Побег из Собибора
Осенью 1943 года узники лагеря смерти Собибор совершили невозможное: они подняли восстание, перебили почти всех эсесовцев охраны и вырвались на волю. Восстание в Собиборе - одна из самых героических страниц истории Сопротивления в годы второй Мировой войны, единственный за всё это время случай, когда восстание узников завершилось победой. Восстание уникально по плану, по исполнению и по кратковременности подготовки.
На Западе о нём издано немало книг и создано несколько фильмов. Но в России оно мало кому известно, хотя руководил восстанием советский офицер, лейтенант Александр Аронович Печерский, а ядро восставших составили советские военнопленные-евреи. Единственное крупное исследование в нашей стране на эту тему - вышедшая в минувшем году в издательстве «Возвращение» книга «Собибор» - сборник документов и воспоминаний участников восстания. Составители сборника, проделавшие огромную работу, - С.Виленский, Г.Горбовицкий и Л.Терушкин. По материалам книги написана предлагаемая статья.
Готовя эту статью, я обзвонил многих своих знакомых, но почти никто из них, в том числе и евреев, не смог мне ответить на предельно простой вопрос: «Что ты знаешь про Собибор?». Забвением покрыта и память о Печерском на его родине в Ростове-на-Дону: ни улицы или площади его имени, ни памятника на могиле. Не награждён он также ни одной государственной наградой…
КОНВЕЙЕР СМЕРТИ
В марте 1942 года по специальному приказу Гиммлера, руководителя СС и шефа гестапо, близ небольшого городка Собибор в Люблинском воеводстве был построен в условиях строжайшей секретности лагерь смерти исключительно для уничтожения евреев. Его существование было окутано непроницаемой завесой тайны. Этот край находится в лесной глуши, вдалеке от главных маршрутов и городов, почти у самого Буга, где в начале войны проходила граница с СССР.
22 сентября 1943 года в Собибор прибыл состав, доставивший из Минского трудового лагеря СС две тысячи евреев, в том числе женщин и детей. Большинство из них были жителями Минского гетто, которое ровно через месяц, 23 октября, немцы ликвидировали. Последних его обитателей расстреляли в Малом Тростянце. В числе вновь прибывших находилась и группа из шестисот военнопленных-евреев и среди них единственный офицер - лейтенант Александр Аронович Печерский.
В лагере существовал подпольный комитет, который задумал организовать восстание и побег. Возглавлял комитет Леон Фельдгендлер. Но и сам Леон, и его соратники были глубоко штатскими людьми и осуществить восстание они, конечно же, не смогли бы. Но вот прибыл эшелон из Минска. Среди военнопленных Печерский выделялся и ростом, и статью, и уверенностью в поведении, да и сами военнопленные обращались к нему, как к командиру. Фельдгендлер подошёл к Печерскому и заговорил с ним на идише, но тот его не понял. Однако Леон, как большинство польских евреев, мог изъясняться по-русски, так что языковый барьер удалось преодолеть. Что касается других старожилов Собибора, то общение Печерского с ними происходило с помощью Шломо Лейтмана, прибывшего тоже из Минска.
По воспоминаниям Печерского, страшные крики женщин, детей каждую ночь не давали ему заснуть. Эти крики он уже никогда не мог забыть, просыпался от них по ночам. Печерский поступил в лагерь вместе с двумя тысячами советских военнопленных. В живых из них эсэсовцы оставили всего восемьдесят человек, и то лишь потому, что те владели профессией плотника. Буквально с первого же дня пребывания в лагере Александр заставил других уважать себя. Произошло это так.
Во время работы пленный голландец не смог разрубить пень топором. Эсэсовец жестоко избил его, потом наугад вызвал из толпы Печерского. Он приказал пленному снести пень, дав времени пять минут. За это фашист обещал Александру пайку хлеба. Печерский снёс пень, разрубив его буквально в щепки, но от хлеба и милостиво предложенной пачки сигарет наотрез отказался. Поступок вызвал удивление и восхищение. Какая же сила воли была у этого русского, если он не взял хлеб, в то время как другие умирали от голода! Пожать руку Сашко - так называли его пленные - подходили многие.
На первый взгляд лагерь производил впечатление небольшого селения. Сквозь изгороди просматривались дорожки, посыпанные черным гравием. Здесь было три сектора. В первом находились мастерские - портняжная и сапожная. В них для эсэсовцев перешивали одежду убитых узников. Здесь же находилась столярная мастерская и два жилых барака для заключённых - мужчин и женщин, которые обслуживали эсэсовцев и продолжали строительство лагеря.
Второй сектор предназначался для вновь прибывших людей. В нём они оставляли одежду и все остальное, что им принадлежало, и переходили в третий сектор, в котором находились газовые камеры, так называемые "бани",плотно замаскированные. Общаться с этим сектором узники первых двух не могли. Кто попадал в третий сектор, обратно не возвращался. Там работали свои узники, которые периодически, через каждые десять - пятнадцать дней, уничтожались. Администрация лагеря состояла из пятнадцати-двадцати эсэсовцев. Охрана - из 120-150 украинских националистов (ОУН). В полутора километрах от лагеря находилась резервная охрана из 120 человек. Через каждые пятьдесят метров стояли вышки с пулеметами, а между рядами колючей проволоки ходили вооруженные часовые.
Голых людей направляли по коридору в газовые камеры. Команда третьего сектора, после того как эсэсовцы открывали двери "бани", выносили оттуда трупы и разделяли сцепленные в предсмертных судорогах тела. После этого "дантисты" открывали каждому рот и, если находили золотые зубы, вырывали или выламывали их. Эти зубы шли в доход фюреру. Эсэсовцы заставляли также обыскивать одежду - в поисках золота или других драгоценностей. После этого трупы сжигали в кремационных печах.
Франц Штангль, комендант Собибора (а позднее - комендант Треблинки), во время суда над ним так ответил на вопрос, сколько человек могло быть убито за один день: «По вопросу о количестве людей, пропускаемых через газовые камеры за один день, я могу сообщить, что по моей оценке транспорт из тридцати товарных вагонов с тремя тысячами человек ликвидировался за три часа. Когда работа продолжалась около четырнадцати часов, уничтожалось от двенадцати до пятнадцати тысяч человек. Было много дней, когда работа продолжалась с раннего утра до вечера».
Не щадили и детей. Так погибли голландские спортсменки Анна Полак, Лея Клот-Нордгейм и Юдике Теманс - все золотые медалистки Олимпийских игр 1928 года, а вместе с ними их малолетние дети. Забегая вперёд, отметим, что всего за время существования лагеря, в нём было уничтожено более 250 тысяч евреев, из них около сорока тысяч детей. Что касается 650-и военнопленных, прибывших из Минска, то ко дню восстания в живых оставалось лишь 83. Та же участь ждала и остальных, поэтому Печерский спешил, идя на смертельный риск: достаточно было хоть одному человеку донести немцам о готовящемся восстании, и все в тот же день были бы уничтожены. Но предателя не нашлось…
НЕЛЮДИ
Уничтожение узников носило продуманный до деталей и хладнокровный характер. Перед нами свидетельство, данное им на суде, обершарфюрера СС Курта Болендера: «Перед тем как евреи раздевались, обершарфюрер Михель произносил перед ними речь. В этих случаях он обычно надевал белый халат, чтобы создать впечатление, что он врач. Михель объявлял евреям, что их пошлют работать, но перед этим они должны принять душ и подвергнуться дезинфекции, чтобы предотвратить распространение болезней… После раздевания евреев направляли в так называемый „шланг“ (коридор). Их вели к газовым камерам не немцы, а украинцы… После того как евреи заходили в газовые камеры, украинцы закрывали двери. Мотор, от которого подавался газ, включали украинец по имени Эмиль и немец по имени Эрих Бауэр из Берлина. После отравления газом дверь открывали и выносили трупы…».
Невозможно читать без ужаса свидетельтва нацистов и чудом оставшихся в живых их жертв. Вот рассказ Хеллы Феденбаум-Вайс из Голландии: «Однажды в лагерь прибыл специальный транспорт. Люди не были одеты в обычную одежду. Это были заключенные в полосатых робах. Они были страшно истощены и почти падали от голода и слабости. Они были обриты, и невозможно было отличить мужчин от женщин. Эти люди прибыли из лагеря смерти Майданек, где вышли из строя газовые камеры. Немцы заставили их лечь на землю, где они просто умирали. Эсэсовец Френцель подходил к ним и поливал их головы раствором хлорки, как будто это были уже трупы. Крики и стоны, которые вырывались у них из горла, были похожи на крики раненых животных. Казалось, что человеческой жестокости нет предела. Был еще один транспорт, который потряс нас. Прошел слух, что он прибыл из Львова, но в действительности никто точно не знал, откуда прибыли эти евреи. Заключенные из лагеря, которым было приказано очистить прибывшие вагоны, плакали и рыдали, когда они рассказывали об ужасных сценах, которые им пришлось наблюдать. Вероятно, произошло следующее: эти вагоны были плотно набиты людьми, и во время переезда их убили хлором. Их тела были зелеными и кожа отслаивалась при малейшем прикосновении...».
ПОДГОТОВКА К ВОССТАНИЮ
Печерский, освоившись с обстановкой, разработал план восстания: уничтожить предварительно немецких офицеров поодиночке и быстро, в течение одного часа, чтобы они не успели обнаружить исчезновения своих и поднять тревогу. Главная задача заключалась в том, чтобы все организовать тайно, чтобы как можно дольше не привлекать внимание эсэсовцев и охраны.
В подготовке восстания активную роль сыграли и женщины. Тем, которые работали в прачечной, поручили добыть как можно больше патронов из домов, где жили эсэсовцы. Они находили патроны в карманах их мундиров, в ящиках столов и шкафов. Сарра Кац, Хелка Любартовская, Эстер Гринбаум, Зельда Мец и другие выполнили задание, и добытое отдали в сапожную мастерскую, где был оборудован тайник для оружия и боеприпасов.
Восстание было назначено на 14 октября. Вот что рассказывает об этом Семён Розенфельд, один из советских военнопленных: « В полдень Печерский меня позвал и говорит: „Сюда после обеда должен прийти Френцель, комендант первого лагеря. Подбери хороший топорик, наточи его. Рассчитай, где Френцель будет стоять. Ты должен убить его. “ Я, конечно, приготовился. Мне было двадцать лет, и я не был такой уж герой, но убить Френцеля - справлюсь»… Судьбе было угодно распорядиться так, что Семён Розенфельд штурмовал Берлин и оставил на рейхстаге надпись: «Минск - Собибор - Берлин»…
Начальник лагеря гауптштурмфюрер Иоганн Нойман прибыл в портняжную мастерскую на двадцать минут раньше срока. Он слез с лошади, бросил поводья и вошел. Там были, кроме мастеровых, Шубаев и Сеня Мазуркевич. У дверей лежал топор, прикрытый гимнастеркой. Нойман снял мундир. Пояс, на котором висела кобура с пистолетом, он положил на стол. К нему поспешил портной Юзеф и начал примерять костюм. Сеня подошел ближе к столу, чтобы перехватить Ноймана, если он бросится за пистолетом. Убить топором немца должен был Шубаев, такого же высокого роста, как и Нойман. Нойман все время стоял лицом к Шубаеву. Тогда Юзеф повернул немца лицом к двери под предлогом, что так лучше делать примерку. Шубаев схватил топор и со всего размаха хватил Ноймана обухом по голове. Из нее брызнула кровь. Фашист вскрикнул и зашатался. Вторым ударом Шубаева Нойман был добит. Труп его бросили под койку в мастерской и закидали вещами. Залитый кровью пол быстро засыпали приготовленным заранее песком, так как через пятнадцать минут должен был прийти второй фашист.
«Тотчас же Шубаев схватил пистолет Ноймана и принес мне,- вспоминал Печерский.- Я обнял его. Все утро я страшно волновался, хотя всячески старался скрыть это. Но как только я узнал, что немцев уничтожают и план выполняется, сразу успокоился».
Ровно в четыре часа штурмфюрер Геттингер явился в сапожную мастерскую и спросил, готовы ли его сапоги. И когда он сел примерять, Аркадий Вайспапир одним взмахом топора зарубил его. В десять минут пятого в сапожную зашел штурмфюрер Иоахим Грейшут. Он тут же был убит Лернером. Цибульский со своей группой уничтожили во втором секторе четырех фашистов. После этого он пошел к унтершарфюреру Зигфриду Вольфу и сказал, что имеется хорошее кожаное пальто. Пока его никто не взял - пусть он пойдет и заберет. Вольфа уничтожили и тоже спрятали среди вещей замученных людей. Той же дорогой последовали еще два фашиста. Но с четвертым оказалось труднее, он находился в конторке, где стоял несгораемый шкаф с награбленным золотом. Цибульский понес драгоценности в контору штурмфюрера Клятта, делая вид, что хочет передать ему дневную добычу, найденную в карманах убитых. Фашист подозрительно насторожился, но Цибульский вскочил на него и начал душить, тут же подскочили остальные.
Может возникнуть вопрос, как это удалось так легко ликвидировать эсэсовцев? Ответ прост: им даже в голову не приходило, что евреи способны к организованному сопротивлению, они же не считали их за полноценных людей, вот и поплатились. Но главное, - восстание организовал кадровый военный и участвовали в нём на первом, самом сложном этапе тоже военные, бывшие солдаты Красной армии, успевшие, как говорится, понюхать пороху.
ПОБЕДА
Раздался свисток к построению. Заключённые выбежали из бараков. Во двор вышел начальник караула - немец из Поволжья - и стал ругаться: «Стройтесь, ведь вы слышали свисток! Шнель!» Он не успел выхватить пистолет, как несколько топоров опустились ему на голову. Люди заволновались. В этот момент к ним приблизилась колонна из второго сектора. Нельзя было терять ни одной секунды. Печерский крикнул:
- Товарищи! К воротам!
Большинство - те, которые только сейчас начали понимать, что происходит, бросились к центральным воротам. Часть людей - к оружейному складу, и в ту же минуту оуновец, находившийся на сторожевой вышке, стал поливать людей пулеметным огнем. Начали стрелять и часовые, которые ходили между рядами проволочного заграждения.
Неуправляемая обезумевшая толпа - ведь большинство заключённых ничего не знало о готовящемся восстании - ринулась к выходу из лагеря. Вся система безопасности была застигнута врасплох, и казалось даже, что на некоторых вышках в этот момент отсутствуют пулеметчики.
Участник восстания историк Томас Блатт так оценивает количество бежавших, погибших и спасшихся узников Собибора:
общее количество узников, находившихся в лагере в день восстания, - 550. Из них:
не смогли или не захотели бежать (и были убиты сразу или вскоре после восстания) - 150,
погибли на минах и от пуль немцев и охраны - 80,
вырвались с территории лагеря и достигли леса - 320.
Из этих 320 узников: пойманы и казнены - 170.
Из оставшихся в живых 150 узников:
погибли в войне с немцами в партизанских отрядах
и в армии - 5,
погибли в убежищах, тайниках и т. п. (в основном от рук враждебно настроенных лиц из местного населения) - 92,
дожили до освобождения Красной армией - 53.
Сам лагерь по указанию Гиммлера снесли до основания, место, на котором он стоял, перепахали и засеяли многолетней травой - как будто это было обыкновенное поле.
Похороны нацистов, убитых во время восстания в Собиборе.После успешного побега, лагерь смерти Собибор был закрыт и демонтирован.
Самую высокую оценку дал восстанию узников Собибора президент Польши Лех Валенса:
Есть в Польской земле места, которые являются символами страдания и низости, героизма и жестокости. Это - лагеря смерти. Построенные гитлеровскими инженерами, управляемые нацистскими «профессионалами» лагеря служили единственной цели - полному истреблению еврейского народа. Одним из таких лагерей был Собибор. Ад, созданный человеческими руками… У заключенных практически не было шансов на успех, однако они не теряли надежды.
Спасение жизни не было целью героического восстания, борьба велась за достойную смерть. Защищая достоинство 250 тысяч жертв, большинство из которых были польскими гражданами, евреи одержали моральную победу. Они спасли свое достоинство и честь, они отстояли достоинство человеческого рода. Их деяния нельзя забыть, особенно сегодня, когда многие части мира снова охвачены фанатизмом, расизмом, нетерпимостью, когда вновь осуществляется геноцид.
Собибор остается напоминанием и предостережением. Однако история Собибора - это еще и завет гуманизма и достоинства, триумф человечности.
Воздаю долг памяти евреям из Польши и других стран Европы, замученным и убитым здесь на этой земле.
Это послание, написанное по случаю 50-летия восстания, не меняя в нём ни строчки, ни единого слова, можно было бы адресовать и сегодня оставшимся в живых участникам восстания - а их сейчас по пальцам пересчитать. На постсоветском пространстве только двое: Аркадий Вайспапир проживает в Киеве, Алексей Вайцен - в Рязани.
ТЯЖКАЯ СУДЬБА ПЕЧЕРСКОГО
Печерский, возглавивший восстание, с группой бывших военнопленных, прибывшим с ним в Собибор, сумел присоединиться к партизанам, а затем к Красной армии. Все его соратники продолжили войну в её рядах, и только Печерского вместо того, чтобы представить к награде, направили в один из штурмовых батальонов, которые были созданы специально для офицеров, побывавших в плену. Штурмбаты мало отличались от штрафбатов: и те, и другие были предназначены для смертников. Сохранился любопытный документ - справка, выданная лейтенанту Печерскому:
«Дана тех. инт. 2 р. Печерскому А. А. в том, что он находился в 15 отдельном штурмовом стрелковом батальоне на основании директивы Генерального штаба КА от 14.06.44 г. за № 12/ 309593 свою вину перед Родиной искупил кровью.
Командир 15 ОШСБ гв. майор Андреев
Нач. штаба гв. к-н Щепкин
20 августа 1944 г.
№ 245».
А в октябре 1943 года Печерский больше недели блуждал по оккупированной территории, пока ему не удалось попасть к польским партизанам, оттуда он перебрался к белорусским партизанам в Брестскую область. Сохранилась справка о том, что Печерский находился в партизанском лагере. С частями Советской армии летом 1944 года Александр вернулся на родину.
Вот тут и выяснилось, что всё только началось. Сашко попал в фильтрационный лагерь, затем в штрафной батальон. В бою он был очень тяжело ранен и, возможно, это стало одной из причин, спасших его от лагерей после войны. Ему удалось кровью смыть свой позор пребывания в плену. Ни о каком звании героя Советского Союза речь вообще не шла. Находясь в госпитале, Печерский познакомился со второй своей фронтовой подругой, нынешней вдовой - Ольгой Ивановной. После войны оба приехали в Ростов. За свой счет Александр выпустил книгу карманного формата «Побег из Собибура». Первые несколько лет он проработал администратором в театре музыкальной комедии, но в 1948 году началась борьба с космополитизмом, направленная прежде всего против евреев.
А Печерский мало того, что еврей (проблема холокоста в нашей стране всегда замалчивалась, как будто её и не было вовсе), так ещё и в плену побывал! Только мировая известность спасла героя от пожизненного заключения или смерти. Однако органы госбезопасности не переставали следить за ним. Старшему брату Печерского повезло меньше: он попал в сталинские застенки, где покончил с собой. А Печерский пять лет, до самой смерти Сталина, не мог устроиться на работу и сидел на иждивении жены. И здесь тоже проявился масштаб этой уникальной личности. Преодолевая вынужденное бездействие, столь противное его натуре, он не только взял полностью на себя хозяйство, но и научился плести и вышивать крестиком. Остались потрясающие работы, выполненные руками Александра.
После смерти Сталина Печерский работал на машиностроительном заводе, поддерживал отношения с бывшими узниками. В 1983 году они праздновали 40-летие побега, на тот момент в живых осталось всего шесть человек. Теперь уже нет и тех. Гости приезжали к Александру в Союз. Сам он был невыездным, его так и не выпустили жить в Израиль. В восьмидесятых годах события восстания были воссозданы в американском фильме «Побег из Собибора». В картине, снимавшейся в Голливуде, главные роли сыграли Рудгерд Хоуер - в роли Александра Печерского, Джоан Пакула - Люку. В конце фильма пояснялось: главный герой жив, он живёт в советском городе Ростов-на-Дону. Но именно в этом городе о нём ничего и не знали! Следы этого человека невозможно найти в экспозициях Краеведческого музея, неухоженная могила (вдова Печерского болеет и не в состоянии делать это) находится даже не на Аллее героев. Обидно, что человек с мировым именем неизвестен у себя на родине!
Александр Печерский умер в 1990 году.
Да, это выглядит как парадокс, но свой подвиг лейтенант искупил кровью: в штурмбате в 1944-м был тяжело ранен в одном из боёв и провалялся в госпиталях несколько месяцев, после чего его комиссовали. Выходила его медсестра, простая русская женщина Ольга Ивановна Котова. Они полюбили друг друга и, поженившись, приехали в 45-м в родной город Печерского Ростов-на-Дону. Там он устроился администратором в театр оперетты,- как никак окончил до войны музыкальную школу. Но в 1948 году, когда началась кампания против космополитов, его уволили, и пять лет, до самой смерти Сталина, герой никуда не мог устроиться. Бывший фронтовик, партизан и штрафник, прошедший через плен и лагерь смерти, он освоил самую мирную специальность - научился вышивать. Его изделия раскупались на рынке нарасхват. Только в 1953 году Александр Аронович сумел поступить простым рабочим на машиностроительный завод. Несмотря на перенесённое, он прожил долгую жизнь и умер в 1990 году в возрасте 81-го года.
Не надо удивляться такой неблагодарности по отношению к человеку, совершившему невозможное, вспомним судьбу Маринеско. Вот, что написано о нём в Большом Энциклопедическом Словаре, изданном в 1997 году:"МАРИНЕСКО Ал-др Ив. (1913-63), моряк-подводник, капитан 3-го ранга (1942), Герой Сов. Союза (1990, посм.). В Вел. Отеч. войну, командуя подводной лодкой "С-13" (1943-45), потопил в р-не Данцигской бухты 30 янв. 1945 нем. суперлайнер "Вильгельм Густлов" (имевший на борту св. 5 тыс. солдат и офицеров, в т. ч. ок. 1300 подводников) и 10 февр. - вспомогат. крейсер "Генерал Штойбен" (св. 3 тыс. солдат и офицеров). После войны работал в Ленингр. пароходстве, затем на з-де."
Обратите внимание, что звание Героя Советского Союза отважный капитан получил лишь в 1990 году! То есть, спустя 27 лет после смерти. И так бы кануло в беспамятство его имя, если бы не «Известия». Ветераны газеты и старые читатели хорошо помнят, что высокого звания героический командир подлодки был удостоин лишь после многолетней борьбы редакции с руководством Военно-морского флота и Главного политуправления Советской армии. В том, что память о Маринеско была очищена от грязи, которой её замазали военные чиновники, заслуга прежде всего «Известий» и её спецкора Эдвина Поляновского, досконально изучившего подвиг самого знаменитого в истории второй Мировой войны командира субмарины и написавшего об этом, а также о том, как травили героя упомянутые выше чинуши, несколько больших статей. Только благодаря новым веяниям перестройки удалось напечатать эти статьи и добиться исторической справедливости в отношении умершего в нищете и забвении капитана.
Восторжествовала справедливость и в отношении бесстрашного танкиста Михаила Александровича Фадина. В годы войны он дважды представлялся к званию Героя Советского Союза. В 1995 году совет ветеранов 6-й гвардейской танковой армии возбудил ходатайство о присвоении полковнику в отставке А.М. Фадину за личное мужество и героизм, проявленные в боях за Родину, звания Героя Российской Федерации, ибо СССР к тому времени не существовало. Ходатайство прошло все положенные инстанции, и ни одна из них не усомнилась в наличии правовых оснований для такого решения. И свершилось: Указом Президента РФ от 6 сентября 1996 года А.М. Фадину было присвоено звание Героя России. Думаю, та же историческая справедливость восторжествует и в отношении Александра Печерского.
Монумент в Собиборе
Валерий Каджая
http://nnm.ru/blogs/nalimov/pobeg_iz_sobibora