- Ну и что ты на меня смотришь? - Зверёк свернулся в кресле калачиком и положил голову на подлокотник. - Пойми, это же глупо: на всё отвечать одним словом.
Ворон перепорхнул с подоконника на мраморный бюст.
- Мне обидно, - продолжал зверёк. - Скоро появится хозяин и скажет: «Что ты делаешь в моём кресле, глупое животное? Брысь!». Тебе он ничего не скажет, потому что ты живое воплощение его страхов. Это несправедливо.
Ворон молча нагадил на мраморную голову статуи и выразительно посмотрел на зверька. В птичьей груди что-то клекотало.
- Он спросит тебя о твоём имени, о Линор, о тенях и смерти... Но слушать будет только своё безумие. Он не понимает, насколько ты глупое существо. Ты хочешь что-то сказать? Да, да, я знаю, тебе хочется высказаться. Это прозвучит нелепо и не к месту. Так что лучше молчи.
Зверёк задумался:
- Наверное, стоило завести кошку... Она бы показала тебе твоё место. Наверное это глупо, но я переживаю за хозяина. Мы в ответе за тех, кого приручили. Уж в этих-то словах всяко больше смысла, чем в твоём «nevermore».
Зверёк привстал в кресле, косясь на ворона. Его глаза сверкали весёлой фосфоресцирующей зеленью.
- Что, бесишься? - рассмеялся он хриплым лающим смехом. - Ты не умеешь проигрывать. А ведь чего проще сказать: «Уважаемая лисица, признаю свои ошибки, больше никогда не раскрою клюва и буду держать свои глупости при себе». Но ты ведь не скажешь. Самокритичности - ноль. Не скажешь ведь, а? Или нет?
- Nevermore! - рявкнул ворон.
Сыр выпал из его клюва и плюхнулся на пол.
- Давно бы так, - сказала лисица. Потом налила себе божоле, нарезала сыр ломтиками и уселась в кресле с томиком басен Лафонтена.