Стригу купоны
Через полчаса студенты ЕГТИ прочитают мою пьесу.
Это приятно. Ещё приятнее, что читка будет происходить в музее ИЗО (ул. Воеводина, 5) в зале с выставкой "Купеческий портрет XVIII - начала XX века" (из собрания Государственного Исторического музея, Екатеринбургского музея изобразительных искусств и из Нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал". В пьесе фигурирует купеческая дочь, собственно, читка этим и спровоцирована.
Вход платный (и он стоит того), но тем, кто меня знает, я могу выдать купоны, по которым можно пройти за 50 рублей.
А под катом байка Андрея Ильенкова, в которой фигурирует некая царевна лягушка, а подразумеваюсь всё равно я)
Вкус - это прикольно. Вкус не гастрономический я имею в виду, о том-то и речи нет, тот-то вкус - это не токмо что прикольно, но и прямо вкусно. А вот вкус эстетиче-ский - это прикольно. Причем я не говорю «художественный», коим обладают ценители живописи, поэзии и французских, а паче латиноамериканских, вин. О таком художественном вкусе я не говорю, потому что сильно сомневаюсь в его реальном существовании у смертных. А я имею в виду, например, чисто умение одеваться (и это совсем не то же са-мое, что умение одеваться чисто), стильно обуваться и красиво разуваться, умело раскрашивать лицо специальными красителями. А также ногти и волосы.
Я такой вкус в людях очень ценю. И в первую очередь потому, что сам не обладаю им ни в малейшей степени. Я, например, всецело доверяю женщинам в вопросе о том, какую шапку и в каком положении на голове надо носить. Не им, понятно, носить, а мне. Или с каким рисунком или надписью на футболке можно ходить по улице, а с каким - в пределах собственной ванной. Они очень тонко это понимают. Тем более всякие там несочетаемые сочетания фасонов или цветов - для меня это вообще китайская грамота, а они ничего себе, сочетают.
Вот, как сейчас помню, поступила к нам в офис одна барышня. Такая милая, превежливая, всем добрым людям улыбается, вообще очень хорошенькая. Ну и это самое де-ло. Вкус! То есть сплошные сочетания цветов и фасонов. Время было, помню, летнее. И вот, например, приходит она в понедельник. Зеленая блузка, салатные брючки, аквамариновые тени на веках и изумрудный лак на ногтях. Мы все такие в один голос: «Вах!» И даже один из самых матерых сотрудников редакции говорит ей: «Ну вы сегодня прямо как лягушка! Конечно, царевна-лягушка!»
Во вторник на ней розовое платьице и аналогичные тени и лак. Тут я понял, что все это продуманная система, и наблюдаю. В четверг (в среду у нее творческий день) - все голубое. В пятницу, короткий день, - все черное. Я чуть не испугался - траур, что ли, но вспомнил, что нынче как раз тринадцатое. Ну и так далее. Неделя прошла, другая, я все смотрю и удивляюсь, сколько же на свете есть цветов одежды и косметики. А я так знал всего семь, да и те выучил было, когда сдавал в школе физику, а теперь и того не помню. Но вот однажды я смотрю на балконе, и вижу - она идет. Она подходит к двери офиса в каком-то невероятно ярком и пестром прикиде, или, как сейчас говорят, наряде. Причем сами вещи я даже не помню, то есть я примерно помню, но не знаю, как это называется. Какие-то сеточки, ремни и повязки. Главное, что все в разноцветных ромбиках, а тени и босоножки кислотные, причем даже на вкус. Я смотрю и гадаю: а какие же ко всему этому могут быть подходящие ногти? И вот она заходит в комнату. И ногти ее окрашены во все двадцать цветов радуги, причем ни один цвет не повторяется. От неожиданности я начи-наю нервно смеяться. Потому что я бы не догадался. И даже самый матерый сотрудник редакции, увидев ее и выпучив глаза, сказал: «Ну вы сегодня прямо как эта… эта самая… Чулпан Хаматова!»
Это приятно. Ещё приятнее, что читка будет происходить в музее ИЗО (ул. Воеводина, 5) в зале с выставкой "Купеческий портрет XVIII - начала XX века" (из собрания Государственного Исторического музея, Екатеринбургского музея изобразительных искусств и из Нижнетагильского музея-заповедника "Горнозаводской Урал". В пьесе фигурирует купеческая дочь, собственно, читка этим и спровоцирована.
Вход платный (и он стоит того), но тем, кто меня знает, я могу выдать купоны, по которым можно пройти за 50 рублей.
А под катом байка Андрея Ильенкова, в которой фигурирует некая царевна лягушка, а подразумеваюсь всё равно я)
Вкус - это прикольно. Вкус не гастрономический я имею в виду, о том-то и речи нет, тот-то вкус - это не токмо что прикольно, но и прямо вкусно. А вот вкус эстетиче-ский - это прикольно. Причем я не говорю «художественный», коим обладают ценители живописи, поэзии и французских, а паче латиноамериканских, вин. О таком художественном вкусе я не говорю, потому что сильно сомневаюсь в его реальном существовании у смертных. А я имею в виду, например, чисто умение одеваться (и это совсем не то же са-мое, что умение одеваться чисто), стильно обуваться и красиво разуваться, умело раскрашивать лицо специальными красителями. А также ногти и волосы.
Я такой вкус в людях очень ценю. И в первую очередь потому, что сам не обладаю им ни в малейшей степени. Я, например, всецело доверяю женщинам в вопросе о том, какую шапку и в каком положении на голове надо носить. Не им, понятно, носить, а мне. Или с каким рисунком или надписью на футболке можно ходить по улице, а с каким - в пределах собственной ванной. Они очень тонко это понимают. Тем более всякие там несочетаемые сочетания фасонов или цветов - для меня это вообще китайская грамота, а они ничего себе, сочетают.
Вот, как сейчас помню, поступила к нам в офис одна барышня. Такая милая, превежливая, всем добрым людям улыбается, вообще очень хорошенькая. Ну и это самое де-ло. Вкус! То есть сплошные сочетания цветов и фасонов. Время было, помню, летнее. И вот, например, приходит она в понедельник. Зеленая блузка, салатные брючки, аквамариновые тени на веках и изумрудный лак на ногтях. Мы все такие в один голос: «Вах!» И даже один из самых матерых сотрудников редакции говорит ей: «Ну вы сегодня прямо как лягушка! Конечно, царевна-лягушка!»
Во вторник на ней розовое платьице и аналогичные тени и лак. Тут я понял, что все это продуманная система, и наблюдаю. В четверг (в среду у нее творческий день) - все голубое. В пятницу, короткий день, - все черное. Я чуть не испугался - траур, что ли, но вспомнил, что нынче как раз тринадцатое. Ну и так далее. Неделя прошла, другая, я все смотрю и удивляюсь, сколько же на свете есть цветов одежды и косметики. А я так знал всего семь, да и те выучил было, когда сдавал в школе физику, а теперь и того не помню. Но вот однажды я смотрю на балконе, и вижу - она идет. Она подходит к двери офиса в каком-то невероятно ярком и пестром прикиде, или, как сейчас говорят, наряде. Причем сами вещи я даже не помню, то есть я примерно помню, но не знаю, как это называется. Какие-то сеточки, ремни и повязки. Главное, что все в разноцветных ромбиках, а тени и босоножки кислотные, причем даже на вкус. Я смотрю и гадаю: а какие же ко всему этому могут быть подходящие ногти? И вот она заходит в комнату. И ногти ее окрашены во все двадцать цветов радуги, причем ни один цвет не повторяется. От неожиданности я начи-наю нервно смеяться. Потому что я бы не догадался. И даже самый матерый сотрудник редакции, увидев ее и выпучив глаза, сказал: «Ну вы сегодня прямо как эта… эта самая… Чулпан Хаматова!»