Нифига она не вертится, Или Славная жизнь Галилео Галилея
Как широко известно в узких кругах, я - за правду. Настолько, что даже теоретически не могу молчать, когда оную от Народа скрывают. От этого все мои беды. Вот, к примеру, пытался в кафе бесхозный кошелек присвоить, да сам себя в милицию в итоге сдал всякие исторические деятели. Вы думаете, что вам про них правду рассказывают? Ни в жизнь. Нет в учебниках истории рассказов о реальных людях, сплошь - мифы о сказочных персонажах.
Возьмем, к примеру, Магеллана. Вы ведь думаете, что именно этот достойный муж совершил первое кругосветное путешествие? Как бы не так. Это был какой-то сказочный персонаж, которому присвоили имя "Магеллан". Поскольку сам Магеллан умер, так и не обогнув земной шар.
Или возьмем несчастного Сальери. Может он кого-нибудь и отравил в своей жизни, но только не Моцарта. А вся их совместная "история" - не более, чем история сказочных персонажей.
Или вот еще один тип.
Инквизиторы сидели в первых рядах залы, сбившись тесной кучкой. В огромном помещении они чувствовали себя не очень уютно. Пятеро - четверо почти одинаковых, невысоких и худощавых в коричневых рясах с откинутыми капюшонами, и один - огромный, с копной седых волос, которые, впрочем, совсем не оттеняли сурового волевого лица, - Магистр.
В свое время именно за внешность его и сделали магистром - ведь смешно, если эту должность займет невзрачный человек - как он сможет внушать трепет и уважение?
Внушать трепет, кстати, новый магистр учился довольно долго, в конце концов, научился неплохо, но помогало это далеко не всегда.
Вот сейчас, на третьем часу лекции, даже четверо его подчиненных вели себя все более развязно, а один, самый молодой, вообще позволил себе отвести взгляд от ученого и недоуменно, почти в упор посмотреть на Магистра. Что же касается самого ученого, то он, если и трепетал, то не мог отдаться процессу с полной силой, поскольку был слишком увлечен собственным монологом. В общем, тоже вел себя не очень красиво.
Впрочем, кроме самого магистра оценить все эти тонкости было некому - их пятерка и ученый - больше в аудитории падуанского университета сегодня не было ни души.
Галилей был мрачно-торжественен. К этому выступлению он готовился несколько лет. И за эти годы миллион раз представлял свой звездный час в мельчайших деталях - вплоть до каждого жеста, до должного угла наклона кружевного воротника... И, конечно, до мрачно-торжествующего взгляда, который он не бросит, а вонзит в инквизиторов в самом конце доклада.
Само собой, представлял он и вторую часть своего триумфа - злобу и ненависть в глазах инквизиторов, суд над еретиком, уговоры отказаться от богопротивных идей (в ответ на которые он будет лишь гордо усмехаться в лицо мракобесам). И, наконец - высшую точку своей славы - гражданскую казнь, или, может быть, даже самый настоящий костер, как у Бруно!
Но это - потом, потом... Сейчас же настал момент первого триумфа.
Галилей медленно отложил мел, медленно развернулся к инквизиторам от сплошь усыпанной формулами доски, и медленно изобразил тот самый взгляд.
- Таким образом, господа, я только что доказал: Земля - вращается вокруг Солнца. Я закончил.
К удивлению Лео - так его звали некоторые знакомые - торжествующему (кстати, очень хорошо удавшемуся) взгляду ученого не открылось ничего, кроме легкого раздражения на лицах младших инквизиторов и вековой скуки на волевом и суровом лице магистра. Ни злобы, ни ненависти - будто зря старался.
Лео прокашлялся, несколько повысил накал торжества в голосе и плеснул еще масла в собственный костер:
- Можете задавать вопросы, господа! Повторяю - я только что доказал, что земля - вертится! Понимаете? Вертится! Вопросы есть? Я снова закончил.
Любопытство самого молодого из инквизиторов, наконец, перевесило его воспитанность.
- Как?
Магистр только махнул рукой. Качественного трепета ему сегодня добиться так и не удалось, так что - пусть разбираются как хотят…
Лео озадаченно нахмурился.
- Что - как?
- Ну, как вы это, позвольте узнать, доказали?
Лео вернул на лицо уже порядком поднадоевшую ему торжественную мрачность и величественно указал на доску.
- Вот так, молодой человек, я это сделал. Может, вы меня невнимательно слушали? Или вашего образования не хватает, чтобы понять сказанное?
Молодой инквизитор обиделся.
- Слушал я очень внимательно! А что касается образования, то именно мы не так давно разбирали идеи господина Кеплера…
- О, да, выслать ученого, пусть даже такого, как Иоганн, из города, это, по-вашему, значит - разобраться в его идеях, - ледяное презрение Галилей планировал продемонстрировать чуть позже, но получилось все равно неплохо.
- А в чем там было разбираться?!, - инквизитор окончательно забыл о подобающих манерах и негодовал без всякой оглядки на магистра.
- Ученый получает огромные деньги, - тут он даже зажмурился, вспомнив сумму, - чтобы произвести элементарные расчеты диаметра панциря Великой Черепахи. Несколько лет морочит всем голову, а потом, когда работа завершена, выясняется, что она содержит такие ошибки, которые сразу видны даже…, - молодой инквизитор в запале поднял руку в сторону Магистра, но тут же сообразил, что сильно увлекся.
- …то есть стали бы видны бы даже любому из нас бы, даже если бы Магистр со всей его проницательностью первым бы не заметил бы их!
Магистр в знак одобрения сурово покачал волевым лицом и стал подниматься из кресла:
- Господин Галилей, я думаю, что выражу наше общее мнение, если позволю выразить его моему брату, который и так уже начал выражаться… выражать его, - магистр покровительственно кивнул в сторону молодого инквизитора, который продолжал кипятиться.
- А я, господин Галилей, скажу вам - стыдно! Вы отняли три часа нашего времени, мы внимательно и добросовестно пытались разобраться во всем вот этом, - он обличительно ткнул пальцем в доску, - но это даже не Кеплер, это… В общем - стыдно и некрасиво, господин ученый!
Ошарашенный Лео смотрел в спину уходящим инквизиторам. От самых дверей до него донеслось:
-…три часа… ведьмы там, колдуны на улицах… людям никакой жизни… а этот клоун…
Лео работал всю ночь, и наутро на главной площади города выросла поленница дров, в центре которой возвышался столб. Сам Лео, босой и в простой рубахе стоял к нему спиной, левая рука была крепко привязана к столбу, на правую же веревку пришлось накинуть чисто символически. Во-первых, привязать обе руки самостоятельно у Лео так и не получилось, а во-вторых, если бы это удалось, то поджечь поленницу стало бы и вовсе затруднительно.
Постепенно вокруг будущего костра собирались горожане. Лео стоял с гордо поднятой головой, периодически страдальчески морщился (все-таки обувь он снял зря, мостовая была холодной) и всем своим видом выражал готовность умереть ради науки, но не предать ее идеалов.
Горожане опасливым шепотом делились своими догадками.
- За что его, бедного?
- Да, говорят, колдун… Хотя какой он колдун, куда ему, малохольному, только и знает, что в трубу свою целыми днями зыркать…
- Что же они творят, человек-то тихий совсем, и так Богом обиженный…
Когда на площади появились сонные инквизиторы, которым кто-то уже сообщил о непонятном сборище, народ зароптал громче.
По мере приближения к костру до магистра сначала доносились только отдельные невнятные звуки, потом они стали складываться в слова. И, наконец, разогретая негодованием толпа выплеснула из себя первое действие. Перед заспанным, но по-прежнему суровым и волевым лицом магистра встала молодая горожанка. Красавица, с пылающим пассионарным огнем взглядом, она выступила из-за спин повернувшихся к инквизиторам людей.
- Как вы смеете так поступать с добропорядочными горожанами?! За что вы его казните?!
Толпа одобрительно заворчала, совершенно растерявшихся инквизиторов разглядывали сотни недобрых глаз. Голос Лео, раздавшийся от столба, заставил всех вздрогнуть - таким голосом мог бы вещать ангел.
- Я доказал, что Земля - вертится.
Горожане тут же забыли об инквизиторах и словно по команде развернулись к столбу.
- Чего?!
- Я доказал, что Земля - вертится.
- Куда?
- Вообще! Вертится! Вокруг Солнца!
Горожане подняли глаза к Солнцу, потом с опаской посмотрели себе под ноги…
Пауза затягивалась. Задумчивое молчание прервал сын лавочника. Робко, но четко и заученно он сообщил:
- Доказать, значит объяснить другому человеку то, с чем он вынужден согласиться…
- Если они согласились, то зачем привели его на костер?, - негромко пробормотал кто-то.
- Если они согласились, то они вообще рехнулись!, - пассионарная красавица взглянула на инквизиторов с прежним гневом, повод для которого, похоже, ее совсем не волновал.
Дальше заговорили все разом.
- …во, дает - вертится…
- …а я говорил, что колдун…
- …да какой из дурака колдун?
- …костер-то они зачем…
- …никогда не пил, вроде…
Магистр тяжело вздохнул, поправил рукой что-то на суровом лице и шагнул вперед.
- Господа! Господа, профессора Галилея никто не собирался вот это, - магистр с отвращением показал на костер. - Никто не собирался сжигать, да и вообще казнить!
- Ага, а чего ж он тогда на костре?
Сам Лео молчал, магистр на этот вопрос ответить не мог, поэтому ему на выручку пришел самый молодой инквизитор:
- Да кто ж его знает-то!
Такое объяснение вряд ли развеяло подозрения горожан, но тут, смущенно хмыкая, вмешался торговец дровами - невысокий господин с заметным брюшком, золотой жилетной цепочкой и настороженно юрким взглядом.
- Уважаемые, насчет дров-то - того… От господ инквизиторов заказа на дрова таки и правда не поступало. И оплаты, между прочим, тоже не было. А дрова - вот они. А вчера еще на месте, под навесом моим, лежали.
Торговец укоризненно посмотрел на Лео, который с понурой головой стоял у своего столба.
- Нехорошо, господин Галилей. Что там вертится, это, конечно, ваше дело, но с дровами - очень нехорошо, они ж денег стоят…
Лео ушел из города уже давно. Он и сам не знал, как давно - может быть месяц назад, может год, а может и еще больше. И с тех пор он шел и шел, просто - шел, ему было все равно куда. Да он и не думал об этом, он вообще ни о чем не думал. К тому же он промок под дождем и заболел. Наверно, тоже уже давно. Его лихорадило, в голове ворочалось что-то смутное и тяжелое, но он все равно шел и уже давно не встречал никаких людей.
Потом он упал. Не потому, что ослаб, или споткнулся, а просто земля кончилась под ногами. Это немного встряхнуло его мысли, тем более, что он не просто падал. Падают, это когда быстро и на что-то. А когда долго и никак не упадешь, это уже - летят.
Он летел, и ему показалось, что он попал в космос. Мысли, хоть слегка и ожили, но все-таки были горячечными, бредовыми. Поэтому он совсем не удивился, а только вглядывался в пространство вокруг себя.
И в какой-то момент увидел. Увидел огромную поверхность, такую огромную, что ее изгиб лишь слегка угадывался. Лео летел быстро, но успел заметить, что эта поверхность движется. Слегка поворачивается, едва заметно глазу, но…
Лео понял. Понял, и сознание его взорвалось непередаваемым счастьем.
- Это она, все-таки она вертится…
Лео улетал в никуда, но это его совсем не волновало. Он продолжал смотреть в одну точку, хотя Земля уже давно скрылась из виду.
Поэтому он так и не узнал, что ему не хватило всего лишь пары минут, чтобы увидеть, как из-под гигантской поверхности показалась огромная голова. Посмотрела в пространство пустыми глазами и опять скрылась под панцирем.