Две истории от крымского татарина
В минувшую суботу ходил в парк. Занимался на импровизированных тренажерах. Кроме меня, там был еще один мужчина. Восточная внешность, лет 50-ти примерно. Как-то незаметно разговорились. Оказалось, что он крымский татарин. Зовут Анатолием. Родился в Узбекистане. Я с интересом, но тактично принялся расспрашивать об истории его семьи до и вовремя войны. И Анатолий с известным блеском в глазах охотно поведал две истории. Они касаются двух его дедов. Мой собеседник называл имена действующих лиц рассказов, но я, к сожалению, не запомнил ни одного. Плохая у меня память на имена. Что особенно стыдно, учитывая историческое образование. Остальные подробности я передаю как услышал, хоть и с многими условностями и неясностями.
Дед Анатолия по матери до войны занимал должность главы парткома в степном татарском селе недалеко от Бахчисарая. Его ближайший друг работал по соседству в железнодорожном депо. Первый был женат, а второй холостой. Поэтому по вечерам железнодорожник захаживал к другу в гости, спасаясь от скуки. Обычно прп с вином. А перед уходом хвалил хозяйку (т.е. бабушку Анатолия) за чистоту в доме и вкусный ужин.
Когда немцы оккупировали их район, всем мужчинам работоспособного возраста предписывалось явиться в комендатуру для регистрации. Но дед Анатолия, взяв с собой печатную машинку и бумагу, спрятался в том самом депо. Вскоре по селу начали ходить листовки с различными антинемецкими воззваниями. В это время друг коммуниста согласился служить в полиции. Получил оружие, нашивку на правое плечо - и вперед. Он знал, где прячется его друг, но не выдал. Зато уже на второй день службы, вечером заявился в полупустой дом главы парткома и заявил хозяйке: «Слушай, я тебя давно люблю, если проведешь со мной ночь, я не выдам мужа».
Возможно сцена выглядела более или менее деликатно, но так мне ее описал Анатолий.
Она ответила резким отказом, пыталась вытолкать полицая за дверь, но он ее избил и все же изнасиловал. А ее мужа и своего друга все равно выдал на следующее утро. Суд закончился быстро. К обеду на виселице, установленной на перекрестке, висел труп мужчины с надписью «комиссар" на шейной табличке. Оккупанты не разрешали родственникам снимать тело 3 недели - в назидание.
Больше в районе никакого подполья не возникало. Беззащитные женщины и старики боялись за жизни маленьких детей, внуков и внучек. Они все прислуживали, с точки зрения советской власти. Но был ли у них выбор, когда большинство мужчин на фронте или неизвестно где? Тем не менее, и татары, и русские одинаково испытывали презрение к соседям, служившим в полиции. Это презрение сохранилось и во время ссылки в Узбекистане. Жизнь вдали от родины казалось бы уравняла всех представителей «народа-предателя». Но их повзрослевшие дети уже в 60-ые постоянно конфликтовали на ментальной границе (тут моя формулировка, каюсь) вопроса: «А кому служил твой отец?». Тем, у кого он был подпольщиком или красноармейцем, приходилось смириться с непреодолимым противоречием: «Мою семью унизила и растоптала власть, которой сама верно служила. И которая приравняла моих родных к полицаям».
Эти факты Анатолий узнал уже в юности от мамы (дочки повешенного «комиссара»). Он узнал, что полоумный старичек из соседнего дома, за которым ухаживала мать - тот самый предатель, казнивший его деда.
-Столько времени прошло с войны, сынок! Зато сосед единственный, кто помнит моих родителей, - услышал тогда Анатолий объяснение.
Вторая история касается деда Анатолия по отцовской линии. Она короче, но не менее показательна. Передам её от первого лица.
«Моего деда, капитана стрелкового полка, в 1944-м вызвали с фронта в родное село. У него на груди - несколько медалей, в том числе «За отвагу!». При себе - трофейный немецкий пистолет. Приехал он домой, а всюду разруха. Двери в домах на распашку. Коровы мычат не доенные. Ни души, кроме одной русской вдовы-самогонщицы. Она-то и передала потом эту историю моим родителям.
Так, вот. Дед-герой стоял у дверей как вкопанный. Он ожидал встретить объятия родных. А получил плевок в лицо от советской власти. Через какое-то время побрел к самогонщице. Спросил в чем дело. Та и рассказала о выселении крымских татар. Поплакали вместе, выпили. Ну и дед сверх того купил бутыль первача.
Тут как по заказу на «Виллисе» подъехал лейтенант с двумя сержантами. Из комендатуры. Он сообщил, что у капитана есть ровно час на сборы. Его тоже выселяют.
-Хорошо, - сухо ответил мой дед. И побрел домой.
Время прошло незаметно. Лейтенант вернулся через 40 минут.
-Выходите, - крикнул офицер комендатуры.
-Пошел нахуй, - проорал дед из-за стола.
В следующий миг он встал и застрелил лейтенанта в грудь. Тут же на месте сержанты открыли огонь из своих ППШ. Так мой дед-герой погиб, защищая дом.
Вот скажи мне, братишка, как с этим жить? Мне уже за 50, но сих пор все это не укладывается в голове».