* * *

[kolomensky]

Духота, как в шипящей харчевне.
На исходе вечерней жары
Выплывает косматый кочевник
Из-за чёрного гребня горы.

Суетятся машины и люди
Под копытом его скакуна.
В море, как на эмалевом блюде,
Одинокая точка видна.

Вьётся марево сумерек ранних,
Угольками зажглись корабли.
Поднимается ветер, и странник
Отрывает себя от земли

И плывёт, непонятная глыба,
Изменяясь в пространстве пустом -
Вот он ворон сутулый, вот рыба
С неестественно длинным хвостом,

Вот он чудом не вымерший ящер,
Вот покинутый Гоголем нос.
Сколько в нём, так свободно парящем,
Странных душ и личин собралось!

Кем он был, когда вышел из комнат
Поднебесных, из Божьего сна? -
Вероятно, он даже не помнит.
Он не помнит. И мне не ясна

Цель, к которой я должен стремиться,
Если в каждый момент из меня
Время лепит то рыбу, то птицу,
То росу на окраине дня.