлении предпринять не могут.
Версию об их скором наступлении на позиции ливанских шиитов, выдвигаемую американскими экспертами, рассматривать не будем в силу утопичности сценария. В этой связи из военных инструментов воздействия у Израиля остается продолжение воздушных рейдов, которые больше действуют на общественное мнение, чем дают реальный военный эффект. Благо, по иранским целям израильтяне стараются удары не наносить, а если в Тегеране захотят поставить ливанским шиитам ракеты, они сделают это через бейрутский аэропорт.
Полагаться на американские гарантии израильскому руководству надо предельно осторожно, поскольку позиции США в Сирии локальные и действуют они там исходя из собственных интересов. Единственным выходом для Израиля, помимо войны против Ирана с неясными перспективами, является диалог с Россией с обозначением своих опасений.
Источник
Правительства и независимые от Багдада и Дамаска лидеры военных милиций, Израиль и Иран, Турция и США, Саудовская Аравия и Катар будут выстраивать региональный баланс интересов и пытаться сместить его в свою пользу. В связи с этим происходящее в Ираке и Сирии особенно важно. Рассмотрим аспекты ситуации в этих странах, опираясь на материалы эксперта ИБВ Ю. Щегловина.
Халифат закрывается
Вытеснение из Ирака и Сирии боевиков запрещенного в России ИГ не приведет к ликвидации группировки, по мнению генерал-лейтенанта Стивена Таунсенда, в течение года командовавшего силами коалиции, участвующими в операции «Непоколебимая решимость». 5 сентября его сменил генерал-лейтенант Пол Фанк. Каковы шансы на искоренение «Исламского государства» как инструмента суннитских ближневосточных элит воздействовать на развитие ситуации в мусульманском мире? ИГ не та структура, целью которой стало создание халифата. У экспертов и обозревателей есть мнение, что основная задача исламистов - мировая экспансия. На деле ИГ - итог недовольства суннитского населения и элит своим положением в Ираке и Сирии. Именно националистической природой ИГ отличается от «Аль-Каиды», создававшейся для распространения саудовского влияния в мире.
Свержение Саддама Хусейна сломало существовавшую в Ираке систему баланса сил и отодвинуло суннитов от управления экономической и политической жизнью страны. Вашингтон ничего не дал им взамен даже после того, как «старая гвардия» Хусейна поверила обещаниям и помогла истребить отряды «Аль-Каиды» в Ираке. Именно поэтому возникло, не без помощи Катара, «Исламское государство». Его франшизы в мусульманском мире не что иное, как националистические движения населения, исповедующего суннитскую ветвь ислама и стремящегося получить место под солнцем при установлении «справедливого общественного устройства».
Связи с инициаторами движения в Мосуле, Ракке эти франшизы в абсолютном большинстве (кроме Синая в Египте и Ливии) не имели. Приверженность ИГ и клятвы верности надо рассматривать как попытку вождей «освоить» бренд и использовать хорошо зарекомендовавший себя алгоритм действий для создания оптимальной социальной и военной машины. ИГ - это спор «хозяйствующих субъектов», поскольку попытка войти во власть автоматически связана с получением части экономического пирога. Джихадистская оболочка этого явления ничего не меняет, любому движению нужна общенациональная и общемусульманская идеология вне деления на коммунистов или националистов. Помимо исламистской доктрины ее дает противопоставление «справедливой» державы коррумпированным государствам Арабского Востока.
Халифатская риторика помогала обеспечить приток иностранных добровольцев в ИГ. Под чисто националистическую идею воевать из-за границы никто бы не пошел. Более половины личного состава ИГ - это иностранцы. Их присутствие обеспечено деньгами и в очень малой степени фанатизмом. Так что лишение ИГ финансов, что происходит вслед за вытеснением с наиболее доходных точек - нефтяных полей, ирригационных сооружений, водных и сухопутных логических артерий, - основа победы над ним. Сторонники ИГ в основу своей деятельности ставили установление контроля над выгодными с экономической точки зрения территориями Ирака. В Сирию они вторглись, чтобы наладить альтернативный Багдаду путь получения материально-технической поддержки, экспорта углеводородов и контрабанды.
Партизаны без серьезной финансовой подпитки не создадут привлекательную экономическую модель. Для этого нужны территория и легальная власть. Нападать они могут, но не привлекать в массовом порядке рекрутов из-за границы. Остаются иностранные спонсоры, но ИГ настолько скомпрометировано, что для Катара и Турции проект закрыт. Так что ключ решения проблемы ИГ лежит в экономике, через лишение его финансовой самодостаточности после военного поражения и организацию широкой социально-экономической автономии для суннитских районов в Ираке и Сирии.
Умиротворение в Ираке
По сообщению телеканала «Рудав», представители контртеррористической коалиции обсудили с главами суннитских племен провинции Анбар кампанию против ИГ на западе Ирака. Переговоры шли на авиабазе «Айн аль-Асад», в 90 километрах к западу от административного центра провинции - города Рамади. Стороны затронули «вопросы безопасности и подготовки племенного ополчения и иракских военных к освобождению городов Ана, Рава, Эль-Каим в провинции Анбар». Представитель США подтвердил готовность поддержать иракские силы с воздуха, подготовить и вооружить бойцов ополчения. На базу прибыли 40 британских саперов. Премьер-министр Ирака Х. аль-Абади заявил, что освобождение Эль-Хувейджи (Киркук) и провинции Анбар начнется в ближайшем будущем. Туда перебросят 40 тысяч иракских военных. Правительственные силы выдвинутся на позиции в Эль-Хувейджу 23 сентября.
Борьба за Анбар пойдет по каналам племенной дипломатии. Без умиротворения местных суннитских племен успех там невозможен. В марте после взятия Мосула было решено запустить заключение соглашений с племенами. Американцы после взятия Багдада и начала экспансии в Ирак «Аль-Каиды» уже использовали этот ход. В обмен на обещания США гарантировать встраивание в армию Ирака их милиций племенные вожди провинции Анбар содействовали нейтрализации баз «Аль-Каиды». Вашингтон союзников обманул, и все обещания были нарушены. ИГ возникло тогда, когда суннитская элита Ирака разочаровалась в перспективах «мирного» вхождения во власть в стране и сохранения «своего» сегмента в нефтяной экономике.
В марте американцы начали искать пути к реанимации каналов племенной дипломатии в провинции Анбар, прежде всего с верхушкой племенных групп дулейм, зобар и шаммар. В последнем случае они полагались на поддержку саудовской разведки, которая налаживала коммуникации через посла КСА в Багдаде и посольскую резидентуру Управления общей разведки (УОР), а также шейхов «саудовской части» этого племени. Для консультаций избрали людей, далеких от официальных структур США: бывшего оперативника ЦРУ, участвовавшего в заключении сделок с племенами в Анбаре Д. Гринхила, и одного из основных лоббистов иракских суннитов в Вашингтоне М. Салиха.
Такие же шаги осуществлял и Багдад. Х. аль-Абади, осознавая бесперспективность умиротворения Анбара без суннитской элиты, назначил в начале года нового министра обороны Ирака - уроженца Анбара суннита А. аль-Хайяли. О достижении «пробного компромисса» с местными племенами можно было говорить после взятия Рамади: они гарантировали выход из города отрядов ИГ без боя, а Багдад передавал управление этим городом местной элите с номинальным присутствием представителей центрального правительства. Именно в горах этой провинции сосредоточены основные базы ИГ с подземными бункерами и тоннелями. Скорее всего здесь скрывается руководство ИГ, включая А. аль-Багдади.
Через Анбар идет основной поток материально-технической поддержки Дамаску со стороны Багдада и Тегерана. Если США поставят под контроль Анбар, они смогут влиять на этот процесс. Это понимают в Тегеране, поэтому дали зеленый свет на участие в освобождении этой провинции подотчетным Ирану шиитским формированиям. Задача - оставить под их контролем основные транспортные артерии и КПП на границе с Сирией. Причем иранцы не только полагаются на силу, но и идут на компромиссы. Два года назад с местными племенами был заключен пакт о ненападении на грузовые конвои, что им дорого стоит.
Эвакуация верных
РИА «Новости» со ссылкой на военно-дипломатический источник сообщило, что 28 августа на севере Сирии из района Альбу-Лейль к юго-востоку от Дейр эз-Зора были эвакуированы около 20 полевых командиров ИГ и их окружение. Отметим, что у разведки США отсутствуют рабочие контакты с ИГ. Будь они, Ракку и Мосул взяли бы без боя, как турки в операции «Щит Ефрата», когда оплоты ИГ уступались без огня или с его имитацией. У турецкой спецслужбы МИТ в отличие от ЦРУ контакты с ИГ есть.
Скорее всего американцы эвакуировали из провинции Дейр эз-Зор агентуру и лояльных им командиров отрядов, которых они забрасывали туда в последние год-два при подготовке наступления на Дейр эз-Зор, которое предусматривало удар с двух основных направлений: иракско-иорданского и с севера. В Пентагоне полагали, что максимум к середине лета Ракку возьмут, но этого не произошло. Активность сирийских и российских военных на данном направлении этот сценарий отменила. Но его готовили.
Год назад американцы пытались взять стратегический КПП на границе провинции Дейр эз-Зор с Ираком - Бу-Кемаль. Участвовали подготовленные США в Иордании отряды сирийской оппозиции, многие были выходцами из арабских племен Дейр эз-Зора. Предполагалось, что это позволит после взятия Бу-Кемаля развить наступление. Для этого в провинцию забрасывали и группы местных жителей, которые входили в контакт с родственными племенными элитами или командирами для подготовки базы блицкрига. Очевидно, эвакуированные «командиры» относятся к их числу, так как «брошенные» агенты могут попасть в руки сирийских спецслужб и заговорить.
Кому строить сирийскую армию
На фоне военных успехов и перспективы разгрома ИГ обострились дискуссии между сирийскими и иранскими военными о реорганизации сирийских ВС с учетом их боевого опыта. Тему начал главный координатор действий Ирана в Сирии, глава спецподразделения «Кудс» КСИР генерал К. Сулеймани. Он поставил своей целью создание на лояльных Тегерану территориях с шиитским населением в Ираке, Афганистане и Сирии аналога ливанской «Хезболлы», моноконфессиональных вооруженных подразделений с тесной координацией. В конце августа Сулеймани в очередной раз встречался в Тегеране с братом президента Сирии М. Асадом и начальником Генштаба САА, генералом А. Айюбом. Они - основные противники предлагаемого К. Сулеймани плана реорганизации регулярной армии и создания на ее основе иррегулярного суррогата на моноконфессиональной основе.
Идея Сулеймани в том, что армия бесполезна против партизанских формирований. В этой связи обычно приводится как пример афганский или иракский опыт действий американской армии. США быстро захватили города в этих странах, но затем увязли в партизанской войне. Однако после разгрома инфраструктуры иракской армии и талибов джи-ай встали гарнизонами в крупных городах и устранились от всего. У Пентагона отсутствовало понимание дальнейших действий - в стратегии США внимание уделялось созданию национального силового блока, который мог бы реагировать на угрозы, а роль американских военных заключалась в тренинге этих сил и создании «устойчивости» режима на переходный период.
Американцы намеренно уклонились от проведения широкомасштабных наступательных операций, которые включали бы в себя постоянную охоту на караваны снабжения повстанческих отрядов, глубинные рейды для разгрома баз и лагерей, блокаду приграничных районов с Пакистаном (в случае с Афганистаном). Ничем, что влекло бы потери, американские военные не занимались, а уповали на роль тренинга и рост «демократических» настроений местного населения. Так что все дело в ошибке политического руководства США.
Отметим, что Советская армия в Афганистане и сирийские ВС во главе с российскими советниками показали, что классическая регулярная армия в состоянии решать любые задачи и в антиповстанческой войне, а иррегулярные подразделения типа «Хезболлы» смогли раскрыть себя только при силовой армейской поддержке. И ксировцы, и ливанские шииты до начала российской военной операции ситуацию в Сирии проигрывали. Лишь после появления штабной российской группы и начала соответствующей работы, формирования новых корпусов и подразделений по классическим лекалам, создания преимущества в воздухе наступил перелом.
Сулеймани отошел от прежней концепции отказа от классической регулярной армии и предложил сирийским военным гибридный вариант. В дополнение к армии он планирует создать сирийский аналог КСИР и шиитское ополчение по типу иранского «Басиджа». Эти структуры должны быть полностью автономны от военного командования, имея статус «составной части вооруженных сил». Это чревато созданием и усилением полностью проиранских вооруженных структур, которые, как видно на примере Исламской Республики, со временем начинают участвовать в политической борьбе и диктовать свои условия. Тегеран пытается не просто создать лоббистские структуры в политическом и военном руководстве Сирии, а их легализовать.
Это противоречит видению Москвы: по оценкам Минобороны РФ, регулярную армию в Сирии необходимо сохранить и модернизировать. Предлагается создать силы быстрого реагирования в виде нескольких ударных элитных подразделений. Это важно с учетом тактики ИГ, когда исламисты, маневрируя силами и средствами, могут наносить отвлекающие удары в разных частях страны. По планам российских военных, большую часть охранных функций объектов социально-экономической инфраструктуры (ТЭС, ГЭС, нефтяных полей, складов и арсеналов) должны на себя взять частные охранные компании. В Сирии российское военное руководство впервые активно использовало этот важный компонент современной войны для высвобождения сухопутных сил для решения более актуальных военных задач.
Израиль в поисках гарантий
7 июля на встрече президентов Путина и Трампа на саммите G20 в Гамбурге была достигнута договоренность о создании зоны деэскалации на юго-западе Сирии. Перемирие в провинциях Дераа, Эль-Кунейтра и Эс-Сувейда вступило в силу 9 июля. 16 июля в Париже премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху выступил против достигнутого РФ и США перемирия. До его установления Израиль многократно атаковал цели в Сирии в ответ на обстрел своей территории в районе Голанских высот. С 24 июня по 2 июля этого года подобные атаки проводились пять раз.
Американские эксперты отмечают, что взятие сирийцами Дейр эз-Зора ставит перед Израилем вопрос о проведении дальнейшей политики на сирийском направлении. Они обращают внимание на то, что установление правительственными силами контроля над всем периметром иракско-сирийской границы (100 километров) делает свершившимся факт «шиитской дуги» от Ирана через Ирак и Сирию до Ливана. Хотя не совсем понятно, как эта «дуга» может угрожать Израилю сверх существующего.
По оценкам американцев, Израиль волнует окончание активной фазы гражданской войны в Сирии с последующей передислокацией отрядов ливанской «Хезболлы» на родину, притом что они укрепили военный потенциал и набрались боевого опыта. А также усиление в районе Голанских высот Ирана с перспективой создания там баз ракетного оружия. При этом утверждать, что ливанские шииты, которые понесли в Сирии серьезные потери, пойдут в наступление на территорию Израиля, наивно. «Хезболла» не делала этого и раньше. Сомнительно, что она пойдет наступать по всему фронту при явном преимуществе противника в огневой и воздушной мощи. А главное - отсутствует мотив для нарушения статус-кво. Опасения израильского руководства в возросшей угрозе атак с ливанского направления выглядят скорее данью баталиям на внутриизраильском политическом поле, чем реакцией на реальную ситуацию.
Что касается иранских ракет, путь к нивелированию этой угрозы лежит через достижение договоренностей с Москвой о гарантиях исключения такого сценария. Плюс Израиль будет вынужден создать соответствующий потенциал для нанесения превентивных ударов в случае реализации этой угрозы на практике. Поэтому сейчас проводятся крупнейшие за последние 20 лет учения в районе Голан. Израилю предстоит действовать исходя из реальной ситуации. США, РФ и основные международные игроки на сирийской площадке пришли к выводу о целесообразности «выйти» на долговременное перемирие после разгрома основной инфраструктуры ИГ путем создания в ареалах своего влияния «зон деэскалации». Израиль против, но это не имеет значения. Никаких реальных шагов для блокирования этого решения израильтяне на сирийском направлении предпринять не могут.
Версию об их скором наступлении на позиции ливанских шиитов, выдвигаемую американскими экспертами, рассматривать не будем в силу утопичности сценария. В этой связи из военных инструментов воздействия у Израиля остается продолжение воздушных рейдов, которые больше действуют на общественное мнение, чем дают реальный военный эффект. Благо, по иранским целям израильтяне стараются удары не наносить, а если в Тегеране захотят поставить ливанским шиитам ракеты, они сделают это через бейрутский аэропорт.
Полагаться на американские гарантии израильскому руководству надо предельно осторожно, поскольку позиции США в Сирии локальные и действуют они там исходя из собственных интересов. Единственным выходом для Израиля, помимо войны против Ирана с неясными перспективами, является диалог с Россией с обозначением своих опасений.
Источник