Поговорим ... про речь
(Пост навеян тем, что у меня образовался "профессиональный" ларингит. На работе я с наслаждением молчу, отгородившись наушниками. На моем компе стоит нахальная табличка "Не спрашивайте меня ни о чем, я все равно ничего не знаю". )
Последние пять лет я много говорю. Очень много. Громко, тихо и шепотом. Стихами и прозой. Интонируя, речитативом, по слогам, под музыку. За всю свою предыдущую жизнь я не говорила так много и ... интересно. Соседский мальчик, который иногда заходит к Наташе в гости, слушает меня широко разинув рот. Он еще не слышал Чуковского в таком исполнении. Он не знал, что плюшевая собака может петь песенку про пони, а маленький деревянный молоточек способен извлекать такие волшебные звуки из старого ксилофона.
Я пою гаммы и арии, читаю наизусть "Евгения Онегина" (Всевышний, откуда я это знаю?), считаю до ста и обратно, изображаю голосом всех известных животных, птиц, а также шум реактивного двигателя. С учетом умения играть на аккордеоне я - готовый массовик-затейник (да-да, и можно забить забыть про свою интравертность...)
Я показываю каждый предмет, попадающий в поле Наташиного зрения, и рассказываю "о его свойствах", даю потрогать, уронить, лизнуть. Включаю воду, радио, рассыпаю по дивану шишки и мячики, выдуваю мыльные пузыри, комкаю бумагу, держу за руки, ловлю взгляд. Карточки со словами, кубики с цифрами, "Ладушки", "Гуси-гуси", "скажи "мама", "где у мишки глазки" - тысячу, миллион раз.
Растираю руки, грею ладони, разминаю каждый пальчик. Точечный массаж, кистевой эспандер, щетка, мячик. Полчаса, час... Вот и ладошки открыты, и на вопрос "какая Наташа большая выросла?" рука приподнимается сантиметра на два...
"Молодец!"
У Наташи живая мимика. Быстрая смена эмоций на лице. Ожидание чего-то интересного, всегдашняя готовность улыбнуться, засмеяться, радость узнавания и так же быстро - обида (трагическое выражение лица со сжатыми подковкой губами), реже - плач, когда уж совсем невмоготу терпеть несправедливость.
Слух, который улавливает каждый звук; глаза, которые никак не могут от тебя оторваться (уже поздно, закрывай глазки); детская душа, которая, как губка, впитывает и впитывает.
Куда это все исчезает, в какую вечность канет?..
Пять лет длится мой монолог, пять лет ребенок держит паузу.
Закон перехода количества в качество не работает, обманывали нас господа материалисты.
И тем не менее... На следующие пять лет уже есть идеи и планы. Будем продолжать.
Последние пять лет я много говорю. Очень много. Громко, тихо и шепотом. Стихами и прозой. Интонируя, речитативом, по слогам, под музыку. За всю свою предыдущую жизнь я не говорила так много и ... интересно. Соседский мальчик, который иногда заходит к Наташе в гости, слушает меня широко разинув рот. Он еще не слышал Чуковского в таком исполнении. Он не знал, что плюшевая собака может петь песенку про пони, а маленький деревянный молоточек способен извлекать такие волшебные звуки из старого ксилофона.
Я пою гаммы и арии, читаю наизусть "Евгения Онегина" (Всевышний, откуда я это знаю?), считаю до ста и обратно, изображаю голосом всех известных животных, птиц, а также шум реактивного двигателя. С учетом умения играть на аккордеоне я - готовый массовик-затейник (да-да, и можно забить забыть про свою интравертность...)
Я показываю каждый предмет, попадающий в поле Наташиного зрения, и рассказываю "о его свойствах", даю потрогать, уронить, лизнуть. Включаю воду, радио, рассыпаю по дивану шишки и мячики, выдуваю мыльные пузыри, комкаю бумагу, держу за руки, ловлю взгляд. Карточки со словами, кубики с цифрами, "Ладушки", "Гуси-гуси", "скажи "мама", "где у мишки глазки" - тысячу, миллион раз.
Растираю руки, грею ладони, разминаю каждый пальчик. Точечный массаж, кистевой эспандер, щетка, мячик. Полчаса, час... Вот и ладошки открыты, и на вопрос "какая Наташа большая выросла?" рука приподнимается сантиметра на два...
"Молодец!"
У Наташи живая мимика. Быстрая смена эмоций на лице. Ожидание чего-то интересного, всегдашняя готовность улыбнуться, засмеяться, радость узнавания и так же быстро - обида (трагическое выражение лица со сжатыми подковкой губами), реже - плач, когда уж совсем невмоготу терпеть несправедливость.
Слух, который улавливает каждый звук; глаза, которые никак не могут от тебя оторваться (уже поздно, закрывай глазки); детская душа, которая, как губка, впитывает и впитывает.
Куда это все исчезает, в какую вечность канет?..
Пять лет длится мой монолог, пять лет ребенок держит паузу.
Закон перехода количества в качество не работает, обманывали нас господа материалисты.
И тем не менее... На следующие пять лет уже есть идеи и планы. Будем продолжать.