Пожалуй, получилось куда лучше обычного. И правда, Снегура сегодня пела особенно ярко. Даже заезженный шлягер про хвойную владычицу исполнила с огоньком. Как и положено, в финале тяжёлой баллады про рождение и смерть искусственная ёлка вспыхнула бутафорским огнём. От восхищённого визга заложило уши, а на сцену полетели женские трусики. «Зря она, всё-таки, отрезала косу. Слишком на мальчика стала похожа», - подумал Леший. И шубку в косуху зря перешила. Но зато больше не боится огня, вон как через костёр скачет, grand jeté выделывает.
Хорошо хоть что-то осталось от прежнего - Леший погладил гладкие бока игрушек. Радость отзывалась искорками, словно бы сохранив внутри шаров тысячи огоньков зрительного зала.
Но всё же что-то смущало старика. Леший выбрал самый крупный шар и поднёс его поближе. На серебряной поверхности немедля возник расплывшийся нос, пятак, от уха до уха, глаза, наоборот, сузились в точки. Свиное рыло, да и только! И тут же припомнился заливистый детский смех. Раньше карапузы могли часами играть у наряженной ёлки, тыкались носами в шары и хохотали до упаду над собственным отражением.
Но теперь почему-то было не смешно.
- Ах ты ж!..
Шар выскользнул из пальцев и хлопнулся об пол. Разлетелись осколки, брызнули, и тут же погасли искры. На полу возникла осклизлая клякса, словно кто-то наступил на старый, перезрелый подберёзовик. От радости не осталось и следа.
«Надо менять рецепт», - подумал Леший и аккуратно закрыл саквояж.
Долговязые русаки перед дверью гримерки покосились на Лешего недоверчиво, но всё же пропустили. На всякий случай Леший прижал саквояж к груди, и бочком ступил за дверь. Вместо звезды на ней была налеплена снежинка.
- О, Лёха! Сколько лет, сколько зим!
Снегурочка сидела на высоком табурете. Леший постарался не пялиться на её голые ноги, неправдоподобно белые.
- Всё у сцены со стекляшками мыкаешься? Бабок на них не сделать, так и будешь в лесу сидеть. Ступай лучше к деду эм-си, в микрофон угукать. И мавок на подтанцовку бери.
Пожалуй, получилось куда лучше обычного. И правда, Снегура сегодня пела особенно ярко. Даже заезженный шлягер про хвойную владычицу исполнила с огоньком. Как и положено, в финале тяжёлой баллады про рождение и смерть искусственная ёлка вспыхнула бутафорским огнём. От восхищённого визга заложило уши, а на сцену полетели женские трусики. «Зря она, всё-таки, отрезала косу. Слишком на мальчика стала похожа», - подумал Леший. И шубку в косуху зря перешила. Но зато больше не боится огня, вон как через костёр скачет, grand jeté выделывает.
Хорошо хоть что-то осталось от прежнего - Леший погладил гладкие бока игрушек. Радость отзывалась искорками, словно бы сохранив внутри шаров тысячи огоньков зрительного зала.
Но всё же что-то смущало старика. Леший выбрал самый крупный шар и поднёс его поближе. На серебряной поверхности немедля возник расплывшийся нос, пятак, от уха до уха, глаза, наоборот, сузились в точки. Свиное рыло, да и только! И тут же припомнился заливистый детский смех. Раньше карапузы могли часами играть у наряженной ёлки, тыкались носами в шары и хохотали до упаду над собственным отражением.
Но теперь почему-то было не смешно.
- Ах ты ж!..
Шар выскользнул из пальцев и хлопнулся об пол. Разлетелись осколки, брызнули, и тут же погасли искры. На полу возникла осклизлая клякса, словно кто-то наступил на старый, перезрелый подберёзовик. От радости не осталось и следа.
«Надо менять рецепт», - подумал Леший и аккуратно закрыл саквояж.
Долговязые русаки перед дверью гримерки покосились на Лешего недоверчиво, но всё же пропустили. На всякий случай Леший прижал саквояж к груди, и бочком ступил за дверь. Вместо звезды на ней была налеплена снежинка.
- О, Лёха! Сколько лет, сколько зим!
Снегурочка сидела на высоком табурете. Леший постарался не пялиться на её голые ноги, неправдоподобно белые.
- Всё у сцены со стекляшками мыкаешься? Бабок на них не сделать, так и будешь в лесу сидеть. Ступай лучше к деду эм-си, в микрофон угукать. И мавок на подтанцовку бери.
Reply
Leave a comment