* * *
В Петербурге снова не сошлись -
В Петербурге вечно непогода:
Щелочная, слякотная слизь
Заползает в глотку перехода,
Или душит злой болотный зной,
Или просто век стоит дурацкий.
Нам не повстречаться на Лесной,
Не увидеться на Петроградской,
Не бродить вдоль Пряжки на ремне
Галоперидола русской речи.
В каждом действии зашито «не» -
Знаком несвидания, невстречи,
Чёрным несмываемым пятном,
Закорючкой типографской краски.
Всё здесь непогода, всё облом,
Всё ветра, всё ржа, всё век дурацкий.
Как ты там, в оставленном раю?
С кем бредут следы твоих ботинок?
Я тебя по-новому крою
Из травинок, бусин, паутинок.
Призрак в этом призрачном аду,
Жёлтый огонёк в ноябрьском днище,
Я тебя когда-нибудь найду -
Ибо всяк обрящет, если ищет.
И когда при тусклом свете дня
Мы столкнемся на пространстве века,
Ты пройдёшь свободно сквозь меня,
Как сквозь шум дождя, сквозь пламя снега.
В Петербурге вечно непогода:
Щелочная, слякотная слизь
Заползает в глотку перехода,
Или душит злой болотный зной,
Или просто век стоит дурацкий.
Нам не повстречаться на Лесной,
Не увидеться на Петроградской,
Не бродить вдоль Пряжки на ремне
Галоперидола русской речи.
В каждом действии зашито «не» -
Знаком несвидания, невстречи,
Чёрным несмываемым пятном,
Закорючкой типографской краски.
Всё здесь непогода, всё облом,
Всё ветра, всё ржа, всё век дурацкий.
Как ты там, в оставленном раю?
С кем бредут следы твоих ботинок?
Я тебя по-новому крою
Из травинок, бусин, паутинок.
Призрак в этом призрачном аду,
Жёлтый огонёк в ноябрьском днище,
Я тебя когда-нибудь найду -
Ибо всяк обрящет, если ищет.
И когда при тусклом свете дня
Мы столкнемся на пространстве века,
Ты пройдёшь свободно сквозь меня,
Как сквозь шум дождя, сквозь пламя снега.