В лес!
За новый юзерпик благодарю Игоря Самусенко
Жара упала, как кирпич на голову.
Весна рванула вперед, будто за ней гнались. Солнце начистилось, как пуговица на кителе прапора, и мы кинулись в леса, как белорусские партизаны.
Прихватили мамонтенка по имени цыпка и поехали искать новое место.
Несмотря на катастрофически позднюю весну, из земли повыскакивали ромашки, которых ожидали только в июне, и залили все голые проплешины белым молоком.
По полянам ползали редкие энтузиасты и усердно истребляли желтоглазых красоток. Я ревниво возмущалась: «Мои ромашки рвут!»
Птицы щебетали, не догадываясь о предстоящей Олимпиаде. Ромашки колосились так жирно, словно их поливал не дождик, а растопленное украинское сало. Диаметр цветков за последние годы заметно увеличился, хотя растут они никем, кроме солнышка, не обласканные.
Повздыхала, что не успела своей маме показать это чудо. Она была уверена, что все ромашковые поля остались в ее детстве в Мирополье у речки Псел.
Рулили по дебрям, раз 5 натыкаясь на глухой тупик. Наш УАЗ, как мустанг скакал по пыльным дорогам, брыкался, как молодой. Его только что подремонтировали, да так любовно кружили вокруг него работяги, так хвалили его и так хаяли иностранные джипы, что наш старикан даже возгордился. Доброе слово и машине приятно.
И с 6-го захода нашли-таки лазейку. Муж щедро угостил сигаретами проходящего пастуха , и тот в благодарность рассказал, что мы стоим буквально в двух шагах от чудной полянки.
Ветви дремучего леса срослись и почти сомкнулись (давно тут никто не ездил!). Пришлось раз даже выйти с пилой и пропилить дорогу. Но зато мы были вознаграждены зеленой лужайкой в обрамлении прозрачных молодых кедров и роскошно цветущего терна .
В нижнем ярусе вольготно разбросал свои лапы шиповник и светил крупными белыми цветами-блюдечками. И ни души!...Только птицы надрывались да пчелы ровно гудели над свадебным платьем терна. Листьев за цветами не было видно! Кое-где сверкали зеленые жуки, как драгоценные камни и переливались на солнце, и отбрасывали солнечные зайчики. Видать, они так обожрались сладкого нектара, что задрыхли прямо в цветах.
Хотелось тут же последовать их примеру!
Вынули запотевшее пиво, потянулись , чокнулись , послушали , как какая-то птица одобрительно и радостно что-то прокричала, и выпили. А в это время разгорался огонь в мангале и трещал тоже весело.
День покатился по правильной дорожке.
И «мамонт» оказался вкусным , сочным и мягким.
Бархатные шмели с кряхтеньем обследовали нагретую на солнце машину. Их одобрительный басок навевал дрему.
Загорали до тех пор, пока солнце не скрылось за верхушками кедров, а трудяги-пчелы не потянулись в свои родные ульи.
Собрали косточки и покатили назад.
По дороге я высматривала, какую б собаку осчастливить. Но за заборами только гневно гавкали цепные псы на работе. Они и так на пайке. Но тут на дороге встретилась черная шавка с вислыми ушами и таким несчастным «лицом», что я закричала :«Стой!»
Вышла из машины, вытрясла пакет и свистнула шавке. Та трусливо жалась, не ожидая ничего хорошего. Но заглянула мне в глаза, кинулась к подарку, понюхала, отпрянула, опять кинулась, но не стала есть, а в обалдении смотрела на меня, всем своим видом говоря : « Шо, это мне?!!»
Ей-богу, у нее слезы умиления появились в глазах! Мне даже стало стыдно, что не могу сделать большего. Честное слово, некоторые собаки гораздо добрее людей!
Вернулись домой, напоенные энергией леса.
Пили чай с цветами и веточками шиповника, а в ушах стоял ровный гул пчел, удивительным образом уравновешивающий и гармонизирующий твой собственный сердечный ритм.
Жара упала, как кирпич на голову.
Весна рванула вперед, будто за ней гнались. Солнце начистилось, как пуговица на кителе прапора, и мы кинулись в леса, как белорусские партизаны.
Прихватили мамонтенка по имени цыпка и поехали искать новое место.
Несмотря на катастрофически позднюю весну, из земли повыскакивали ромашки, которых ожидали только в июне, и залили все голые проплешины белым молоком.
По полянам ползали редкие энтузиасты и усердно истребляли желтоглазых красоток. Я ревниво возмущалась: «Мои ромашки рвут!»
Птицы щебетали, не догадываясь о предстоящей Олимпиаде. Ромашки колосились так жирно, словно их поливал не дождик, а растопленное украинское сало. Диаметр цветков за последние годы заметно увеличился, хотя растут они никем, кроме солнышка, не обласканные.
Повздыхала, что не успела своей маме показать это чудо. Она была уверена, что все ромашковые поля остались в ее детстве в Мирополье у речки Псел.
Рулили по дебрям, раз 5 натыкаясь на глухой тупик. Наш УАЗ, как мустанг скакал по пыльным дорогам, брыкался, как молодой. Его только что подремонтировали, да так любовно кружили вокруг него работяги, так хвалили его и так хаяли иностранные джипы, что наш старикан даже возгордился. Доброе слово и машине приятно.
И с 6-го захода нашли-таки лазейку. Муж щедро угостил сигаретами проходящего пастуха , и тот в благодарность рассказал, что мы стоим буквально в двух шагах от чудной полянки.
Ветви дремучего леса срослись и почти сомкнулись (давно тут никто не ездил!). Пришлось раз даже выйти с пилой и пропилить дорогу. Но зато мы были вознаграждены зеленой лужайкой в обрамлении прозрачных молодых кедров и роскошно цветущего терна .
В нижнем ярусе вольготно разбросал свои лапы шиповник и светил крупными белыми цветами-блюдечками. И ни души!...Только птицы надрывались да пчелы ровно гудели над свадебным платьем терна. Листьев за цветами не было видно! Кое-где сверкали зеленые жуки, как драгоценные камни и переливались на солнце, и отбрасывали солнечные зайчики. Видать, они так обожрались сладкого нектара, что задрыхли прямо в цветах.
Хотелось тут же последовать их примеру!
Вынули запотевшее пиво, потянулись , чокнулись , послушали , как какая-то птица одобрительно и радостно что-то прокричала, и выпили. А в это время разгорался огонь в мангале и трещал тоже весело.
День покатился по правильной дорожке.
И «мамонт» оказался вкусным , сочным и мягким.
Бархатные шмели с кряхтеньем обследовали нагретую на солнце машину. Их одобрительный басок навевал дрему.
Загорали до тех пор, пока солнце не скрылось за верхушками кедров, а трудяги-пчелы не потянулись в свои родные ульи.
Собрали косточки и покатили назад.
По дороге я высматривала, какую б собаку осчастливить. Но за заборами только гневно гавкали цепные псы на работе. Они и так на пайке. Но тут на дороге встретилась черная шавка с вислыми ушами и таким несчастным «лицом», что я закричала :«Стой!»
Вышла из машины, вытрясла пакет и свистнула шавке. Та трусливо жалась, не ожидая ничего хорошего. Но заглянула мне в глаза, кинулась к подарку, понюхала, отпрянула, опять кинулась, но не стала есть, а в обалдении смотрела на меня, всем своим видом говоря : « Шо, это мне?!!»
Ей-богу, у нее слезы умиления появились в глазах! Мне даже стало стыдно, что не могу сделать большего. Честное слово, некоторые собаки гораздо добрее людей!
Вернулись домой, напоенные энергией леса.
Пили чай с цветами и веточками шиповника, а в ушах стоял ровный гул пчел, удивительным образом уравновешивающий и гармонизирующий твой собственный сердечный ритм.