Джеймс Клавелл, "Тай-Пен" - читать советую
Оригинал взят у brusnitsyn в Джеймс Клавелл, "Тай-Пен" - читать обязательно!
"Это история Дирка Струана, тай-пэна всех европейцев, ведущих торговлю с Китаем, - больше чем история одного человека.Это рассказ о столкновении двух миров, о времени, которое течет в них по-разному, и о правде, которая имеет множество лиц.Действие, действие и еще раз действие… Чего здесь только нет: любовь, не знающая преград, и давняя непримиримая вражда, преданность и вероломство, грех и искупление… Эта книга из разряда тех, которые невозможно отложить, пока не прочитаешь последнюю строчку.
Читаю сейчас с большим удовольствием «Тай-Пена» Клавелла. Середина девятнадцатого века, Китай. Описываются события в результате которых образовался Гонконг. Образовался не в географическом, а в урбанистическом смысле. Очень интересно читать, но, все-таки, на мой взгляд, «Сегун» сильнее. «Сегуна» я читал не просто с интересом, а с каким-то прямо восторгом. Даже до сих пор помню некоторые японские слова, которые часто встречались в этом романе.
Интересен момент соприкосновения двух совершенно разных культур. Европейцы считали китайцев варварами, а китайцы, в свою очередь, считали варварами европейцев. И у того и у другого народа были свои резоны.
Вот здесь очень интересная небольшая выдержка из романа иллюстрирующая отношение китайцев к "белым дикарям":
Дзин-куа на секунду закрыл глаза и задумался об этих белых дикарях из далекой Европы. У них росли волосы на руках, на ногах и на теле, и они походили на обезьян. Их манеры были уродливы и вызывали отвращение. Вонь, исходившая от них, казалась невероятной. Им были неведомы культура, этикет, соблюдение приличий. Даже самый низкий и презренный кули был в десять тысяч раз лучше самого лучшего европейца. И то, что относилось к мужчинам, еще в большей степени относилось к женщинам.
Он вспомнил свой единственный визит к английской шлюхе, которая жила в Макао и говорила по-китайски. Он посетил ее больше из любопытства; нежели действительно желая получить удовлетворение. Любопытство разбудили в нем рассказы друзей, утверждавших, что впечатление будет незабываемым, поскольку не существовало услуги, которую она не оказала бы самым старательным образом при малейшем поощрении со стороны клиента.
Он весь передернулся при мысли об ее волосатых руках, волосатых подмышках, ногах и промежности, о грубости ее кожи и черт лица, о запахе пота, смешивавшегося с запахом мерзких духов.
А какую пищу едят эти варвары - ужасно. Он много раз присутствовал на их обедах, где ему приходилось терпеливо сидеть и смотреть, едва не теряя сознание от дурноты, как бесконечные блюда сменяются одно за другим, и притворяться, что он не голоден. С отвращением наблюдать за неимоверным количеством полусырого мяса, которое они поглощали, отрезая ножом у самых губ, так что кровавый жир стекал по подбородкам. А реки отнимающих разум напитков, которые они вливали в себя. А их мерзкие вываренные безвкусные овощи. А мясные пироги, которые просто невозможно переварить. Все в чудовищных количествах. Как свиньи, как потные, ненасытные, огромные черти. Невероятно!
У них нет ни одного качества, которое можно было бы отнести к достоинствам, подумал он. Ни одного. За исключением их готовности убивать, и это они проделывают с невиданной жестокостью, хотя и безо всякой утонченности. По крайней мере, они служат для нас средством зарабатывать деньги.
Варвары - это зло во плоти. Все, кроме вот этого человека - Дирка Струана. Когда-то Струан ничем не отличался от прочих. Теперь он отчасти китаец. Сознанием. Сознание очень важно, потому что быть китайцем - это во многом состояние ума. Он содержит себя в чистоте, и запах от него чистый. И он усвоил некоторые из наших привычек и обычаев. Конечно, он по-прежнему дик, по-прежнему варвар и убийца. Однако немного изменившийся. А если одного варвара можно превратить в цивилизованного человека, почему нельзя сделать того же со многими? ...
А вот здесь еще один очень интересный отрывок из «Тай-Пена» из которого становится совершенно понятно почему китайцам не нравилось как от европейцев пахнет!
Левый гальюн оказался занят двумя матросами, поэтому он осторожно перебрался через борт в правый. Уцепившись за веревки, он с большим трудом спустил штаны и опасливо присел над сеткой.
Подошел молодой рыжеволосый матрос, ловко перемахнул через фальшборт в гальюн и снял штаны. Он был босиком и, присев, не стал держаться за веревки.
- С чудесным вас утречком, сэр, - поприветствовал он Кулума.
- И тебя также, - ответил Кулум, угрюмо держась за веревки.
Матрос управился быстро. Он потянулся вперед к фальшборту, взял из коробки квадратик газетной бумаги и подтерся, потом аккуратно бросил бумагу вниз и подвязал штаны на поясе.
- Что это ты делаешь? - спросил Кулум.
- Что? А, вы это про бумагу, сэр-р? Разрази меня гром, если я знаю, сэр. Это вроде как приказ Тай-Пэна. Вытирай задницу бумагой или лишишься платы за два месяца и проси дишь десять суток в чертовом карцере. - Матрос рассмеялся - Тай-Пэн горазд на всякие шутки, прошу прощения, сэр. Но это его корабль, так что если сказано вытирать задницу, мы ее и вытираем. - Он легко спрыгнул на палубу, окунул руки в ведро с морской водой и поплескал ее себе на ноги. - Руки чертовы тоже мой, клянусь Богом, и ноги тоже, или отправляйся в карцер! Прямо чудно все это. Ни дать, ни взять сума... прошу прощения, сэр-р. Но вы только подумайте: руки чертовы мой, чертову задницу вытирай, каждую чертову неделю мойся целиком и каждую чертову неделю меняй одежду - не жисть, а прямо мука, провалиться мне на этом месте.
- Как же мука, черта с два, - откликнулся другой матрос, он жевал табак, облокотившись на фальшборт. - Плату получаешь звонкой монетой? И всегда, черт побери, в срок, клянусь Господом! Жратва что у твоего принца за столом? Да еще призовые деньги. Какого же рожна тебе еще надобно, Чарли? - Потом обратился к Кулуму: --Уж не знаю, как Тай-Пэн это делает, сэр, да только на его кораблях болезней и цинги меньше, чем на любом другом, сколько их тут ни плавает. - Он выпустил изо рта на ветер длинную струю черной от табака слюны. - Так что я свою задницу вытираю и всем при этом доволен. Прошу прощения, сэр, на вашем месте, сэр, я сделал бы то же самое. Тай-Пэн страх как любит, когда его приказы выполняются!
- Взять рифы на брамселях и бом-брамселях, - прокричал с юта капитан Орлов неожиданно мощным для такого маленького человечка голосом.
Моряки ловко отдали Кулуму честь и присоединились к тем, кто уже карабкался наверх к парусам.
Кулум воспользовался бумагой, вымыл руки и спустился вниз к отцу и дяде, где стал ждать подходящего момента, чтобы вступить в разговор.
- Какой смысл в том, чтобы пользоваться бумагой?
- А? - Струан удивленно поднял брови.
- В гальюне. Подтирайся бумагой или десять суток в карцере.
- А, вон что. Забыл сказать тебе, сынок. Китайцы полагают, что между испражнениями и болезнью существует какая-то связь.
- Это смешно, - фыркнул Кулум.
- Китайцы так не думают. И я тоже. - Струан повернулся к Роббу: - Я пробую это уже три месяца на "Китайском Облаке". Больных стало меньше.
- Даже по сравнению с "Грозовым Облаком"?
- Да.
- Это совпадение, - покачал головой Кулум. Робб хмыкнул.
- На наших кораблях ты обнаружишь много совпадений, Кулум. Прошло лишь пятьдесят с небольшим лет с тех пор, как капитан Кук открыл, что лимоны и свежие овощи излечивают цингу. Может быть, испражнения действительно как-то связаны с болезнями.
- Когда ты мылся в ванне последний раз, Кулум? - спросил Струан.
- Не знаю... месяц... нет, вспомнил. Капитан Перри на "Грозовом Облаке" настоял, чтобы раз в неделю я мылся вместе с командой. Я тогда едва не умер от холода. Почему ты спрашиваешь?
- Когда ты в последний раз стирал свою одежду? Кулум недоуменно заморгал, глядя на отца, потом опустил глаза на свои плотные штаны из коричневой шерсти и сюртук:
- Да никогда не стирал! Зачем ее нужно стирать? Глаза Струана сверкнули:
- Отныне, на берегу или в море, ты будешь мыться целиком раз в неделю. Будешь пользоваться бумагой и мыть руки. Раз в неделю будешь отдавать свою одежду в стирку. Воду пить не будешь, только чай. И каждый день станешь чистить зубы.
- Зачем? Не пить воды? Это безумие. Стирать одежду? Господи, да ведь она от этого сядет, покрой испортится, и Бог еще знает что!
- Все это ты будешь делать. Это Восток. Ты нужен мне живым. Сильным. И здоровым.
- Я не стану. Я не ребенок и не один из твоих матросов!
- Тебе лучше послушаться отца, - сказал Робб. - Я тоже противился ему. Всем его нововведениям. Пока он не доказал мне, что они срабатывают. Как и почему, не знает никто. Но там, где люди мерли, как мухи, мы остались здоровыми.
- А вот и нет, - возразил Кулум. - Вы сами говорили мне, что постоянно болеете.
- Да. Но этой болезни уже много лет. Я так и не поверил твоему отцу про воду и продолжал пить ее. Теперь мой живот кровит и всегда будет кровить. Мне уже с этим ничего не поделать, слишком поздно, но, клянусь Богом, я жалею, что не попробовал. Может быть, эта гниль и не забралась бы ко мне внутрь. Дирк никогда не пьет воду. Только чай.
- Это то, что делают все китайцы, парень.
- Я в это не верю.
- Что ж, пока ты выясняешь, правда это или нет, - резко бросил Струан, - ты будешь подчиняться приказам. Ибо это приказы.
Кулум вскинул подбородок:
- Из-за каких-то варварских обычаев этих язычников-китайцев я должен поменять весь свой образ жизни? Ты это хочешь сказать?
- Я готов учиться у них. Да. Я перепробую все, чтобы сохранить здоровье, и ты будешь делать то же самое, клянусь Богом. Стюард! - рявкнул он.
Дверь распахнулась.
- Да, сэр-р.
- Приготовьте ванну для мистера Кулума. В моей каюте. И чистую одежду.
- Есть, сэр-р.
Струан пересек комнату и встал перед Кулумом. Он обследовал голову сына. - У тебя вши в волосах.
- Я совсем тебя не понимаю! - взорвался Кулум. - Вши есть у всех. Они всегда с нами, нравится нам это или нет. Ты просто почесываешься немного, вот и все.
- У меня нет вшей, нет их и у Робба.
- Тогда вы особенные. Прямо уникальные. - Кулум раздраженно отхлебнул из бокала с шампанским. - Мыться в ванной - значит глупо рисковать здоровьем, все это знают.
- От тебя дурно пахнет, Кулум.
- Ото всех дурно пахнет, - нетерпеливо отмахнулся Кулум. - Зачем же еще мы постоянно таскаем с собой помады? Вонь - просто часть нашей жизни. Вши - это проклятие, ниспосланное людям, о чем тут еще говорить.
- От меня не пахнет, не пахнет от Робба и от членов его семьи, не пахнет ни от одного из моих матросов, и мы самая здоровая компания на всем Востоке. Ты будешь делать то, что от тебя требуют. Вши - это совсем не обязательно, равно как и вонь.
- Тебе надо побывать в Лондоне, отец. Наша столица воняет, как ни один другой город мира. Если люди услышат, что ты проповедуешь насчет вшей и вони, тебя сочтут сумасшедшим.
Отец и сын сверлили друг друга взглядом.
- Ты подчинишься приказу! Ты вымоешься, клянусь Богом, или я заставлю боцмана вымыть тебя. На палубе!
- Соглашайся, Кулум, - вмешался Робб. Он чувствовал растущее раздражение Кулума и слепое упрямство Струана. - В конце концов, какое это имеет значение? Пойди на компромисс. Испробуй это в течение пяти месяцев, а? Если к этому времени ты не почувствуешь себя лучше, вернешься к тому, как жил раньше.
- А если я откажусь?
Струан посмотрел на него с неумолимым видом.
- Я люблю тебя, Кулум, больше своей жизни. Но некоторые вещи ты будешь делать. В противном случае я буду поступать с тобой, как с матросом, ослушавшимся приказа.
- Как это?
- Протащу тебя на веревке за кораблем десять минут и вымою таким образом.
- Вместо того, чтобы сыпать приказами, - обиженно выпалил Кулум, - почему бы тебе иногда просто не сказать "пожалуйста".
Струан рассмеялся в ту же секунду.
- Клянусь Господом, парень, а ведь ты прав. - Он хлопнул Кулума по спине. - Пожалуйста, не будешь ли ты так добр сделать то, о чем я прошу? Клянусь Господом, ты прав. Я буду чаще говорить "пожалуйста". И не беспокойся насчет одежды. У тебя будет лучший портной в Азии. К тому же того, что ты привез с собой, все равно недостаточно. - Струан взглянул на Робба: - Как насчет твоего портного, Робб?
"Это история Дирка Струана, тай-пэна всех европейцев, ведущих торговлю с Китаем, - больше чем история одного человека.Это рассказ о столкновении двух миров, о времени, которое течет в них по-разному, и о правде, которая имеет множество лиц.Действие, действие и еще раз действие… Чего здесь только нет: любовь, не знающая преград, и давняя непримиримая вражда, преданность и вероломство, грех и искупление… Эта книга из разряда тех, которые невозможно отложить, пока не прочитаешь последнюю строчку.
Читаю сейчас с большим удовольствием «Тай-Пена» Клавелла. Середина девятнадцатого века, Китай. Описываются события в результате которых образовался Гонконг. Образовался не в географическом, а в урбанистическом смысле. Очень интересно читать, но, все-таки, на мой взгляд, «Сегун» сильнее. «Сегуна» я читал не просто с интересом, а с каким-то прямо восторгом. Даже до сих пор помню некоторые японские слова, которые часто встречались в этом романе.
Интересен момент соприкосновения двух совершенно разных культур. Европейцы считали китайцев варварами, а китайцы, в свою очередь, считали варварами европейцев. И у того и у другого народа были свои резоны.
Вот здесь очень интересная небольшая выдержка из романа иллюстрирующая отношение китайцев к "белым дикарям":
Дзин-куа на секунду закрыл глаза и задумался об этих белых дикарях из далекой Европы. У них росли волосы на руках, на ногах и на теле, и они походили на обезьян. Их манеры были уродливы и вызывали отвращение. Вонь, исходившая от них, казалась невероятной. Им были неведомы культура, этикет, соблюдение приличий. Даже самый низкий и презренный кули был в десять тысяч раз лучше самого лучшего европейца. И то, что относилось к мужчинам, еще в большей степени относилось к женщинам.
Он вспомнил свой единственный визит к английской шлюхе, которая жила в Макао и говорила по-китайски. Он посетил ее больше из любопытства; нежели действительно желая получить удовлетворение. Любопытство разбудили в нем рассказы друзей, утверждавших, что впечатление будет незабываемым, поскольку не существовало услуги, которую она не оказала бы самым старательным образом при малейшем поощрении со стороны клиента.
Он весь передернулся при мысли об ее волосатых руках, волосатых подмышках, ногах и промежности, о грубости ее кожи и черт лица, о запахе пота, смешивавшегося с запахом мерзких духов.
А какую пищу едят эти варвары - ужасно. Он много раз присутствовал на их обедах, где ему приходилось терпеливо сидеть и смотреть, едва не теряя сознание от дурноты, как бесконечные блюда сменяются одно за другим, и притворяться, что он не голоден. С отвращением наблюдать за неимоверным количеством полусырого мяса, которое они поглощали, отрезая ножом у самых губ, так что кровавый жир стекал по подбородкам. А реки отнимающих разум напитков, которые они вливали в себя. А их мерзкие вываренные безвкусные овощи. А мясные пироги, которые просто невозможно переварить. Все в чудовищных количествах. Как свиньи, как потные, ненасытные, огромные черти. Невероятно!
У них нет ни одного качества, которое можно было бы отнести к достоинствам, подумал он. Ни одного. За исключением их готовности убивать, и это они проделывают с невиданной жестокостью, хотя и безо всякой утонченности. По крайней мере, они служат для нас средством зарабатывать деньги.
Варвары - это зло во плоти. Все, кроме вот этого человека - Дирка Струана. Когда-то Струан ничем не отличался от прочих. Теперь он отчасти китаец. Сознанием. Сознание очень важно, потому что быть китайцем - это во многом состояние ума. Он содержит себя в чистоте, и запах от него чистый. И он усвоил некоторые из наших привычек и обычаев. Конечно, он по-прежнему дик, по-прежнему варвар и убийца. Однако немного изменившийся. А если одного варвара можно превратить в цивилизованного человека, почему нельзя сделать того же со многими? ...
А вот здесь еще один очень интересный отрывок из «Тай-Пена» из которого становится совершенно понятно почему китайцам не нравилось как от европейцев пахнет!
Левый гальюн оказался занят двумя матросами, поэтому он осторожно перебрался через борт в правый. Уцепившись за веревки, он с большим трудом спустил штаны и опасливо присел над сеткой.
Подошел молодой рыжеволосый матрос, ловко перемахнул через фальшборт в гальюн и снял штаны. Он был босиком и, присев, не стал держаться за веревки.
- С чудесным вас утречком, сэр, - поприветствовал он Кулума.
- И тебя также, - ответил Кулум, угрюмо держась за веревки.
Матрос управился быстро. Он потянулся вперед к фальшборту, взял из коробки квадратик газетной бумаги и подтерся, потом аккуратно бросил бумагу вниз и подвязал штаны на поясе.
- Что это ты делаешь? - спросил Кулум.
- Что? А, вы это про бумагу, сэр-р? Разрази меня гром, если я знаю, сэр. Это вроде как приказ Тай-Пэна. Вытирай задницу бумагой или лишишься платы за два месяца и проси дишь десять суток в чертовом карцере. - Матрос рассмеялся - Тай-Пэн горазд на всякие шутки, прошу прощения, сэр. Но это его корабль, так что если сказано вытирать задницу, мы ее и вытираем. - Он легко спрыгнул на палубу, окунул руки в ведро с морской водой и поплескал ее себе на ноги. - Руки чертовы тоже мой, клянусь Богом, и ноги тоже, или отправляйся в карцер! Прямо чудно все это. Ни дать, ни взять сума... прошу прощения, сэр-р. Но вы только подумайте: руки чертовы мой, чертову задницу вытирай, каждую чертову неделю мойся целиком и каждую чертову неделю меняй одежду - не жисть, а прямо мука, провалиться мне на этом месте.
- Как же мука, черта с два, - откликнулся другой матрос, он жевал табак, облокотившись на фальшборт. - Плату получаешь звонкой монетой? И всегда, черт побери, в срок, клянусь Господом! Жратва что у твоего принца за столом? Да еще призовые деньги. Какого же рожна тебе еще надобно, Чарли? - Потом обратился к Кулуму: --Уж не знаю, как Тай-Пэн это делает, сэр, да только на его кораблях болезней и цинги меньше, чем на любом другом, сколько их тут ни плавает. - Он выпустил изо рта на ветер длинную струю черной от табака слюны. - Так что я свою задницу вытираю и всем при этом доволен. Прошу прощения, сэр, на вашем месте, сэр, я сделал бы то же самое. Тай-Пэн страх как любит, когда его приказы выполняются!
- Взять рифы на брамселях и бом-брамселях, - прокричал с юта капитан Орлов неожиданно мощным для такого маленького человечка голосом.
Моряки ловко отдали Кулуму честь и присоединились к тем, кто уже карабкался наверх к парусам.
Кулум воспользовался бумагой, вымыл руки и спустился вниз к отцу и дяде, где стал ждать подходящего момента, чтобы вступить в разговор.
- Какой смысл в том, чтобы пользоваться бумагой?
- А? - Струан удивленно поднял брови.
- В гальюне. Подтирайся бумагой или десять суток в карцере.
- А, вон что. Забыл сказать тебе, сынок. Китайцы полагают, что между испражнениями и болезнью существует какая-то связь.
- Это смешно, - фыркнул Кулум.
- Китайцы так не думают. И я тоже. - Струан повернулся к Роббу: - Я пробую это уже три месяца на "Китайском Облаке". Больных стало меньше.
- Даже по сравнению с "Грозовым Облаком"?
- Да.
- Это совпадение, - покачал головой Кулум. Робб хмыкнул.
- На наших кораблях ты обнаружишь много совпадений, Кулум. Прошло лишь пятьдесят с небольшим лет с тех пор, как капитан Кук открыл, что лимоны и свежие овощи излечивают цингу. Может быть, испражнения действительно как-то связаны с болезнями.
- Когда ты мылся в ванне последний раз, Кулум? - спросил Струан.
- Не знаю... месяц... нет, вспомнил. Капитан Перри на "Грозовом Облаке" настоял, чтобы раз в неделю я мылся вместе с командой. Я тогда едва не умер от холода. Почему ты спрашиваешь?
- Когда ты в последний раз стирал свою одежду? Кулум недоуменно заморгал, глядя на отца, потом опустил глаза на свои плотные штаны из коричневой шерсти и сюртук:
- Да никогда не стирал! Зачем ее нужно стирать? Глаза Струана сверкнули:
- Отныне, на берегу или в море, ты будешь мыться целиком раз в неделю. Будешь пользоваться бумагой и мыть руки. Раз в неделю будешь отдавать свою одежду в стирку. Воду пить не будешь, только чай. И каждый день станешь чистить зубы.
- Зачем? Не пить воды? Это безумие. Стирать одежду? Господи, да ведь она от этого сядет, покрой испортится, и Бог еще знает что!
- Все это ты будешь делать. Это Восток. Ты нужен мне живым. Сильным. И здоровым.
- Я не стану. Я не ребенок и не один из твоих матросов!
- Тебе лучше послушаться отца, - сказал Робб. - Я тоже противился ему. Всем его нововведениям. Пока он не доказал мне, что они срабатывают. Как и почему, не знает никто. Но там, где люди мерли, как мухи, мы остались здоровыми.
- А вот и нет, - возразил Кулум. - Вы сами говорили мне, что постоянно болеете.
- Да. Но этой болезни уже много лет. Я так и не поверил твоему отцу про воду и продолжал пить ее. Теперь мой живот кровит и всегда будет кровить. Мне уже с этим ничего не поделать, слишком поздно, но, клянусь Богом, я жалею, что не попробовал. Может быть, эта гниль и не забралась бы ко мне внутрь. Дирк никогда не пьет воду. Только чай.
- Это то, что делают все китайцы, парень.
- Я в это не верю.
- Что ж, пока ты выясняешь, правда это или нет, - резко бросил Струан, - ты будешь подчиняться приказам. Ибо это приказы.
Кулум вскинул подбородок:
- Из-за каких-то варварских обычаев этих язычников-китайцев я должен поменять весь свой образ жизни? Ты это хочешь сказать?
- Я готов учиться у них. Да. Я перепробую все, чтобы сохранить здоровье, и ты будешь делать то же самое, клянусь Богом. Стюард! - рявкнул он.
Дверь распахнулась.
- Да, сэр-р.
- Приготовьте ванну для мистера Кулума. В моей каюте. И чистую одежду.
- Есть, сэр-р.
Струан пересек комнату и встал перед Кулумом. Он обследовал голову сына. - У тебя вши в волосах.
- Я совсем тебя не понимаю! - взорвался Кулум. - Вши есть у всех. Они всегда с нами, нравится нам это или нет. Ты просто почесываешься немного, вот и все.
- У меня нет вшей, нет их и у Робба.
- Тогда вы особенные. Прямо уникальные. - Кулум раздраженно отхлебнул из бокала с шампанским. - Мыться в ванной - значит глупо рисковать здоровьем, все это знают.
- От тебя дурно пахнет, Кулум.
- Ото всех дурно пахнет, - нетерпеливо отмахнулся Кулум. - Зачем же еще мы постоянно таскаем с собой помады? Вонь - просто часть нашей жизни. Вши - это проклятие, ниспосланное людям, о чем тут еще говорить.
- От меня не пахнет, не пахнет от Робба и от членов его семьи, не пахнет ни от одного из моих матросов, и мы самая здоровая компания на всем Востоке. Ты будешь делать то, что от тебя требуют. Вши - это совсем не обязательно, равно как и вонь.
- Тебе надо побывать в Лондоне, отец. Наша столица воняет, как ни один другой город мира. Если люди услышат, что ты проповедуешь насчет вшей и вони, тебя сочтут сумасшедшим.
Отец и сын сверлили друг друга взглядом.
- Ты подчинишься приказу! Ты вымоешься, клянусь Богом, или я заставлю боцмана вымыть тебя. На палубе!
- Соглашайся, Кулум, - вмешался Робб. Он чувствовал растущее раздражение Кулума и слепое упрямство Струана. - В конце концов, какое это имеет значение? Пойди на компромисс. Испробуй это в течение пяти месяцев, а? Если к этому времени ты не почувствуешь себя лучше, вернешься к тому, как жил раньше.
- А если я откажусь?
Струан посмотрел на него с неумолимым видом.
- Я люблю тебя, Кулум, больше своей жизни. Но некоторые вещи ты будешь делать. В противном случае я буду поступать с тобой, как с матросом, ослушавшимся приказа.
- Как это?
- Протащу тебя на веревке за кораблем десять минут и вымою таким образом.
- Вместо того, чтобы сыпать приказами, - обиженно выпалил Кулум, - почему бы тебе иногда просто не сказать "пожалуйста".
Струан рассмеялся в ту же секунду.
- Клянусь Господом, парень, а ведь ты прав. - Он хлопнул Кулума по спине. - Пожалуйста, не будешь ли ты так добр сделать то, о чем я прошу? Клянусь Господом, ты прав. Я буду чаще говорить "пожалуйста". И не беспокойся насчет одежды. У тебя будет лучший портной в Азии. К тому же того, что ты привез с собой, все равно недостаточно. - Струан взглянул на Робба: - Как насчет твоего портного, Робб?