Путешествие домой и обратно.
Супружник поделился своими впечатлениями о минувшей поездке. Фотографий много, но надо разобрать. Пока на это не хватает времени. Так что фотографии я уже позже по чуть-чуть буду выставлять. А пока всем интересующимся добро пожаловать под кат (*улыбка)
Оригинал взят у armcatholic в Путешествие домой и обратно
А я даже не знаю, как написать об этой поездке. Странная вышла поездка, вроде даже и деловая, но дел в ней было меньше всего, а больше впечатлений, мыслей, музыки, какой-то боли непонятной - хорошая, одним словом, получилась поездочка. А дело вышло вот как: случилось в Турции землетрясение. Посыпались домики в городах турецких, будто игрушечные, и погибло около тысячи человек под обломками рассыпавшихся зданий. Особенно пострадали города Арчеш (по-турецки - Эрджиш) и Ван (он уже две тысячи лет, как Ван). Через день мне позвонили друзья с предложением помочь соотечественникам в сложившейся ситуации (а соотечественники они потому, что живут в моём отечестве). Я и задумался. Это когда вокруг мир и спокойствие, то легко можно посылать туркам с курдами тысячи проклятий, но стоит только этим проклятиям начать сбываться, как совсем иные чувства постепенно проникают в выделенное для человечности душевное пространство, иногда сменяясь редкими неокрепшими упорядочивающими мыслями. Куда именно ехать, как, с чем - все эти вопросы попременно сменяли друг друга, безуспешно пытаясь найти быстрые ответы. Ясно было только одно - ехать нужно обязательно. Вот мы и поехали.
Мы - это я и Эдик, мой коллега и добрый друг. А ещё взяли с собой Дирка - он тоже мой коллега и добрый друг, но живёт далеко, поэтому ему сначала пришлось лететь к нам, а поехали мы уже потом...
Рассказ этот о том, что мы видели, и что я при этом чувствовал и думал, поэтому рассказ будет прерывистый, хотя надеюсь, что от этого он получится не менее интересным. А видели мы немало, и, честное слово, есть вещи, которые лучше б мы не видели, а врагу я тем более не пожелаю их видеть. Враги-то, получается, турки, а речь идёт об армянских церквах, раздолбанных и обескрещенных - нечего их врагам видеть, пусть возвращают обратно. И Арарат наш пусть возвращают тоже.
И Карс. Говорят, что Карс скучный, заштатный, холодный, а Карс ведь очень интересный. Во-первых - он самый целый из всего, что предстало перед нашими глазами в Турции. Всё остальное или разрушено, или построено в новое и новейшее время, а стало быть не имеет ко мне ни малейшего отношения. А в Карсе всё не так. Карс до сих пор армянский. Это чувствуется на каждом шагу, это в воздухе разлито, это по улицам развешено, это надо быть глухим и слепым, чтобы не заметить, как здания, замотавшись в траурное чёрное, орут тебе - эй, смотри же, ты в Армении! Это во-вторых.
В Карсе мы встретили человека, турка, который на хорошем русском рассказывал нам, какой армянский это город. В Турции такое невозможно больше нигде.
А дальше был город Ани. Город тысячи и одного призрака церквей. Когда я молился в бескупольной церкви, в храм вошла группка младотурков, двое ребят и двое девушек. Парень закурил в храме, а девушка поднялась на алтарь, стала там гулять-разглядывать, а потом они сошли и ушли. Мне ничего не стоило согнать их с алтаря и выгнать их из церкви, но я вспомнил, как в Армении некоторые люди в старых церквах ведут себя точно также, поэтому не стал разводить ругань, а промолчал себе тихо, продолжая бубнить что-то на грабаре. Потом я всё-таки чуть было не начал читать вслух третий псалом - а того, как третий псалом доносится до врат небесных, ни в сказке сказать, ни на клавиатуре отпечатать я не смогу. Мне никакого миньяна не нужно, если я прочитаю третий псалом, держа в уме злодея, то горе ему до скончания века или полного раскаяния. Но прочёл вместо этого "Отче наш", и надеюсь, что Бог простит меня за мою гневливость.
В Ани полиция вымогала у меня водку. Говорю им - харам же, мусульмане вы, или кто? Пристыдились потом, ушли... Шиш им, а не моя карабахская тутовка!
Трасса Карс-Цолакерт (Ыгдыр). Вокруг тьма беспросветная, только редкие фары проносятся мимо - но и то раз в полчаса. И вдруг - слева Арарат, справа Арарат, а между ними - город, весь в золоте, и вроде как и до Иерусалима далеко, и турки кругом... Но тут свет, город сияет - что твой шель захав... Включается радио - и воздух сотрясает абсолютное чудо, никак не совместимое с дикостью окружающих гор. Буйрун, что называется, бей-эфендым! Именно в этом полном чёрт-те где, среди белых и чёрных овец-коюнлу, я вдруг становлюсь участником беседы о городской культуре, о духе городских жителей, о том, что подобает, и чего не подобает привносить в оттенки отношения горожан к своему городу... Это Лилит Блеян стройно излагает мысли и обрамляет их в песни, а неизвестная мне радиожурналистка творит одну из самых запоминающихся радиопередач в моей жизни. В пути я вскользь отмечаю в уме, что впервые за последние треть века начинаю любить Ереван...
Цолакерт, Аршакаван - они проходят, как мгновение, это прямое продолжение Араратского марза, пусть турки хоть семьдесят миллионов раз назовут эти города Ыгдыром и Доубаязитом. Всё это тоже нужно непременно вернуть Армении, туркам оно ни к чему, они и сами это знают.
А вот о Ване надо сказать отдельно и подробно.
Ван - это уже Курдистан. Дорогие Арцруни, Бзнуни, и мои родные Хорхоруни, не думайте больше про Ван. Покупайте землю в Сюнике, Гегаркунике, Лори, Арцахе, возделывайте её, наслаждайтесь её видами и величием... Ван отчуждён от нас основательно, скорее всего он станет столицей независимого Курдистана, и нам уже сейчас нужно выстраивать с ним отношения. Это даже хорошо, что появится новое буферное государство рядом с нами и турками. Ван, Татван, Хлат, Битлис, Дерсим - всё это Курдистан. Нужно свыкнуться с этой мыслью. Пусть турки и курды дерутся на костях наших предков хоть до почернения. Азербайджан от Турции станет дальше, пантюркизм - всё призрачней, а значит мы будем жить. А там посмотрим...
В Ване нет ни одного здания без трещин после этого землетрясения. Многие люди живут в палатках и питаются в приютах. Зато там есть церковная община - первая со времён геноцида армян, как сказал тамошний пастор-иранец. Эта церковь занимается тем, что помогает беженцам прокормиться, а также ютит в своих стенах наиболее нуждающихся и беззащитных людей. Там работает несколько христианских организаций, все они стараются как-то облегчить участь пострадавших. Мы были очень рады поучаствовать в поддержке этих обездоленных людей. Слава Богу, наш собственный Спитак ещё долго будет у нас перед глазами...
Храм Св. Креста на Ахтамаре отреставрировали паршиво. Разрушенная часовня, бестолково разбросанные хачкары, непонятно откуда взявшийся алтарь с иконой, турецкий флаг - куда же без него - всё это оставляет впечатление пиар-акции на скорую руку, а не попытки сохранить историческое наследие этой земли. Охраняет храм усатый азербайджанец, чьи родители приехали в Турцию из Баку.
Тарех - не огромная вкусная рыбина, а мелкая пресная рыбёшка.
Озеро Ван бесподобно, в него стекаются все слёзы, когда-либо пролитые на нашей планете. Солоно озеро Ван именно от этого, а не от того, что когда-то здесь плескались воды мирового океана...
А ещё я поехал в родной Хорхоруник, у меня там Родина, и теперь она тоже - Курдистан. Я приехал в село, откуда в пятнадцатом году пешком ушёл мой семилетний прадед, нашёл церковь Св. Стефана, которую построил его дед - теперь это хлев, нашёл наш бывший дом - одни развалины, познакомился с новыми хозяевами жизни на священной для меня земле - это курды Джалали, варвары и разбойники, осевшие на наших землях и льющие крокодиловы слёзы по нашим безвременно ушедшим предкам. Впрочем, всю священную для себя землю я привёз с собой, высыплю её в Армении, как только куплю надел в Тавуше, и будет мне моя земля такой же священной, как и Мецк. И всё, закончится мучение, надоело мучиться, надо идти дальше, думать о будущем, строить дома, рожать детей, отправлять их в армию, радоваться красоте мироздания и работать над императивами сердца. Нам понадобилось четыре поколения, чтобы преодолеть последствия той турецкой резни, но мы их преодолели. В сельской школе я прочитал детям лекцию об истории села - ведь никто не знал, что было до тех девяноста пяти лет, как на этой земле появились курды, а я знал, потому, что село принадлежало моему прадеду, и земля вокруг села, и ещё дальше, а окрестные курды сначала платили ему оброк, а потом, когда началась война, вырезали всех стариков и женщин в селе, так как все мужчины воевали до последнего, и ни один не вернулся с войны живым.
Курдам верить нельзя ни при каких обстоятельствах. Верить надо только Богу.
Мы всё ехали и ехали. Через Буланик, через Мушские горы, через Маназкерт, породивший турецкое владычество в Армении, сквозь бескрайние стада овец, гонимых вооруженными курдскими пастухами, по завораживающим вершинам, проезжая красивейшие озёра и разнообразные реки... Курдистан это всё. Кур-ди-стан.
Дальше был Карин, по-ихнему - Эрзурум. Он мне напомнил Джавахк и Ереван одновременно. У нас там испортилась машина. Целый город ататюркистов, век бы его не видел!
И снова дорога - Тортум, Артвин...
Устал уже вспоминать всё, и чувствовать устал. И видеть все эти сцены девяностопятилетней давности, происходящие будто прямо сейчас на моих собственных глазах. Слышать эти молитвы, крики, стоны, улюлюканья, прибои, свист ногайки и ветра, чувствовать запах жжёного поля, запах свежего хлеба, чувствовать этот постоянный вкус соли в земле на фоне горных пиков с бараньими курдюками...
Пусть у всех всё будет хорошо.
Оригинал взят у armcatholic в Путешествие домой и обратно
А я даже не знаю, как написать об этой поездке. Странная вышла поездка, вроде даже и деловая, но дел в ней было меньше всего, а больше впечатлений, мыслей, музыки, какой-то боли непонятной - хорошая, одним словом, получилась поездочка. А дело вышло вот как: случилось в Турции землетрясение. Посыпались домики в городах турецких, будто игрушечные, и погибло около тысячи человек под обломками рассыпавшихся зданий. Особенно пострадали города Арчеш (по-турецки - Эрджиш) и Ван (он уже две тысячи лет, как Ван). Через день мне позвонили друзья с предложением помочь соотечественникам в сложившейся ситуации (а соотечественники они потому, что живут в моём отечестве). Я и задумался. Это когда вокруг мир и спокойствие, то легко можно посылать туркам с курдами тысячи проклятий, но стоит только этим проклятиям начать сбываться, как совсем иные чувства постепенно проникают в выделенное для человечности душевное пространство, иногда сменяясь редкими неокрепшими упорядочивающими мыслями. Куда именно ехать, как, с чем - все эти вопросы попременно сменяли друг друга, безуспешно пытаясь найти быстрые ответы. Ясно было только одно - ехать нужно обязательно. Вот мы и поехали.
Мы - это я и Эдик, мой коллега и добрый друг. А ещё взяли с собой Дирка - он тоже мой коллега и добрый друг, но живёт далеко, поэтому ему сначала пришлось лететь к нам, а поехали мы уже потом...
Рассказ этот о том, что мы видели, и что я при этом чувствовал и думал, поэтому рассказ будет прерывистый, хотя надеюсь, что от этого он получится не менее интересным. А видели мы немало, и, честное слово, есть вещи, которые лучше б мы не видели, а врагу я тем более не пожелаю их видеть. Враги-то, получается, турки, а речь идёт об армянских церквах, раздолбанных и обескрещенных - нечего их врагам видеть, пусть возвращают обратно. И Арарат наш пусть возвращают тоже.
И Карс. Говорят, что Карс скучный, заштатный, холодный, а Карс ведь очень интересный. Во-первых - он самый целый из всего, что предстало перед нашими глазами в Турции. Всё остальное или разрушено, или построено в новое и новейшее время, а стало быть не имеет ко мне ни малейшего отношения. А в Карсе всё не так. Карс до сих пор армянский. Это чувствуется на каждом шагу, это в воздухе разлито, это по улицам развешено, это надо быть глухим и слепым, чтобы не заметить, как здания, замотавшись в траурное чёрное, орут тебе - эй, смотри же, ты в Армении! Это во-вторых.
В Карсе мы встретили человека, турка, который на хорошем русском рассказывал нам, какой армянский это город. В Турции такое невозможно больше нигде.
А дальше был город Ани. Город тысячи и одного призрака церквей. Когда я молился в бескупольной церкви, в храм вошла группка младотурков, двое ребят и двое девушек. Парень закурил в храме, а девушка поднялась на алтарь, стала там гулять-разглядывать, а потом они сошли и ушли. Мне ничего не стоило согнать их с алтаря и выгнать их из церкви, но я вспомнил, как в Армении некоторые люди в старых церквах ведут себя точно также, поэтому не стал разводить ругань, а промолчал себе тихо, продолжая бубнить что-то на грабаре. Потом я всё-таки чуть было не начал читать вслух третий псалом - а того, как третий псалом доносится до врат небесных, ни в сказке сказать, ни на клавиатуре отпечатать я не смогу. Мне никакого миньяна не нужно, если я прочитаю третий псалом, держа в уме злодея, то горе ему до скончания века или полного раскаяния. Но прочёл вместо этого "Отче наш", и надеюсь, что Бог простит меня за мою гневливость.
В Ани полиция вымогала у меня водку. Говорю им - харам же, мусульмане вы, или кто? Пристыдились потом, ушли... Шиш им, а не моя карабахская тутовка!
Трасса Карс-Цолакерт (Ыгдыр). Вокруг тьма беспросветная, только редкие фары проносятся мимо - но и то раз в полчаса. И вдруг - слева Арарат, справа Арарат, а между ними - город, весь в золоте, и вроде как и до Иерусалима далеко, и турки кругом... Но тут свет, город сияет - что твой шель захав... Включается радио - и воздух сотрясает абсолютное чудо, никак не совместимое с дикостью окружающих гор. Буйрун, что называется, бей-эфендым! Именно в этом полном чёрт-те где, среди белых и чёрных овец-коюнлу, я вдруг становлюсь участником беседы о городской культуре, о духе городских жителей, о том, что подобает, и чего не подобает привносить в оттенки отношения горожан к своему городу... Это Лилит Блеян стройно излагает мысли и обрамляет их в песни, а неизвестная мне радиожурналистка творит одну из самых запоминающихся радиопередач в моей жизни. В пути я вскользь отмечаю в уме, что впервые за последние треть века начинаю любить Ереван...
Цолакерт, Аршакаван - они проходят, как мгновение, это прямое продолжение Араратского марза, пусть турки хоть семьдесят миллионов раз назовут эти города Ыгдыром и Доубаязитом. Всё это тоже нужно непременно вернуть Армении, туркам оно ни к чему, они и сами это знают.
А вот о Ване надо сказать отдельно и подробно.
Ван - это уже Курдистан. Дорогие Арцруни, Бзнуни, и мои родные Хорхоруни, не думайте больше про Ван. Покупайте землю в Сюнике, Гегаркунике, Лори, Арцахе, возделывайте её, наслаждайтесь её видами и величием... Ван отчуждён от нас основательно, скорее всего он станет столицей независимого Курдистана, и нам уже сейчас нужно выстраивать с ним отношения. Это даже хорошо, что появится новое буферное государство рядом с нами и турками. Ван, Татван, Хлат, Битлис, Дерсим - всё это Курдистан. Нужно свыкнуться с этой мыслью. Пусть турки и курды дерутся на костях наших предков хоть до почернения. Азербайджан от Турции станет дальше, пантюркизм - всё призрачней, а значит мы будем жить. А там посмотрим...
В Ване нет ни одного здания без трещин после этого землетрясения. Многие люди живут в палатках и питаются в приютах. Зато там есть церковная община - первая со времён геноцида армян, как сказал тамошний пастор-иранец. Эта церковь занимается тем, что помогает беженцам прокормиться, а также ютит в своих стенах наиболее нуждающихся и беззащитных людей. Там работает несколько христианских организаций, все они стараются как-то облегчить участь пострадавших. Мы были очень рады поучаствовать в поддержке этих обездоленных людей. Слава Богу, наш собственный Спитак ещё долго будет у нас перед глазами...
Храм Св. Креста на Ахтамаре отреставрировали паршиво. Разрушенная часовня, бестолково разбросанные хачкары, непонятно откуда взявшийся алтарь с иконой, турецкий флаг - куда же без него - всё это оставляет впечатление пиар-акции на скорую руку, а не попытки сохранить историческое наследие этой земли. Охраняет храм усатый азербайджанец, чьи родители приехали в Турцию из Баку.
Тарех - не огромная вкусная рыбина, а мелкая пресная рыбёшка.
Озеро Ван бесподобно, в него стекаются все слёзы, когда-либо пролитые на нашей планете. Солоно озеро Ван именно от этого, а не от того, что когда-то здесь плескались воды мирового океана...
А ещё я поехал в родной Хорхоруник, у меня там Родина, и теперь она тоже - Курдистан. Я приехал в село, откуда в пятнадцатом году пешком ушёл мой семилетний прадед, нашёл церковь Св. Стефана, которую построил его дед - теперь это хлев, нашёл наш бывший дом - одни развалины, познакомился с новыми хозяевами жизни на священной для меня земле - это курды Джалали, варвары и разбойники, осевшие на наших землях и льющие крокодиловы слёзы по нашим безвременно ушедшим предкам. Впрочем, всю священную для себя землю я привёз с собой, высыплю её в Армении, как только куплю надел в Тавуше, и будет мне моя земля такой же священной, как и Мецк. И всё, закончится мучение, надоело мучиться, надо идти дальше, думать о будущем, строить дома, рожать детей, отправлять их в армию, радоваться красоте мироздания и работать над императивами сердца. Нам понадобилось четыре поколения, чтобы преодолеть последствия той турецкой резни, но мы их преодолели. В сельской школе я прочитал детям лекцию об истории села - ведь никто не знал, что было до тех девяноста пяти лет, как на этой земле появились курды, а я знал, потому, что село принадлежало моему прадеду, и земля вокруг села, и ещё дальше, а окрестные курды сначала платили ему оброк, а потом, когда началась война, вырезали всех стариков и женщин в селе, так как все мужчины воевали до последнего, и ни один не вернулся с войны живым.
Курдам верить нельзя ни при каких обстоятельствах. Верить надо только Богу.
Мы всё ехали и ехали. Через Буланик, через Мушские горы, через Маназкерт, породивший турецкое владычество в Армении, сквозь бескрайние стада овец, гонимых вооруженными курдскими пастухами, по завораживающим вершинам, проезжая красивейшие озёра и разнообразные реки... Курдистан это всё. Кур-ди-стан.
Дальше был Карин, по-ихнему - Эрзурум. Он мне напомнил Джавахк и Ереван одновременно. У нас там испортилась машина. Целый город ататюркистов, век бы его не видел!
И снова дорога - Тортум, Артвин...
Устал уже вспоминать всё, и чувствовать устал. И видеть все эти сцены девяностопятилетней давности, происходящие будто прямо сейчас на моих собственных глазах. Слышать эти молитвы, крики, стоны, улюлюканья, прибои, свист ногайки и ветра, чувствовать запах жжёного поля, запах свежего хлеба, чувствовать этот постоянный вкус соли в земле на фоне горных пиков с бараньими курдюками...
Пусть у всех всё будет хорошо.